Под зенитом (ЛП) - Кемп Шеннен Крейн. Страница 9

Судя по тому, насколько ужасным было первое задание, я даже не хотела думать о том, какими будут другие, или просто, сколько всего для меня уготовлено.

― Ты не можешь просто вытолкнуть его руку вместо меня? Неужели это настолько сильное вмешательство? ― спросила я Хейдена, по-прежнему упираясь в дверь изо всех сил.

Этот зомби не двигался с места.

― Не могу тебе помочь, ― снова сказал он, подняв руки вверх в знак капитуляции.

― Ты мне очень не нравишься, ― отмахнулась я, надавив достаточно сильно, чтобы существо наконец-то убрало руку.

Дверь закрылась, я заперла ее и затем развернулась, и сползла вниз по двери в поту и шоке. Я не могла ничего поделать. Я была абсолютно истощена и очень хотела ударить Хейдена по лицу, когда он невинно мне улыбнулся, сморщил нос, и сказал:

― Тяжелый денёк?

Глава 6

― Что это было? ― спросила я, сердито поднимаясь на ноги и игнорируя ощущение, словно иголки путешествуют по всему моему телу.

― Я думал, мы решили назвать его зомби, ― ответил Хейден, бросив несколько веточек в пыльный камин и вытаскивая зажигалку из кармана штанов.

― Не это, ― наверное, без всякого смысла вырвалось у меня. ― Почему ты оставил меня там умирать, ты… ― я прервала себя на полуслове, пытаясь не использовать ругательства, из-за которых в детстве мой рот хорошенько промыли мылом.

То, что я мертва, не означает, что я буду игнорировать все уроки хорошей жизни, которым научила меня мама.

― Ты почти хорошо справилась, ― ответил он, наконец, сумев развести огонь. ― Почти.

― Ой, прости, что не ответила твоим высоким стандартам уклонения от зомби.

― Может быть, следующее задание будет немного легче, ― сказал он, пожимая плечами.

Мне очень не нравился этот парень.

― Что это за место? Что это за загробная жизнь, которая заставляет бежать от зомби под предлогом испытания на ловкость? ― спросила я, сев на старое деревянное кресло-качалку и побеспокоив пауков, которые отдыхали на деревянном изделии.

― Предлог? Такое причудливое слово для кого-то, кто… ― он прервался на полуслове.

― Что? ― сердито спросила я, настаивая, чтобы он закончил предложение.

― С юга.

― Вчера я закончила весьма почитаемый университет, большое спасибо, ― сообщила я ему.

― Со степенью в области вокального искусства, ― отметил он. ― Затем ты убила себя.

― Ой, правда? А в чем ты специализировался? Как выводить людей из себя?

― Да, это была моя степень, ― невозмутимо сказал он. ― Знаешь, в чем твоя проблема?

― Уверена, ты мне расскажешь.

― Ты волнуешься не о том, о чем нужно. Неуместные переживания, ― сказал он. Его британский акцент становился сильнее, когда он был расстроен.

Хотела бы я не считать этот акцент таким привлекательным. Хотя я никогда не призналась бы в этом Хейдену. Я не дала бы ему еще один повод, чтобы его эго раздулось больше, чем сейчас.

― В смысле, неуместные? ― спросила я, пытаясь держать себя в руках, в то время как он занял место на плесневелой кровати напротив меня.

― Ты мертва, Айла, ― просто сказал он, словно это должно было объяснить его загадочные мысли. ― Ты умерла прошлой ночью и не сказала ни слова о том, что тебе грустно или что ты расстроена. Ты лишь волновалась о финансовом положении своей семьи, или сомневалась в моем рыцарстве, или придумывала какой-нибудь новый и интересный способ вызвать во мне желание сбросить тебя с обрыва.

Он покачал головой в неверии и закатил глаза.

― Разве ты не расстроена тем, что вся твоя жизнь украдена в таком юном возрасте?

Я ничего ему не ответила, не желая говорить о чем-то настолько личном с кем-то настолько бесчувственным. Конечно, я была расстроена, но пока я не выражала эти чувства, казалось, словно они не были реальны.

Возможно, я не боялась волков или угрюмых людей, но я определенно была в ужасе от собственных слабостей, и эмоции ― тоже слабость.

― А что насчет того, что ты больше никогда не увидишь своих родителей? Это не беспокоит тебя?

― Ты пытаешься вывести меня из себя? Потому что я не совсем понимаю, что здесь происходит. Почему тебя волнует, что я нормально отношусь к смерти? Твоя работа действительно состоит в том, чтобы быть посредником в моей загробной жизни?

Он пожал широкими плечами в мою сторону и лег на кровать, положив руки за голову и закрыв глаза.

― Мне все равно. Я просто думаю, что это странно, ― сказал он.

Похоже, он закончил с разговорами.

― Хочешь поговорить о странных вещах? Почему ты не можешь рассказать мне, чем занимался до того, как стал Гидом? ― спросила я, осознавая, что мой голос стал более писклявым из-за повышенного эмоционального состояния. ― Ты должен знать, как попал сюда. Поделись какой-нибудь личной информацией.

― Что если бы я сказал тебе, что делиться с тобой любой информацией о моей личной жизни ― против правил?

― Ты бы солгал?

― Да, но разве это заткнуло бы тебя? ― спросил он, снова имитируя мой голос.

― Ты грубый ― сказала ему я. ― Излишне грубый, что является худшей формой проявления грубости.

― А есть хорошая?

― Почему ты все еще здесь? Теперь, когда я закончила первое задание, ты не можешь оставить меня в покое на некоторое время? ― спросила я, не желая ничего больше, чем остаться одной.

Честно говоря, компания хорошо бы отвлекала меня от мыслей о вопросах, которые задавал мне Хейден. Я не хотела думать о том, как сильно скучала по своей семье или как несправедливо то, что моя жизнь ушла. Но Хейден не был хорошей компанией, и поэтому я подумала, что иметь дело с неприятными демонами-мыслями будет лучше, чем просидеть с ним в комнате еще одну секунду.

― Я должен остаться до конца цикла, ― ответил он, как будто этот ответ был для меня предельно ясен, в то время как он смутил меня еще больше.

― Цикла?

― Каждый день ― это цикл. Ты получаешь одно задание каждый цикл, и я должен оставаться с тобой на протяжении всего этого времени.

― Так значит, когда цикл заканчивается, ты можешь уйти? ― саркастически мило спросила его я.

― Поверь мне, дорогая, я хочу уйти так же сильно, как и ты хочешь того, чтобы я ушел отсюда. Тебе не кажется, что у меня есть дела поважнее, чем сидеть весь день, слушая, как ты бубнишь таким ужасным медленным акцентом?

― Правда? ― спросила я.

― Естественно.

― Когда все закончится? ― снова спросила я, так как он съязвил, когда я в первый раз задала ему этот вопрос. Может быть, если я продолжу спрашивать, однажды он, наконец, ответит мне.

― Как только начнется снегопад, я могу уйти, ― загадочно сказал он.

Я посмотрела в окно на туманный лес. Стало холодно, как только солнце исчезло, но я бы не сказала, что погода снежная. Просто достаточно холодно.

― Пожалуйста, не надо озвучивать очевидное и говорить мне, что сейчас недостаточно холодно для снега, ― сказал он, прежде чем я успела озвучить эту мысль.

― Ну, это так, ― пробормотала я в ответ.

― Кроме того, зомби тоже не могут существовать, ― отметил он, напомнив мне (не так тонко), что я мертва, и правила жизни изменились.

― А при чем тут зомби, кстати? Я на самом деле не представляла себе путь к небу, заполненный зомби.

― Зомби пугают тебя, поэтому он появился, чтобы замотивировать тебя, ― ответил он.

― Зомби не пугают меня, ― нервно усмехнувшись, запротестовала я.

― Слушай. Не я это придумываю. Не я придумал эту жуткую мертвую штуку. Она возникла из твоего воображения. У тебя намного больше контроля над этим миром, чем тебе кажется, ― сухо сказал он. ― Кроме того, когда тебе было девять лет, ты выскользнула из кровати и посмотрела фильм про зомби, который взяли напрокат твои родители, и с тех пор ты их боишься.

Мой челюсть отвисла от шока, что кто-то, кого я только что встретила, может знать настолько сокровенные детали обо мне. Я даже не рассказывала Таку и Монике о той ночи. В основном потому, что меня смущало, что из всех вещей в мире, которых я могла бы бояться, зомби возглавляли мой список.