Венгерские народные сказки - Гидаш Анатоль. Страница 12

И правда, не ошиблись, там был их зять, и дочка их была, и три сестры королевича.

— Милые дети мои, откуда вы взялись, явились? — спросил король.

— Откуда? — ответил королевич. — Я мог бы вам ответить, конечно. Да вы лучше свою дочь спросите, она знает откуда.

Опечалился король.

— Что с ней будешь делать теперь? — спросил король у королевича. — В темницу ли бросишь, казнить ли велишь, или помилуешь?

Королевич ему в ответ:

— Светлейший батюшка, я не жесток. Была она мне женой, женой и останется. На другой твоей дочери женится мой средний брат, а на младшей — старший.

Отдохнули они и на другой день в путь пустились: шесть королевен и младший королевич.

Мчались они быстрее ветра, — маленький человечек им и тут помог. Когда доехали до перекрестка трех дорог, повернул королевич кольцо на пальце камешком к ладошке, и тут же перед ним вырос маленький человечек.

— Хозяин дорогой, что прикажешь?

Королевич ему сказал:

— Сделай так, чтобы братья, с которыми я здесь расстался, пришли сюда.

Исчез маленький человечек и в ту же секунду вернулся. Оба брата с ним тут как тут.

Расцеловались братья.

— Где же вы были? — спрашивают они друг друга.

— Глядите, — сказал младший, — я даже невест везу для вас. А не понравятся, обратно отвезем.

Понравились, да еще как!

Приехали братья с сестрами и невестами домой, в страну своего отца-короля. Как увидал он их всех целыми и невредимыми, так и сказал им:

— Ну, милые мои сыновья, теперь я могу и помереть. Желание мое исполнилось, все вы собрались вместе. А еще лучше — и помирать не стоит, коли такая радость пришла.

Сыграли они свадьбу, да не одну, а целых три. Да такие свадьбы удались, богатые и хмельные. Там и сестры королевича себе женихов нашли. А он сам с женой после свадьбы вернулся к своему тестю, поселился в замке на соломинке и до сих пор живет в нем, если не помер.

Всё. Больше сказок нет.

СТАРУХА И СМЕРТЬ

Быль это или небылица, а за далекими морями, за стеклянными горами, где у разваленной печи ни одного бока не осталось, где хорошо было, а плохо не бывало, там под горой безыменной текла речка неназванная, на берегу ее росла ива дуплистая, на каждой ветке ее висело по худой латаной юбке, в каждом шве этих юбок стая блох гуляла, — и тот, кто мою сказку слушать не станет, пусть пасет эту блошиную стаю. А коли упустит из всех блох хоть одну, то пусть его остальные блохи искусают.

Быль ли это, или небылица, а жила на свете одна старая старуха. Она была старее самой старой заброшенной дороги, старее того садовника, который рассадил деревья по земле.

Но хоть и старость пришла, а старуха эта никогда не думала о том, что может однажды наступить и ее черед — что и к ней постучится смерть. День и ночь не разгибала она спины, по хозяйству хлопотала, убирала, стирала, шила, мыла. Такая она была неуемная, на работу горячая, неугомонная, будто весь мир хотела обиходить. А ведь не было у нее никогошеньки-никого.

Но однажды смерть вывела на дверях мелком и старухино имя и постучалась к старухе, чтобы забрать ее с собой. А старухе невмоготу было расставаться с хозяйством, и стала она смерть просить-умолять, чтобы еще хоть сколько-нибудь не трогала, дала бы ей смерть хоть немного, если уж не с десяток лет, то хотя бы годик еще пожить.

Смерть никак не соглашалась. А потом все-таки расщедрилась:

— Ладно уж, дам тебе три часа.

— Куда ж так мало, — взмолилась старуха. — Ты меня хоть нынче не трогай, завтра забери с собой.

— И не проси! — сказала смерть.

— А все-таки!

— Никак нельзя.

— Да полно!

— Ладно, — сказала смерть. — Коли так просишь, пусть будет по-твоему.

А старуха обрадовалась, но виду не подает и говорит:

— Еще о чем я хотела тебя попросить… Ты вот напиши на дверях, что до завтра не придешь. Тогда, как увижу твою руку на двери, спокойнее буду.

Надоели смерти старухины причуды, да и времени не хотелось зря терять. Вытащила она мелок из кармана да на дверях им написала: «Завтра».

И пошла по своим делам.

На другое утро, как только взошло солнце, пришла смерть к старухе, а та на перине лежит, другой периной покрылась.

— Ну, пойдем со мной, — сказала смерть.

— Да что ты, голубушка! — отвечает старуха. — Погляди-ка, что на дверях написано.

Смерть глянула, а там ее рукою мелом выведено: «Завтра».

— Ладно, завтра приду, — сказала смерть и поплелась дальше.

Слово она свое сдержала и на следующий день опять пришла к старухе. Та в это время еще потягивалась, на кровати лежа. Но и теперь, как и вчера, смерть ничего не добилась. Старуха снова указала ей на дверь, где рукой смерти было мелом выведено: «Завтра».

Так и пошло каждый день, день за днем — неделя.

На седьмой день смерть сказала старухе так:

— Ладно, больше ты меня не проведешь.

И стерла слово с дверей.

— Завтра, — погрозилась смерть старухе, — запомни хорошенько. Что бы ни было, я приду и заберу тебя с собой.

Ушла смерть, а старуху даже оторопь взяла, — дрожит, как студень, поняла — хочешь не хочешь, а умереть придется.

Сидит старуха, а все же не унывает. Думает и никак не придумает, куда бы ей от смерти спрятаться. А не сдается старуха.

— Не может быть, — говорит старая сама себе, — чтобы живой человек — и не нашелся.

Настало новое утро, а старуха ничего не придумала. В бутылку готова была даже залезть, вот до чего ей умирать не хотелось.

Гадала старая, гадала, куда бы ей спрятаться получше, и, наконец, придумала. Стояла у нее в кладовке бочка с молодым медом.

«Здесь меня смерть не найдет», — решила старуха.

Она села в бочку с молодым медом, да так, что только глаза, нос и рот снаружи были, а вся старуха — в меду.

Посидела старая, снова забеспокоилась:

«А вдруг смерть меня и здесь найдет! Дай-ка я получше схоронюсь. Залезу в перину».

Так и сделала. Затаилась, сидит, не дышит. Вдруг снова забеспокоилась: беспокойная была старуха! Думает:

«А вдруг и здесь меня смерть найдет?!»

Решила старуха поукромнее, повернее уголок найти, где бы спрятаться.

Вылезла старая из перины. Только стала прикидывать, куда бы скрыться, а в это время в комнату смерть вошла. И видит: стоит перед ней чудище страшное, все в перьях, и перья эти дыбом торчат и трясутся.

Испугалась смерть, так испугалась, что в страхе убежала прочь из старухиного дома; кто его знает, может быть и до сих пор не приходила за старухой.

ПОЛУШУБОЧЕК

Жил на свете крестьянин. У него были жена и дочь. Однажды пришел к ним на смотрины молодой парень со своим дружком.

Поставили им доброе угощение: курицу, пироги.

А хозяин даже послал дочку в погреб за вином. Девушка спустилась в погреб и стала приглядываться, какая бочка больше всех, — отец велел ей нацедить вина из самой большой бочки. Пока это она выбирала бочку, вдруг приметила бревно, прислоненное к стене погреба. Как увидела его девушка, так и призадумалась: вот, дескать, пришли к ней свататься, выйдет она теперь замуж, будет у нее сынок, она купит ему на ярмарке полушубочек, а мальчик невзначай заберется как-нибудь в погреб, станет там прыгать возле бревна, бревно свалится, убьет мальчика, и кому же тогда останется полушубочек? Как подумала об этом девушка, такое ее отчаяние взяло, что села она на приступочку и заплакала.