Холодная ночь, пылкий влюбленный - Грегори Джил. Страница 24

— Похоже, ты все просчитала, Серина. — Куинн спокойно встретил ее пристальный взгляд. — Теперь расскажи-ка мне кое-что. Что тут происходит? В Хоупе что-то не так, гораздо хуже, чем в последний раз, когда я проезжал через ваш городок. И что слышно о банде Кэмпбеллов?

— Ну, если ты горишь желанием снова сцепиться с теми парнями, то ты приехал куда надо, попал в самую точку!

Глаза Куинна угрожающе заблестели.

— Продолжай.

— Из-за них весь этот городишко катится прямо к чертям в пекло. — Серина указала на почти пустынную улицу с разрушающимися фронтонами магазинов.

Краем глаза Мора увидела, что к ним приближается мужчина с дробовиком. За ним следом шли худенькая девушка, почти девочка, в рубашке в сине-белую клетку и в полотняных штанах, и тучная женщина с корзиной яиц в руке. Шествие замыкал высокий мужчина в сопровождении миниатюрной женщины. Все подходили осторожно, не спуская глаз с человека в черном со странной смесью любопытства, опасения и надежды.

— С дюжину семейств уже собрали свои пожитки и уехали отсюда за несколько последних месяцев, — продолжала Серина, в то время как другие подходили к ним. — Народ боится выходить на улицу. Никогда не знаешь, когда нагрянут эти бандиты.

— Мы слышали, что Люк Кэмпбелл, их кузен, главарь банды и самый страшный из братьев, бежал недавно из тюрьмы. — Перед Куинном возник Хикс, хозяин магазина, он говорил быстро и напористо. Он сильно нервничал, слова путались. — Мы думаем, он не сегодня-завтра объявится здесь, чтобы соединиться с остальными сукиными детьми. Они скрываются где-то в горах между нашим городом и Каспером. — Он махнул рукой вдаль, потом внезапно повернулся к Куинну. — Примите мои извинения, мистер Лесситер. Хатти Фипс влетела ко мне в магазин в истерике, так как подумала, что вы — Люк Кэмпбелл. И я тоже. В последний раз, когда Кэмпбеллы появились у нас в городе, они разгромили мой магазин и пытались умыкнуть мою дочь Нелл.

— Он правду говорит, мистер. — Молоденькая девушка энергично закивала, отчего ее черная коса заплясала на спине. Она взяла отца под руку. — Я плюнула в глаза Ли Кэмпбеллу, когда он попытался ограбить наш магазин. Он ударил меня и потащил к своей лошади. Я спаслась благодаря шерифу Оуэну. Но бандит сказал, что вернется за мной. — Ее зеленые глаза потемнели от возмущения и страха. — Папа сказал, что они получат меня только через его труп.

— Это правда, мистер Лесситер. Джон Хикс только пытался защитить свое семейство. Мы ожидаем Люка Кэмпбелла со дня на день, как появления самого дьявола, — выдохнула тучная женщина с корзиной.

— Понятно. В таком случае я не держу на вас зла. — Куинн пристально посмотрел вдоль улицы. — Где ваш шериф? Он должен был примчаться на этот шум.

— Рэй Оуэн мертв, — ответил высокий горожанин, покачав головой. — Кэмпбеллы убили его, когда удирали из города.

— А его заместитель?

— Подал в отставку. Уехал в Додж. Посчитал, что там безопасней.

— О Господи! — невольно вырвалось у Моры. Все повернулись и посмотрели на нее.

— Моя жена, — коротко объявил Куинн. — Мора.

— Здравствуйте, милая. — Женщина широко улыбнулась, оглядывая ее с ног до головы. — Меня зовут Эдна Уивер. Мой муж Сет — владелец банка. А это — Элис и Джим Тайлер, у них ранчо неподалеку от города. А с Джоном Хиксом вы уже знакомы, он владелец магазина, и с его дочерью Нелл тоже.

— Очень рада познакомиться.

Мора улыбнулась каждому, испытывая облегчение от того, что после столь неприветливого приема жители Хоупа оказались дружески настроенными и вполне приличными людьми. Эдна Уивер, крепкая, хорошо одетая женщина, с пучком густых волос серо-стального цвета, в пышным оливковом платье и шали, приветливо улыбалась ей. Ее глубоко посаженные карие глаза были полны доброты, и весь ее облик излучал искренность и доброжелательность.

Джон Хикс и здоровяк Джим Тайлер, рыжеволосый владелец ранчо, оба стащили с себя шляпы и уважительно закивали, а Элис Тайлер, которая, решила Мора, лет на десять старше ее, спокойно улыбнулась.

— Вы только с визитом в Хоуп или останетесь на некоторое время, миссис Лесситер? — спросила она приветливо. Миниатюрная, с мягкими черными локонами, падавшими на плечи и обрамлявшими лицо, которое казалось слишком маленьким для ее большой желтой шляпы, она была очень симпатичной и походила на самодельную куколку.

Мора открыла было рот, чтобы ответить, но Серина Уолш опередила ее и не дала произнести ни слова.

— Они поселятся здесь. На ранчо «Шалфейный луг».

Джон Хикс, миссис Уивер и Тайлеры обменялись взглядами. На какой-то миг Мора подумала: сейчас они скажут, что Лесситерам здесь не место. Может, город боится любого человека, столь опытного в обращении с оружием, как Куинн?

Но прежде чем кто-то произнес хоть слово, Серина натужно засмеялась.

— Да, люди, великий стрелок Куинн Лесситер собирается стать семейным человеком и хозяином ранчо!

Глаза Куинна сузились. С него уже было довольно бесцельной болтовни с жителями Хоупа, и ничто из сказанного его не заинтересовало. Да и Море, несмотря на то что она улыбалась новым знакомым, казалось, тоже надоело стоять и чесать языком посреди улицы.

Куинн заметил, что его новоявленная жена никогда не жаловалась, даже если поездка была долгой и утомительной, но он понял по ее крепко сжатым губам и побледневшему лицу, как она устала.

— Нам пора. — Он взял саквояж, подхватил Мору под руку и кивнул. — Благодарю за прием.

Но когда он направился к платной конюшне в конце улицы, Серина пошла за ним.

— Погоди, Куинн.

Лесситеры остановились и обернулись. Серина догнала их, положила руку на плечо Куинна и сказала:

— Если вам нужен ночлег, у меня есть прекрасная комната в пансионе. Она ваша, если хотите. Я не уверена, что ваша лачуга на ранчо пригодна для житья, — добавила она. — В последний раз, когда ты ездил туда, Куинн, ты ведь говорил, что она никуда не годится. Помнишь?

— Мы справимся, — коротко сказал Куинн. — Но благодарю за предложение, Серина.

Мора едва сумела пробормотать торопливое «до свидания», прежде чем он повел ее на другой конец города.

— До моей земли отсюда чуть больше часа езды. Но если ты без сил, мы можем переночевать в гостинице. — Он остановился, когда они оказались у ветхого здания с выбитыми стеклами и обугленной крышей, с кривобокой вывеской, на которой полустертыми черными буквами было написано: «Гостиница „Глория“». — Если ты хорошо себя чувствуешь, я предпочел бы провести ночь на своем ранчо. Мне обрыдло житье по гостиницам.

— Ты слышал, что сказала твоя приятельница? Дом может быть в плачевном состоянии.

— Вполне вероятно, но я хочу в этом удостовериться.

Снова воцарилось молчание, но оно не было напряженным. Мора оценила то, что Куинн не предложил ей остаться на ночь в пансионе. Она хотела его спросить, откуда он знает Серину, давно ли знаком с ней, задать другие вопросы, например о банде Кэмпбеллов, с которыми он, очевидно, знаком. Но сейчас было не время, понимала Мора.

Она заставила себя думать о другом — о своем новом доме.

После прибытия в Хоуп Куинн определил Грома в платную конюшню, заплатив хозяину за заботу о жеребце и за корм для него, а также за то, что тот помог ему купить фургон и пару хороших крепких лошадей.

Мора ждала, сидя на скамейке, пока Куинн расплатится с неповоротливым рыжим парнем, хозяином конюшни. Он привязал Грома позади фургона, поставил внутрь саквояж Моры и туда же кинул свою скатку и седельные сумки, а потом пришел за ней.

Они покинули Хоуп по-прежнему молча и направились на север по дороге, вьющейся меж разноцветных холмов. Лошади бежали через пастбище с довольно высокой травой, поскольку солнце уже неплохо прогрело землю, а мартовский ветер с гор все еще пах дождем. Земля, раскинувшаяся перед ними без конца и края, пугала своими просторами. Это была прекрасная земля, с темными зубцами гор на горизонте и золотисто-зелеными прериями вдали. Пастбища, созданные самой природой, зеленели и простирались далеко, насколько мог видеть глаз. Местность была то плоской, равнинной, то лежала среди холмов и у подножия гор. Мора увидела стадо антилоп на сером крутом обрыве, но они исчезли в мгновение ока. Рыжеватая лисица юркнула в высокую траву справа от нее, а высоко в небе над лугом вился жаворонок и пел, словно манил вперед за собой.