Подобие жизни (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка". Страница 19

— Раз, два, три…

— Можешь не считать. На каждой руке минус три ногтя. Как у Петухова. Вон они.

Ещё одна манипуляция с картинкой, и в центре внимания оказался журнальный столик, на котором лежали ногтевые пластины.

— Интересный и затейливый способ самоубийства, не находишь, практикант?

— Да это ведь наглое и плохо замаскированное враньё! — вскричал Трофим. — Как бы она сама себе такое сделала?! Надо выяснить, кто вёл дело!

— А чего выяснять? Тут всё написано, — Влад пролистал файл в конец и недоверчиво хмыкнул: — надо же. Быть того не может.

— Кто? Вы его знаете?

— Робос, — проигнорировал вопрос следователь, — сообщи аэрозаку, что мы не будем присутствовать при аресте. Нечего нам в океане делать, роботы сами справятся. И перестрой маршрут, мы летим на Окраину-четыре. Хотя подожди. Надо сделать петлю — домой заскочу, возьму кое-что, раз уж в четвёрку собрались.

— А как же приказ? — удивился практикант.

— Приказ был достаточно ясен — показать тебе Окраину. Всё остальное — несущественные детали.

Трофим таращился на старшего, ожидая пояснений.

— Что смотришь? Отец хочет, чтобы ты проникся атмосферой трущоб. Не знал? Что ж, сюрприз, ты всё ещё под родительским колпаком. Ой, прости. Под заботой. Робос, маршрут перестроен?

Флаер сменил курс и направился на северо-запад.

Глава 14

Город занимал площадь в миллион девятьсот тысяч квадратных километров и находился в основном на территории европейской части бывшей России. Большинство западных стран, существовавших всего сто лет назад, ушли под воду, когда океан принялся активно менять границы и вид материков, и оставили после себя лишь несколько возвышенностей, которые когда-то были самыми высокими точками континента. Государства, которым повезло больше, вошли в состав русскоязычного Мегаполиса. Проживало в гигантском населённом пункте полтора миллиарда человек, на окраинах — триста двадцать миллионов.

Триста двадцать миллионов тех, кто принадлежал обществу лишь формально.

Полицейские приземлились на площадке, отделённой от жилых кварталов силовым полем. Местные не рисковали заходить на запретную территорию — её охраняли дроны или, как их называли в народе, полётники, запрограммированные на немедленное уничтожение нарушителей. Живых полицейских здесь не предусматривалось, считалось, что «маргинальному населению» достаточно управителей, дронов и прочих контролирующих роботизированных систем, но в определённых ситуациях людей сюда всё же присылали. Волонтёры, врачи, обычные любители адреналина и другие гражданские прибывали на личном транспорте. Именно для них и представителей органов правопорядка была предусмотрена эта своеобразная зона безопасности.

— Робос, останешься охранять, — Кондратенко выбрался из флаера и повесил на плечи полупустой рюкзак, который взял дома.

— Владислав Александрович, в этом нет необходимости. Хочу напомнить, что здесь исключительная защита.

Впрочем, секретарь остался на месте, повинуясь приказу.

Влад поморщился — он не любил, когда с ним спорили механизмы, и повторил:

— Охраняй транспорт.

Потом следователь бросил взгляд на Горохова. Парень был одет в тёмные лосины, не слишком дорогие ботинки, тёплый свитер машинной вязки и популярную нынче у среднего класса безразмерную куртку. Кондратенко был в такой же, только чёрной. Рыжие коротко остриженные волосы прятались под трикотажной серой шапочкой. В общем, овером он не выглядел. Мысленно поставив подопечному ещё один плюсик, за «вменяемость», Владислав неторопливо пошёл в сторону условных ворот. Трофим двинулся следом.

— Значит, так. От меня не отходить, особо по сторонам не таращиться. И вообще, поменьше инициативы.

— А почему мы пешком?

— На это есть две причины. Первая — нужно выполнить просьбу твоего папеньки и показать изнанку жизни. Я и сам этого хочу, слишком ты маргиналов идеализируешь.

— А вторая?

— Подожди.

Влад беспрепятственно прошёл сквозь силовое поле и провёл запястьем над сканером в полутораметровом столбике:

— Сделай, как я, а то назад не пропустят. Хорошо, если не расстреляют.

Они пошли вниз по улице. Вокруг царили туман, грязь и плохой запах — близость большой воды, отсутствие робоуборщиков, редкий вывоз мусора — всё это создавало тяжёлую атмосферу безысходности и запустения. Обшарпанные дома, витрины, закрытые кусками железа и пластика, изрытый ямами древний асфальт — всё это вызывало неприятные ассоциации с концом света. В какой-то момент из забитой гнилой листвой ливнёвки вылезла упитанная крыса, уселась прямо на пути полицейских и нагло на них уставилась.

— Пшла! — махнул ногой Кондратенко, и животное лениво, неспешно поковыляло в узкий просвет между домами.

Трофим нервничал — одно дело переживать за гипотетических угнетённых, другое дело — прогуливаться по их территории. Кроме того, жителей словно что-то выгнало на улицы — парень элитного района никогда не видел столько людей сразу. Одни куда-то спешили, другие сидели на обочинах или крышах старых автокаров, ржавых настолько, что становилось понятно — они уже много лет стоят вдоль дороги и куда-то уехать неспособны.

Третьи выглядывали из окон. И почти все настороженно косились на двух мужчин, которые не вписывались в окружающий пейзаж. Но цепляться к ним никто и не думал.

— Почему так многолюдно? — тихонько спросил парень у следователя.

— Здесь всегда так. Жителям окраин не разрешается работать в Виртограде, а развлекаться в нём для местных слишком дорого. Вот они и живут в реале.

— Мальчики, заходите! — раздался совсем рядом женский хрипловатый голос, — на улице холодно, а у нас можно выпить и развлечься.

Горохов задрал голову и в окне второго этажа увидел женщину с вульгарно накрашенным лицом. Та, неправильно поняв его интерес, зачастила:

— Час — от двадцати до шестидесяти, в зависимости от запрашиваемых услуг. Вход со двора, средний подъезд. Там вывеска есть, «Жаркие тёлочки», так что не потеряетесь.

— Спасибо, дорогуша, как-нибудь в другой раз, — вежливо улыбнулся Владислав.

— А, понятно, — резко растеряла дружелюбие женщина, — брезгуете. Виртуальщики грёбаные.

Она бормотала ещё что-то, но Кондратенко пошёл дальше. Трофим поспешил за ним.

— Владимир Александрович, вы мне вторую причину так и не назвали.

— Я помню. Не хотел говорить слишком близко от посадочной площадки. Это и есть вторая причина — только на окраине можно отдохнуть от надзора.

— Мне казалось, здесь он даже сильней.

— Нет, практикант. Полётники пишут, но никуда ничего не отсылают. Как и управители в домах. Все системы настроены на автоматическое действие — распознавать преступные деяния, направленные на имущество города или на тех, кто живёт в «нормальных» частях Мегаполиса. Попытки проникнуть в благополучные районы тоже не приветствуются. То есть, плевать, что они тут делают друг с другом. Главное, чтобы не вредили остальным.

— Но это же… — задохнулся от возмущения Трофим, — это же кошмар! Здесь ведь не только преступники живут! Что, законопослушным приходится самим защищаться от всяких?

— Знал, что тебе понравится, — хмыкнул следователь, — именно такой реакции я и ждал. Ты думал, я шутил про то, что могут оружие отобрать? Как раз такие, законопослушные, в нём остро нуждаются. Но ты не волнуйся — благодаря скану возле взлётной площадки следящая система знает, что мы здесь. Она будет присматривать и в случае чего либо уничтожит преступников на месте, либо вызовет группу ареста. В зависимости от тяжести правонарушения.

Трофим притих и словно стал меньше ростом. Через пару шагов остановился и переложил пистолет в карман. Подумал и то же самое проделал с шокером.

— Кобура видна. Сними. Положи мне в рюкзак.

Следователь повернулся спиной к практиканту.

— Ага, — парень не спорил.

— Ладно, не бойся, — улыбнулся Влад, когда Трофим совсем по-детски шмыгнул носом, — об окраинах ходит много жутких слухов, не соответствующих действительности. В конце концов, здесь тоже люди живут, а не демоны или рептилоиды.