Освободившиеся - Аннандейл Дэвид. Страница 31

Великое дело.

Курта Седд увидел то, что было, увидел то, чем это могло стать, и увидел, что должен совершить.

А затем, пусть Октет и существовал лишь частично, а его истинной силе еще только предстояло стать явной, но он раскрыл великую правду. Он взял боль жизни Курты Седда. Взял бремя. Взял противоречия, ложь, предательства и кровь, и придал им смысл. Как туннели сформировали его контуры, так и он взял отличительные черты страданий и явил их форму. Их фигуральные очертания. Они сложились в руну и донесли слова. Жизнь Курты Седда подошла к тому моменту, когда он смог понять откровение. Ему необходимо было сознавать бремя бытия, ощущать все его острия, детально знать этот груз, чтобы постичь ожидающий его переход.

Каждое бремя должно быть сброшено.

Прошлое, настоящее, само материальное тело.

А затем плоть сольется с варпом.

Великое дело.

Он был невесом. Освободившись от бремени, он шагнул вперед.

Рука схватила его за запястье.

Ток Деренот перехватил Курту Седда, когда тот уже собирался шагнуть в бездну. Мольбы капеллана направить его эхом разнеслись по пещерам и отразились от стен расщелины, куда провалились Ток Деренот и часть его боевых братьев. Ток Деренот последовал за звуком и отступающей тьмой до этого места. Еще секунда — и капеллан бы сгинул.

Ток Деренот потянул Курту Седда за правую руку, отведя его от пустоты и развернув.

— Капеллан, — сказал он. — Вы меня понимаете? Вы в порядке?

Он боялся узнать, что Курта Седд обезумел. Потеря предводителя роты вкупе с недавними потерями стала бы тяжким ударом. Усугубилась бы разница между более прагматичными и более набожными Несущими Слово. В отсутствие ясной цели рана, нанесенная уходом Легиона с Калта, начнет гноиться.

Мгновение Курта Седд молча глядел на него. Затем он выдернул руку из хватки Ток Деренота и снял шлем. Ток Деренот отступил на шаг назад. Глаза капеллана пылали. Они были широко раскрыты от полученного откровения, и в них сияло отраженное величие черного пламени. За десятки лет, прошедшие после Монархии, Ток Деренот нечасто видел лицо Курты Седда. Это была изможденная и измученная маска смерти, кожу на которой снова и снова умерщвляли накладывающимися друг на друга узорами рунических шрамов. Плоть покрывали глубокие раны от ритуалов. Их он наносил себе сам, как будто боль тела отвлекала его от боли в душе. Они вновь кровоточили, все они — как недавние, так и те, которым было уже более сорока лет. Голову Курты Седда покрывала густая пленка крови, а глаза глядели из своих гнезд с пугающей радостью. Капеллан переменился так же разительно, как после событий на Хуре. Поверх горечи и мучительной ярости, свойственных ему с тех пор, теперь появилась свирепая вера — решимость, которая могла сокрушать миры.

Ток Деренот чувствовал, как взгляд Курты Седда пронзает самую его суть и видит не то, кем он является, но то, кем он должен стать. Спустя несколько секунд глаза капеллана сфокусировались на нем и на настоящем.

— Брат, — произнес Курта Седд. В его голосе ясно слышалось едва сдерживаемое нетерпение. — Ты жив. Ты один?

— Нет. Есть и другие. Не уверен, сколько именно. Нас раскидало при падении.

— Отыщи их. Собери их. Приведи их сюда, — он указал на яму позади себя. — У нас есть работа. Боги ждут нас. Грядут чудеса.

Он толкнул Ток Деренота назад.

— Отыщи их, — сказал он. — Отыщи их!

Ток Деренот никогда еще не ослушался капеллана. Но сейчас мощь приказа заставила его пошатнуться. Сейчас ничто не смогло бы ослушаться Курту Седда. Сама скала пошла бы по его повелению. Ток Деренот развернулся и побежал обратно во мрак, вызывая по воксу своих братьев. Перед ним разносился голос Курты Седда. Теперь он уже не молил. Он проповедовал.

— Братья! — выкрикивал Курта Седд. — Перед нами конец! Конец врагам! Конец их надежде! Конец всей лжи! Здесь свершится переход! МЫ ОВЛАДЕЕМ ПОБЕДОЙ ВО ПЛОТИ!

Его голос гремел, словно землетрясение, определяя судьбу Пятой роты.

Это был рев истины.

13

Незавершенная обязанность

Абсолют

Поднимитесь

Видение понемногу покидало разум Курты Седда. Ему было все труднее и труднее удерживать контуры Октета перед глазами. Средства совершить переход утратили определенность. Он знал, что может потянуться в варп. Однако он больше не был уверен, что знает, как именно. Той безупречной ясности, пришедшей, когда он повис над пустотой, у него уже не было. Когда братья собрались возле него, он неистовствовал в молитвах и проповедях. Разделял с ними истину. Разделял чудо Октета. Похоже было, что при передаче откровение теряло насыщенность.

Но такого быть не могло. Его обязанностью было распространять Слово. В этом состояла его роль капеллана. Боги не могли явить ему истину, ограничив ее так, что он не сумел бы обратить реальность им в услужение. Но несмотря на силу убеждения и праведный фанатизм, который он распространял, разжигая своим голосом, уверенность в собственных умениях и способности завершить назначенное дело уменьшалась.

Бремя вновь оплетало его цепями. Что–то оттягивало его от переходной черты. Что–то заточало его в ловушку былых страданий.

Это не могли быть его братья.

Эфон, понял он.

Это дело оставалось незавершенным. Он не убил этот отголосок своего прошлого. Память о прежней дружбе, старый друг, все еще был жив. Как бы широко не простиралось учиненное землетрясением опустошение, но Курта Седд знал — Эфон выжил. Судьбу не обмануть. Испытание, сильнее всего страшившее Курту Седда, по этой же самой причине являлось самым важным. Он не доказал свою веру. Не разбил цепи этого бремени.

Он сделал паузу в проповеди. Принял правду. Дал ей усвоиться.

Пока Курта Седд не убьет Эфона, его труд не будет завершенным. Он не будет завершенным.

Его скальп и лицо все еще покрывала кровь. Он стер ее с глаз, снова надел шлем и посмотрел на свою паству. Несущие Слово и культисты собрались перед ним полукругом. Смертные превратились в изодранные мешки из плоти. Из рук и плеч торчали кости. Некоторые приползли сюда, будучи не в силах идти на переломанных ногах. Сейчас Курте Седду уже хватало ума не удивляться, как кто–либо из них пережил падение. Для богов они являлись полезными орудиями, а их вера была непоколебима. Столь же несокрушима, как у верующих Хура. Но у тех, пусть в этом и не было их вины, она имела ложный объект, и он смог уничтожить ее, лишь уничтожив их самих. Тогда он поступил правильно. Несгибаемая вера — это сила, даже когда это вера в ложь.

Но вера в истину. Ах, это еще более великая сила.

Культисты служили богам. Служили истине. Они будут продолжать свое служение, пока от их тел ничего не останется.

Это время грядет.

Оно наступит, когда он убьет Эфона. Не раньше.

Он извлек свой крозиус. Кровь стекала по лицу и скапливалась внутри ворота.

— Нас ждут война и откровение, — возвестил он. Повернувшись к пастве спиной, он подошел к краю бездны и раскинул руки. — У нас есть работа.

Как и у него.

Он должен был закрыть рану, нанесенную его великому замыслу.

— Капеллан много говорит о плоти, — произнес Вор Реннаг.

— Да, — ответил Ток Деренот, сохраняя нейтральную интонацию. Ему хотелось понять, к чему клонит свою мысль сержант.

Они стояли у края обрыва на левой стороне пещеры. Курта Седд ненадолго прервал свою проповедь. Он раздавал указания касательно создания рабочих команд и расположения обороны.