Враги друг друга не предают (СИ) - Титова Светлана. Страница 19

Сегодня Леон поменялся местами с наемницей, возглавив наш крохотный караван. Дин досыпала, покачиваясь в седле, спрятав нос в меха под полой плаща. Первым разбивал снежную целину ящер Леона, оба идеально подходили друг другу, сосредоточенно и внешне легко переставляли длинные крепкие ноги, не увязая в глубоком снегу. Мужчина скинул мешавший длиннополый плащ, оставшись в короткой меховой куртке. Любуясь этой парочкой, мысленно сетовала на себя. Ящер, чувствуя слабого седока, распоясался окончательно. Он фыркал, играя в любимую игру — пытался укусить кончик хвоста впереди идущего шурха. Шарахался в стороны, топтался на месте, бодал меня в плечо лобастой головой, дразнил хвостом ящера Фиксы. Мои окрики и дерганье за повод были ему, до фонаря. В такие моменты Леон оборачивался, поджидая нас, и обливал меня с ног до головы презрением, отпуская едкие замечания по поводу тлетворного, заразного влияния моего идиотизма на животное.

Усмирять дурачившегося шурха, стараясь вышагивать след-в-след за наемником, оказалось тем еще удовольствием. Я лишь сильнее стискивала кулак и зубы, сдерживая готовые вырваться наружу гневные ответы. Мне казалось, дорога в Трехснежье станет испытанием на выносливость. Но, похоже, большему испытанию подвергнется мое терпение.

Когда Сигур дополз до зенита, намекая нам — доморощенным покорителям вершин, что дело к обеду, завозилась, просыпаясь Дин. Вынырнув из кокона, нахмурила бровки и осадила расшалившегося не в меру скакуна прутом. Ящер удивленно хлопнул кошачьими глазами и смирно потрусил, цокая когтями по обледенелому камню. Маленькая укротительница удостоилась одобрительного хмыка охотника, видевшего произошедшую картину.

У него что, глаза на затылке?

— Лекса, нам еще далеко? Я кушать хочу, — подала голос девочка, потирая ладошкой живот.

Глянув в спину охотника, неутомимо идущего к ему одному известному месту привала, вздохнула, не решаясь нарваться на новый поток колкостей, порылась в карманах и протянула ей припрятанный с завтрака мармелад.

— Пить хочу, — заныла малышка, вытирая о шерсть шурха липкие ладошки.

Глядя на это безобразие, тяжело выдохнула. Я подала флягу с водой, в который раз мысленно застонав из-за отсутствия салфеток и туалетной бумаги.

— Невкусно. Хочу горячий отвар, как у Лео, — вернув мне флягу, скомандовала девочка, недовольно сморщив носик.

Я сама хотела съесть чего-нибудь горячего и вытянуть уставшие ноги, но не бывшие под седоками ящеры вполне бодро топали по снегу, не выказывая усталости. Похоже, наемник ориентировался на возможности шерстяных рептилий и не давал отмашки на привал.

— Потерпи, малышка, скоро привал и Леон угостит тебя своим чаем, — с виноватыми нотками уговаривала ребенка.

— У меня спинка устала сидеть, — канючила Дин. — Я хочу идти сама.

Понимая, что девочка устала гораздо больше нашего и потому капризничает, стараясь не злиться, погладила ее по ноге, проговаривая:

— Много снега и скользко, Дин, потерпи. Мы скоро приедем.

Скривив рожицу, девочка завозилась в седле, протянула мне ладошку с оттопыренным пальчиком и заныла:

— Ой-ой, пальчик боли-и-ит…

За спиной отчетливо рыкнула раздраженная Фикса. Выдохнув, подула на ладошку, вспомнив, как приговаривала соседская бабушка, дуя на ранки сорванцу-внуку:

— У собачки пусть болит, у кошечки пусть болит, а у Дин не болит…

Девочка тут же оживилась, услышав незнакомые слова.

— Кто это: собачка и кошечка? Это демоны, как лейла?

Вздрогнув от еще свежих воспоминаний от быстрой расправы, устроенной Фиксой, проверила висящий на поясе эльфийский кинжал, обругала себя за утрату бдительности и кивнула, соглашаясь с версией Дин.

— Иногда даже хуже…

— Тогда правильно — пусть у них все болит и отваливается. Когда я вырасту — буду сражаться с демонами, верхом на шурхе, — малышка воинственно взмахнула прутом.

Я невольно залюбовалась девочкой: личико разрумянилось от ветра и мороза, глаза сияли весенней синевой, по серебристому меху плаща мягко рассыпались золотистые кудри.

— А как же замуж за ярла? — напомнила ей о матримониальных планах.

Девочка на секунду задумалась, сморщив лобик, покусывая обветренную губу и потирая кончик носа.

— Когда дядя буянил в своей комнате, тетя его не трогала и говорила, что он сражается со своими демонами. Мой ярл самый сильный у него будут самые сильные демоны, а я буду его защищать, — с детским максимализмом и непосредственностью закончила Дин, хлопнув ладошкой по коже седла. — Всегда.

Услышав такое заявление из уст пятилетнего ребенка, от изумления приоткрыла рот и хлопала ресницами, переваривая выданное. Фикса заржала так, что ее ящер всхрапнул и шарахнулся в сторону, издавая неприятный скрежет когтей по камню, взбивая хвостом маленький буран из снежинок.

— Наверно тяжело чувствовать себя глупее дочки, Лекса? — в очередной раз съязвил Леон, остановившись и насмешливо глядя в мою сторону. — Повезло мелкой, что красотой и умом пошла не в мать.

Вот умеют же некоторые… Его мать не ехидна прозывается?

Настроение испортилось, как погода в горах, я обожгла мужчину злым взглядом и отвернулась. Не дождавшись реакции, наемник фыркнул и дернул за повод ящера, продолжая путь. Малышка накрылась с головой широким плащом, что-то мелодичное мурлыкая себе под нос. Почувствовав напряжение среди взрослых, построила домик-укрытие и спряталась в нем, как большинство детей. Подавив желание повернуть обратно, я притормозила шурха, желая быть подальше от вредного наемника, костеря Фиксу, навязавшую мне этого хама.

— Почему ты ему все спускаешь? — удивленно зашипела охотница, поравнявшись со мной, словно прочитала мысли. — Осади его. Нагруби в ответ.

— Он этого и ждет. Я не буду действовать по его сценарию, — сдерживая эмоции, старалась говорить спокойно. — Вот только не могу понять, чего ему на самом деле от меня нужно.

— Запал на тебя, — наемница выдала то, о чем я сама думала. — Нравишься…

Скептически скривившись, я отрицательно мотнула головой и произнесла очевидное для меня.

— Я и в лучшее время не была красоткой, а теперь…

— Что теперь? — не поняла наемница, удивленно разглядывая меня с ног до головы.

— Я на пляже была без одежды. Он меня рассмотрел и видел культю, — со своей ущербностью я смирилась, но говорить об этом вслух до сих пор было больно. — Зачем я ему такая, когда рядом полно здоровых?

— Лео не спит с продажными, — по своему поняла меня охотница, вглядываясь в спину идущего впереди наемника. — Он не платит за секс. Я знаю его уже пару десятков лет и не слышала о таком. Ты явно ему приглянулась.

— Я скорее поверю, что напоминаю ему кого-то из личных врагов, — предположение охотницы меня совсем не обрадовало. Стать объектом повышенного внимания такой личности сомнительная честь и никакого удовольствия.

Фикса задумалась, потерла подбородок покрасневшими на морозе пальцами и непримиримо ответила:

— Скажи хотя бы, что девчонка тебе не дочь. Ведь и слепому видно, что вы совершенно разные.

— Какая разница? Я ведь за нее отвечаю, а получается не очень-то хорошо. Мамаша из меня и впрямь никудышная.

— Конечно, она же не твое дитя… Хотя лучше себе все это скажи. Девчонка почувствовала твою слабину и на голову садиться.

Глянув в сторону все еще сидящей в «домике» малышки, открыла рот, чтобы возразить, как мой шурх сильно натянул повод, пытаясь вырвать его из моих рук и ломануться вперед. Наш разговор прервал ящер Леона, перегородивший путь. Его хозяин делал свои дела, застывши в характерной позе над обрывом ничуть не прячась. Фикса хохотнула, толкнув меня вбок локтем, я с негодованием отвернулась, поражаясь чужой бесцеремонности.

Глава 23

Ночевка предполагалась роскошная, за которую я почти простила все выкрутасы охотника. В потемках, едва передвигая ноги от усталости, мы добрались до небольшой пещеры, укрытой от вездесущего ветра со снегом, с узким входом, куда едва втиснулись ящеры. Когда-то это был единый огромный зал, но сочащийся с потолка соляной раствор вырастил за много сотен лет стену, разделив пространство пополам. Во второй пещере оказалось намного теплее, ни изморози на стене, ни снега в углах не наблюдалось. На полу у стен валялись кучки старой кожаной одежды, забытой или брошенной странниками, бывшими тут до нас. Я так устала и хотела спать что, раздевшись и усадив Дин на мешок с вещами, сама разложила костер, спалила валявшуюся ветошь и поставила топиться снег для отвара, не дожидаясь действий обоих охотников.