Враги друг друга не предают (СИ) - Титова Светлана. Страница 28

Разлепив глаза, заметила белое облачко наклонившееся надо мной. Попытка встать вызвала стон боли. Тело затекло или примерзло, или и то и другое, и отказывалось разгибаться. Со стоном и, как мне показалось, с хрустом вытянула поджатые ноги, потянулась, разминая позвоночник и шею.

— Ты воровка?! — скривившись, пальцем прочистила ухо, оглохшее от возмущенного визга. — Где мой шурх? Куда ты его дела?

Интересуясь, глянула на серое небо, засевающее свежей снежной крупкой окружающие скалы, нехотя в сторону накануне спасенной эльфийки, чьи вопли вынужденно выслушивала вот уже несколько минут. Девушка вполне оклемалась и больше не напоминала немочь готовую отдать богу душу. Розоватые щеки радовали здоровым румянцем, глаза цвета молодой зелени горели возмущением. Наставив на меня пальчик, девушка верещала, требуя немедленного ответа.

— Не видела я твоего ящера. Ты одна замерзала в сугробе, — отмахнулась от приставучей невежды. — Был бы ящер — съела бы…

Услышав отповедь, эльфийка резко замолчала, хлопая длинными ресницами.

— Где ты меня нашла?

Молча махнув в сторону ближайшей кучи снега, к которой щедрое небо добавило за ночь еще немного, я продолжила попытки подняться на неверных ногах. Размяв пальцами задеревеневшие икры и бедра, придерживаясь рукой за обледенелую стену, кое-как поднялась, не рискуя разогнуться до конца. Подземный жар пещеры уже не казался таким злом после ночевки на снегу.

— Чорсик, как же так? — донеслось горестно из-за спины. — Малыш, как же я теперь доберусь до Трехснежья.

С трудом обернулась, чтобы увидеть, как эльфийка причитает над замерзшей тушей ящера.

«Жаль, что вчера не заметила ящера. Не пришлось бы ложиться спать голодной. Интересно на что похоже сырое мясо шурха?»- вслушиваясь в завывания девицы, подумала я.

Разогнав по телу кровь парой приседаний и наклонов, вынула нож и подошла к убивающейся эльфийке.

— Я сожалею о твоей потере, но другой еды у меня нет, — стараясь, чтобы голос звучал извинительно, показала на нож и ящера. — Жарить тоже не на чем. Свежемороженое вроде ничего, наши эскимосы едят строганину и не жалуются.

Девушка подняла на меня заплаканные глаза и непонимающе покосилась на нож.

— Ты лейла? Зачем тогда спасала? — она попятилась, нащупывая клинки на поясе.

— Я, Лекса, шла с проводниками в Трехснежье. Потерялась в пещерах. Вчера спасла тебя от обморожения, сейчас хочу спасти от голода, — как ребенку, простыми предложениями объяснила свое появление на тропе, пряча нож за спиной.

— Ты хочешь съесть Чорсика? — округлила глаза девица, осмыслив мои слова. — Сырым?

— Не сырым, а мороженным, — уточнила я, осматривая шею ящера, вспоминая, что там самое нежное мясо.

— Я, Лориль. У меня есть вяленое мясо и отвар, и горючий камень. Только огниво потеряла, когда убегала от камнеедов, — неуверенно предложила девушка.

Интересно, где ты это все прятала, дрогуша? Я же ощупала каждый сантиметр на тебе.

— У меня есть, чем разжечь камни, — сняла с пояса кресало, с интересом поглядывая на закутанную в пушистую шубку эльфийку.

Девушка разгребла снег у седельной луки и с трудом оторвала примерзшую сумку. Там нашлось мясо, немного каменных лепешек, сладости, смерзшиеся одним комком, во фляге ледышка из отвара и горючий камень.

Сине-зеленый огонек, не боявшийся усилившихся порывов ветра, отогревал озябшую ладонь. Я разогревала мясо и кусочки лепешки, нанизав на клинок кинжала. Оказывается, приятно брать горячую флягу, обжигая кончики пальцев и пить пахнущий йодом отвар, закусывая тающей во рту приторной мармеладкой. Вспомнив земные «сникерсы» грустно улыбнулась, разглядывая с аппетитом жующую шашлык эльфийку. Хотелось расспросить, откуда она взялась, если все эльфы были изгнаны из Галатуса на Землю. Но девушка молчала, и я не лезла с расспросами, про себя решив, что она полукровка, а уши — наследие далеких предков.

— Зачем ты меня спасла? — устав от затянувшейся паузы, она нарушила тишину сама.

— А не надо было? — ответила вопросом на вопрос, понимая, что не все с ней гладко.

— Уши видела? Меня брат вез в Трехснежье, в храм Астреи. Нас двое и еще трое из Канопуса, плюс проводник.

— И как связаны твои уши и храм? — не поняла логики.

— Не прикидывайся идиоткой, — нахмурилась красавица. — Я родилась остроухой у совершенно нормальных родителей. Отец решил, что это знак богини. Два дня тому мне исполнилось семнадцать, и он отправил меня в храм Астреи к тамошней жрице, чтобы решить мою судьбу.

— Судьбу девочек решает жрица?

— Именно, — буркнула девушка, отвернувшись в сторону. — Я же остроухая, а эльфы и их потомки тут не в чести. Замуж меня точно не возьмут.

В отдалении послышался неясный скрежет, словно одна скала медленно проехалась по другой. Девушка напряглась, дернувшись вскочить на ноги.

— Если вас был караван, почему тебя бросили умирать на дороге? — я проследила за ней и оглянулась на пустую дорогу. Чужое нервозное состояние передалось мне.

— Нас камнееды долго гнали. Чорсик обезумел от страха, провалился в трещину и сломал ногу. А меня о скалу приложило хорошо. Брат решил, что богиня просит меня в жертву и сбежал.

— Ты так спокойно говоришь о его предательстве? — удивилась равнодушию в голосе рассказчицы. — Вы с ним не ладили?

— Он меня любил, но я же остроухая. Был бы он на моем месте, я поступила бы так же, — уверенно закончила Лориль, вздрогнув от повторившегося уже ближе звука. — Давай собирайся быстрее. Не нравиться мне это.

— Кто такие камнееды? — задала вопрос, возвращая фляжку хозяйке, а нож в ножны на поясе.

— Сейчас сама увидишь, — бросила девушка, вглядываясь куда-то за мое плечо. — Пошли скорее.

Подхватившись, мы бодро зашагали по обледенелой тропе, уже успевшей кое-где очиститься от снежных заносов. Ветер подхватывал и швырял в лицо пригоршни колючего снега, забивая рот и нос. Земля и небо слились в единое жемчужно-серое покрывало, спрятав за ним окружающее пространство. Поврежденная нога заныла, и через сотню шагов я стала заметно прихрамывать и отставать.

— Ты чего? — бросила через плечо, легко бегущая впереди эльфийка.

— Ногу повредила, — недовольно буркнула в ответ, поморщившись от боли, ступив на пострадавшую конечность.

— Тогда без обид, подруга, — тут же решила девица. — Я благодарна за спасение, но убегу одна, если камнееды настигнут.

— Да не вопрос… подруга, — хмыкнула на откровенность, прибавляя ход и вслушиваясь в скрежет, перекрывающий вой разгулявшейся метели, приближающийся из-за поворота.

Глава 32

Глава 32

Шар, метра два в диаметре, сотканный из плотного серого тумана или дыма с множеством хаотично вспыхивающих искорок внутри медленно с мерзким звуком входил в толщу камня, как нож в мягкое масло, оставляя за собой пустоту. Я притормозила, разглядывая еще одного, пробивающего гранит скалы насквозь в двух метрах над головой, оставляя округлый туннель в два метра диаметром.

— Ну чего вылупилась, прыгай за мной или останешься тут и сдохнешь, — прикрикнула эльфийка, перемахнув два метра новообразованной канавы под ногами.

— Не так они опасны, как кажутся, — пожала плечами, глядя на упорную работу камнееда, приземлившись рядом.

— Не опасны, говоришь, — зло сощурившись, кивнула Лориль на открывшуюся картину. — Смотри…

Десяток шаров подгрызал дорожки в нескольких местах, оставляя хаотично пересекающиеся двухметровые траншеи в нужном нам направлении. Я глухо выругалась про себя, понимая, что, будучи балериной или гимнасткой смогла бы перепрыгнуть, но в зимней одежде и с больной ногой это крайне сложно.

— Прыгай, не жди! — крикнула эльфийка и взвилась воздух, изящно приземлившись на одно колено на квадратик скалы. Оценив ситуацию еще в воздухе, перескочила на соседний, стараясь держаться подальше от шаров.

Тяжело и грузно прыгнула следом, приземляясь на здоровую ногу. Тут же, следуя маршрутом Лориль, перепрыгнула на другой пятачок, едва удержавшись на одной ноге. Дымные камнееды не реагировали на соседство, истово поглощая скалу во всех направлениях.