Убийство Серай (ЛП) - Редмирски Дж. А.. Страница 14

В этот момент мы смотрели друг другу в глаза, думая об одном и том же: ты мой брат и я не предам тебя, неважно, какая у нас профессия и какие приказы каждый из нас получает.

Мы оба знаем, что у нас один отец. Но годы, прошедшие с тех пор, как мы были рекрутами Ордера, куда попали мальчиками, мы росли раздельно. Часто было легко забыть, что в нас течет частица одной крови, особенно Флейшеру по имени Николас, жившему в моей тени в Ордере так много лет.

Я просто кивнул, зная, что Николас передаст нашему работодателю, Воннегуту, все, что мне надо.

Чтобы сохранить наши с братом отношения, я предложил ему информацию, о которой он не спрашивал:

— Девушка может быть полезной, Николас, — повторил я, обращаясь к нему по имени, предлагая перемирие. — Похоже на то, что она нужна Хавьеру больше, чем он хотел бы нам показать.

Николас кивнул в ответ, понимая мои намерения.

— Ты хочешь использовать девушку в торговле за дочь Гузмана, — констатировал он.

— Если до этого дойдет, то да, — сказал я. — Скажи Воннегуту, что я все держу под контролем, но буду ждать от него любых приказов, как бы он не решил.

— Я скажу ему, — согласился Николас.

Я нажал на кнопку "проиграть", чтобы посмотреть видео, посланное Хавьером Воннегуту, которое Флейшер как мой связной должен был передать мне.

Я подумал, у Хавьера подруга девушки, Лидия, в сложном положении. Он хочет, чтобы девушка увидела это, узнала, что если она не сдастся или не попросит меня вернуть ее к нему, то Лидия умрет. Когда я увидел сцену, развернувшуюся на видео передо мной, понял, что мексиканский наркобарон гораздо более жестокий, чем думал Ордер.

Я услышал, как выключился душ и провел пальцем по экрану, чтобы закрыть видео, после чего отключил iPad.

Девушка будет опустошена. Если она узнает об этом, это ее сломает.

Но я могу использовать это как мое преимущество.

Теперь записанное видео проигрывается, я поворачиваю iPad на столе так, чтобы она его видела. Она смотрит вниз всего пару секунд, пистолет трясется в ее руках, и снова на меня, боясь, что я могу пошевелиться. Но когда видит свою подругу, Лидию, переключает все свое внимание на видео, опуская руки. Я не использую свое преимущество, полученное из-за этого. Засовываю руки в карманы брюк и стою, наблюдая, как глаза девушки расширяются в смятении, пока проигрывается видео.

Хавьер обходит вокруг Лидии, привязанной к стулу, красная бандана затыкает ее рот. Ее лицо мокрое от слез и пота. На левом глазу у нее синяк и опухоль. Ручеек крови капает из ноздри.

— Для тебя, Сэрай, — говорит Хавьер в камеру, когда Изель встает рядом с Лидией и наматывает ее волосы на кулак. — Я хочу, чтобы ты вернулась в течение тридцати шести часов. — Девушка зажимает рукой дрожащие губы, пистолет не был направлен на меня все прошедшие долгие секунды. — Или она умрет, и это будет твоя вина.

Изель отводит кулак и бьет Лидию в лицо и без того избитое и покрытое синяками. Тело Лидии откидывается назад и еще больше слез льется из ее глаз. Кровь течет из нижней губы.

Девушка бросает пистолет на пол и тянется к iPad, скидывает его со стола и падает на колени, рыдая, закрывает лицо руками.

Я сажусь на край кровати, не трогая пистолет на полу и оставляя девушку одну в момент отчаяния.

Глава 9

Сэрай

Я ничего не вижу перед собой. Сквозь жгучие слезы, сквозь туман перед глазами, сквозь злость, ненависть и боль, пронзающую мою нервную систему. Мое тело как-то оказалось на полу. Я лежу, вжимаясь лицом в ковер.

Не Лидия... Кто угодно, но не она. Она невинная и хрупкая. Она никогда не сможет это вынести. Не как я...

Это настолько отдаляет меня от реализации моих планов, что я больше не держу пистолет, больше не контролирую ситуацию. В момент слабости, травмированная страданиями подруги, я потеряла свое преимущество. И я это заслуживаю. Заслуживаю любое наказание, которое мне приготовила судьба, потому что я сбежала, а Лидия - нет. Я должна была использовать телефон, находящийся в пяти футах от меня на тумбочке между кроватями, чтобы позвонить в полицию. Я должна была вызвать их до того, как его разбудила, но я слишком настойчиво пыталась узнать информацию, известную Виктору, а не мне. Я все еще надеялась, что он мне поможет, по крайней мере, сказав, где находится лагерь, чтобы у меня было хоть что-то, что сказать властям.

Я должна была пристрелить его, когда у меня был шанс.

Краем глаза я вижу на полу неподвижные ноги Виктора в черных носках. Я слегка приподнимаю голову. Мои глаза перемещаются с низа его штанов вверх к талии. Его предплечья покоятся на бедрах, ладони мягко охватывают колени. Он сидит достаточно прямо, его глаза пристально смотрят вперед.

Наконец, он поворачивает голову и переводит глаза на меня.

— Мне жаль, — говорит он абсолютно бесстрастно, но я каким-то образом замечаю слабый намек на эмоцию, спрятанный в глубине его глаз.

— Ты должен вернуть меня обратно, — говорю я, поднимаясь. — Ты не можешь позволить ей умереть. — Мой голос дрожит.

Виктор снова пересаживается к столу и начинает перебирать содержимое своей спортивной сумки. Мне не хочется знать, что он делает и как он планирует отсюда выбираться. Я больше думаю о Лидии и о том, что видела в том видео; эта картина навсегда выжжена в моем разуме. Часть меня хочет обвинить во всем этом Виктора, просто потому что он тот, кто он есть и потому что он мог бы быть человечнее достаточно долго, чтобы помочь мне забрать ее оттуда. Но я продолжаю винить себя, потому что на самом деле ни разу не попросила Виктора помочь мне ее освободить. Он отказался помочь мне, так что я знала, что он не вернулся бы туда за ней.

Во всем виновата я. Я могла бы сделать все по-другому, по-другому спланировать свой побег. Могла заставить Лидию вылезти в окно со мной той ночью.

Кажется, что есть много вещей, которые я могла иметь и должна была сделать. Я никогда не представляла себя немой девочкой из фильма ужасов, бегущей по страшному дому или через темные леса, путающейся в собственных ногах и спотыкающейся. Я предполагаю, что мы - все те, кто качает головами от глупости других, пока сами не получаем травмирующий опыт.

Ранним утром солнечный свет потихоньку начинает заливать комнату. Единственное движение, которое я сделала за всю прошлую ночь - перевернулась на другой бок так, чтобы держать Виктора в поле зрения. Я не боюсь его. Больше не боюсь. Но, тем не менее, я не могла не знать, где он был.

Моя спина болит, а лицо зудит из-за отпечатка потрепанного ковра, оставшегося на коже.

Виктор сидит на стуле возле стола с обувью в руках, как будто он спокойно ждал наступления дня.

Я поднимаю свое болящее тело с пола и заставляю себя встать.

— Мне не важно, что ты сделаешь со мной, — говорю я. — Просто верни меня к Хавьеру, пожалуйста. У меня мало времени.

Лицо Виктора выражает любопытство.

— Ты не вернешься в лагерь.

Я ошеломленно моргаю от его слов.

— Что? Нет... — Я протестующе трясу головой. — Нет, ты должен вернуть меня! Ты смотрел видео! Они убьют ее!

Он встает со стула и расправляет рукава своей белой рубашки, которая сейчас аккуратно заправлена в брюки и застегнута вокруг его сильных запястий.

— План изменился, — спокойно говорит он.

Я практически бросаюсь к нему, останавливаясь всего в дюйме от его тела, мои глаза расширенные, дикие и неверящие.

— Нет, Виктор! — Он отступает.— Я должна вернуться! Ты не понимаешь?! Мы… я должна помочь ей! Я хочу, чтобы Изель умерла! Я хочу, чтобы Хавьер умер за то, что он сделал!

— Он умрет, — говорит Виктор.

Он отворачивается и застегивает "молнию" на спортивной сумке.

Я преодолеваю последние несколько дюймов пространства между нами и толкаю его обеими руками.

— Я возвращаюсь с тобой или без тебя! — Он хватает меня за запястья и крепко их сжимает. — Пожалуйста... — Слова исчезают с каждой унцией отчаяния во мне.