Враги друг друга не предают (СИ) - Титова Светлана. Страница 32

Идя в указанном направлении, я разглядывала высящиеся за приземистыми лавками башни городской управы, единственного в городе здания, украшенного грубоватой резьбой и статуями крылатых чудищ. Остановившись напротив лавки кожевника, спросила Ориса. Юркий мальчик в меховой курточке, с изящно сплетенным кожаным ремешком через лоб, придерживающим соломенные вихры, просочился сквозь развешанные для продажи меховые зипуны и дубленки, велев ожидать. Я оперлась о прилавок, чувствуя, как занемели от тяжести руки. Малышка притихла, нашарив у меня на шее алый камень-талисман на шнурке, крутила его в пальчиках. Я разглядывала постепенно заполняющееся людьми торжище, отмечая про себя отсутствие лобного места и плахи, как в Канопусе.

Похоже у местного градоначальника свои порядки.

От созерцания меня отвлекло покашливание. Молодой, чернявый и дюжий бугай вопросительно глянул из-под смоляных широких бровей.

— Мне бы подобрать что-то из одежды. Дорога была тяжелой, — извиняясь за внешний вид, промямлила я.

Мужчина в небрежно накинутом на тонкую сорочку кожаном жилете привычным взглядом окинул фигуру и поинтересовался:

— Через горы шли?

Я молча кивнула, не желая вдаваться в подробности. Здоровяк склонил голову к плечу, задумчиво разглядывая нас обеих, щелкнул пальцем, подзывая вихрастого подмастерье. Когда он наклонился и коротко шепнул что-то парнишке, я напряглась, чувствуя неладное, и решила откланяться.

— Если у вас нет ничего на меня, уважаемый, я пожалуй пойду.

Развернувшись, сделала шаг в сторону другого ряда и услышала негромко брошенное в спину.

— Есть. Смотри сама.

На прилавок легла легкая длинная безрукавка, искусно скомбинированная из кусочков серебристого меха и черной кожи, со шнуровкой. Я пересадила Дин на больную руку и провела ладонью по пушистой поверхности. Мех, лаская, щекотал загрубевшую, покрасневшую от мороза кожу. Я улыбнулась давно забытому ощущению удовольствия и выдохнула:

— Сколько?

— Подарю, если будешь ласковой, — нехорошо сощурился мужчина.

— Для меня слишком дорого, — поняла прозрачный намек, покачала головой и с сожалением отступила от прилавка.

— Жаль, я бы не разочаровал, — ушей достигло мягко-вкрадчивое.

Я обернулась, вспыхнувшая непонятная злость едва не вырвалась оскорблением. Сдержав себя, кивнула на сопящую малышку и ответила:

— Один уже не разочаровал, — криво улыбнулась, разглядывая товар у других.

— Бывает, — кивнул местный мачо-лавочник с едва заметной понимающей улыбкой. — Тридцать серебряников… и жилет твой.

— Идет, — устало кивнула, посадила недовольную малышку на прилавок и закопалась, доставая деньги.

Принимая злотень, чернявый выразительно глянул на девочку, с интересом крутящую серебряные шарики, украшавшие кончики шнуров на приобретенной мной жилетке.

— Лекса, это мне? — недолго думая, девочка напялила поверх кожушка пушистую прелесть и прошлась по прилавку туда-сюда. — Я красивая? Похожа на ярлову сулами? Даже дядя Боран мне такой не дарил.

— Очень красивая. Нам пора, Дин, — кивнув девочке, спрятала сдачу и почувствовала, как на плечо легла тяжелая рука и развернула к себе.

— Откуда у тебя злотни, бродяжка? — густой запах сивухи обдал чувствительные ноздри. — Ребенок твой?

Рядом мелькнули светлые вихры подмастерья. Значит, лавочник послал за стражей. Чего тогда развлечься предлагал? Или всех развлечений секунда дело?

— Я не бродяжка, — возмущенно фыркнула, безуспешно пытаясь скинуть наглую лапу стражника с плеча. — Ребенок мой.

Приходилось привирать, чтобы не расплатиться второй рукой за киднеппинг. В этом мире с людьми расправлялись быстро, чаще без суда и следствия.

— Почему в таком виде? — без тени доверия разглядывал меня стражник.

— Я из Канопуса. Шли через горы. Там потрепало немного. В Трехснежье ищу Борана. Дядю моей малышки, — старалась говорить кратко и по существу.

— Через горы в это время?! — удивленные голоса чернявого и стражника слились воедино.

— Опоздала на «Единорог», выбора не было, — вновь попыталась вырвать плечо из цепких лап.

Вокруг нас начала собираться толпа из любопытных, негромко обсуждающих ситуацию, выдавая предположения одно нелепее другого. Малышка растерянно оглядывалась по сторонам, уже готовая дать рева. Я дернулась к ней, удерживающие пальцы разжались. Обнимая девочку, подбадривающе улыбнулась, ожидая решения стражника.

— Это же Дин, ярловой сестры дочка, — неожиданно донесся удивленный возглас из толпы. — Нашлась потеря. Ох, ты ж сиротка…

— Смотри-ко девчонка нашла ярлову пропажу…

— Могет сама украла, а теперь вернуть хотит?

— И кто же малютку-то держал в подвале?

— Та не, девчонка не боитси, он как льнет, не воровка она!

Толпа гомонила, подкидывая версии следствию, страж закона нахмурился, подошел и попытался схватить за покалеченное запястье. Пальцы ожидаемо соскользнули с пустого рукава.

— Воровка! Безрукая воровка! Девку свела со двора, и ужо приучат к воровскому ремеслу! Руку ей руби!

Со всех сторон сыпались угрозы, на нас напирала толпа, жаждущая расправы. Испуганная малышка заревела в голос, уцепившись за меня. Страж, заметив мое увечье, отреагировал не совсем обычно. Застыв на мгновение, словно раздумывая, он тут же отгородил нас от разбушевавшейся толпы.

— Угомонились все! — рявкнул стражник, пытаясь успокоить ярых и скорых на расправу жителей. — Могет малая не племяшка Борана, а этой ярловой любимки прижитое дите. Дети все друг на дружку схожи. Я пока девку отведу, куда следует, пусть в камере посидит. Ярл Боран сам разберется.

Глава 36

Малышка наотрез отказывалась отпускать меня и рыдала, вцепившись ручонками в шею. В тесной каморке дежурного, где нас оставили дожидаться прибытия градоначальника для опознания девочки и следствия по моему делу о хищении ребенка, было душно и воняло подгоревшей едой. Малышка судорожно всхлипывала, и на все уговоры стражников мотала головой, ни в какую не соглашаясь разомкнуть руки. Я лишь молилась, чтобы поскорее нашелся ее дядя, кем бы он ни был, всем сердцем переживая за ребенка.

— Дин, девочка моя! Ты нашлась!

От негромкого голоса, малышка всхлипнула и резко повернулась на звук.

— Нэна! — взвизгнула кроха и скатилась с рук, рванув к невысокой, замотанной пуховой шалью женщине, стоявшей у входа.

Та подхватила девочку, а стражник, пользуясь случаем, быстро толкнул меня на лестницу, ведущую вниз к тюремным казематам. В нос ударил тошнотворный запах гнили и сырости. Меня замутило, и я постаралась дышать ртом. Душа успокоилась за девочку, Дин узнала дядину кухарку и теперь она наконец-то попадет домой. Осталось придумать, как выбраться отсюда и дождаться «Единорога». Оставалась надежда, что Боран, получив живой и невредимой племянницу, не оставит гнить в казематах ее спасительницу.

Спотыкаясь и оступаясь, я старалась спускаться осторожно, чтобы не скатиться с крутых ступеней и не свернуть шею. Стражник зажег факел, подсвечивая себе путь. Мы двинулись по коридору, дрожащий свет факела освещал неровные стены в ржавых потеках и пятнах плесени, где за десятком дверей, заслышав шум шагов и заметив свет, задвигались узники: гремели цепями, проклинали и жаловались на несправедливый приговор и судей. Шепотки, шорохи, стоны, тонкий металлический звон, скрежет железа по камню доносились со всех сторон. Я поежилась, радуясь, что в этом мире нет крыс.

Остановившись напротив последней двери, страж почесал затылок, сомневаясь в правильности поступка, сунул мне факел в руку, досадливо крякнул, открыл запор, подождал пока войду, гулко хлопнул дверью за спиной, лязгнув напоследок щеколдой. Я оглядела каменные потемневшие от времени стены и узкую щель воздуховода под потолком.

— Еда есть? — послышался шепот из угла.

Опустив факел вниз, заметила кучу лохмотьев в углу, та слабо пошевелилась, почувствовав направленный на нее взгляд. В кармане нашелся кусочек вяленого мяса, спрятанный про запас, с последнего пиршества с эльфийкой. Я протянула красноватую жилистую полоску в грязную цепкую детскую лапку, вынырнувшую из гущи мерзко пахнущего рванья. Ручка быстро исчезла, и до меня донеслось причмокивание и довольное урчание.