Подобие жизни (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка". Страница 38

— Отстань, идиот! — Эля вырвалась. — Не собираюсь я!

— Я — это мой папа. Твои родители. Тётя Лида. Все остальные. И тот козёл, который променял тебя на рейтинг.

— Хватит! — девушка треснула Трофима по щеке, вложив в удар всю сдерживаемую обиду и ненависть. — Ненавижу!

Парень охнул, но не отстранился. Хрясь! Вторая пощёчина оказалась такой же болезненной. Третьего удара не было. Эля всхлипнула и закрыла лицо ладонями.

— Ты самая умная и красивая, — тихонько сказал Трофим, подошёл и обнял. — Прости нас. Прости меня.

Минуты на две кабинет превратился в комнату плача, затем Элеонора всхлипнула в последний раз, бесцеремонно утёрла нос о плечо кузена и, пряча глаза, сказала:

— Ладно, хватит лирики. Всё равно… В общем, иди ты лесом. Рассказывай, что у тебя за расследование.

Глава 29

Эля и Трофим сидели плечом к плечу перед визуализатором. Девушка с энтузиазмом погрузилась в семейную историю, копаясь в прошлом родственников.

Как и предполагал парень, поиск по названию принёс результаты. Полной неожиданностью было то, что «Бог здесь не живёт» упоминался в архиве и действительно не имел никакого отношения к развлечениям.

Шестьдесят лет назад Гороховы активно изучали поведение индивидуума в экстремальной ситуации, стабильность моральных устоев при тяжёлых испытаниях, воздействие физических и психических страданий на формирование характера и прочую психологию. Психиатрию тоже не обходили вниманием. Поскольку эксперименты на людях никогда не считались благим делом, «Создатели будущего» не афишировали данную область своих интересов. Был создан испытательный полигон под видом игры, и «геймеры», а точнее, подопытные, понятия не имели, во что они играют на самом деле.

Отделом поведенческого анализа руководил Семён Зигфридович Горохов, родной брат нынешнего главы Семьи.

— Он же погиб. А перед этим получил статус совершеннолетнего. И вроде подводной археологией занимался, разве нет?

— Сейчас посмотрим.

Элеонора потянулась к генеалогическому древу, но Трофим её остановил:

— Давай потом. Читай дальше про полигон.

— А больше ничего нет, — Эля пожала плечами. — Только эта, общая информация, и всё. Вот ещё нашла — написано, что отдел поведенческого анализа закрыли в две тысячи семьдесят шестом году как бесперспективный. Хотя есть ссылка активная…

Но Система глубже не пустила, затребовав подтверждения полномочий. Элеонора пробормотала что-то гневное и принялась терзать визуализатор чипом, но даже статуса главного архивариуса оказалось недостаточно. Необходимо было соответствие по возрасту.

— Нет, ты это видишь? Нужно быть старше шестидесяти! Я должна «трепетно относится к семейной памяти и вдумчиво сохранять информацию о родных», но как, скажите, пожалуйста, я могу это сделать, если мне что-то недоступно в этих бесконечных талмудах? Какого чёрта? Я ведь хранитель, я!

— Спокойно. Разберёмся. Давай пока глянем про дядю Семёна. Кофе в этом музее можно выпить?

Элеонора, не оборачиваясь, сказала безмолвно стоящему у двери андроиду:

— Тео, сообрази нам кофейку. И зефир принеси.

— Хорошо, дорогая, — робот мужественного вида вышел из комнаты.

— Дорогая? — усмехнулся Трофим.

— Мой Тео, настраиваю, как хочу, — огрызнулась кузина. — В общем, Семён Зигфридович. Так, так, ага… Никакой он не археолог. Психолог, психотерапевт. Диссертация на тему «Влияние физических и психологических пыток на восприятие действительности». Ничего себе…

— Я в общих чертах знаю, что они делали с подопытными в «Бог здесь не живёт», так что ничего удивительного в теме нет, поверь.

— Слушай, может, не будем копаться? Что-то не хочется мне прошлое ворошить. А то вдруг наткнёмся на какой-нибудь неудобный для всех скелет.

— Нет, Эля. Люди гибнут, а я прямо чую, что это связано с нашей семьёй.

Возможно, если бы на месте Элеоноры была другая сестра, Трофиму отказали бы в помощи. Но девушка до сих пор таила в душе обиду на родных, поэтому просто кивнула и продолжила поиски.

— Так, про диссертацию мы уже знаем. Был женат, но детей они завести не успели. Хм, странно…

— Что там? — подался вперёд Трофим.

— Умер, исследуя подводный город Сочи. На дату посмотри. Это тот же день, когда закрыли отдел поведенческого анализа.

— Эля, ты глянь вот сюда! Получается, он получил статус совершеннолетнего, прекратил ставить опыты на виртуальном полигоне и умер в один день. Что за ерунда?

— Это не ерунда, — откинулась Элеонора на спинку стула. — Это явная и стопроцентная фальшивка. Что-то тогда произошло, такое, что даже родне знать не следует. Интересно, сколько здесь, — тут она махнула рукой, указывая на генеалогическое древо, — подобной выдуманной чуши? Чтобы потомки восхищались и гордились предшественниками?

— Не думаю, что много, — не слишком уверенно сказал Трофим. — А кто его жена? Она жива?

— Сейчас. О, ещё одна странность, — недобро прищурилась Эля.

— Ну, чего там ещё?

— А ты сам прочти.

Парень пробежался взглядом по слегка светящимся строчкам:

— Погоди. Я чего-то не понимаю. Они развелись в день его смерти? И поэтому она не относится к семье Гороховых? Вот уж глупость — мама моя в разводе, но по-прежнему Горохова.

— Может, потому что у неё дети? А эта Зоя Игоревна не успела, так сказать?

— Не знаю. Но мне кажется, она единственная, кто может что-то знать. Адрес есть?

— Нет.

— Ладно, попробуем с Кондратенко разыскать в Сети.

Вернулся Тео, принёс кофе и сладости. Но парень и девушка проигнорировали угощение.

— Слушай, давай вернёмся к вроде как игре. Посмотри, есть ли там ещё какие-нибудь имена.

Пальцы Элеоноры запорхали по экрану:

— Список сотрудников. Триста два человека. Гороховых нет, все наёмные.

— Какие-нибудь руководящие должности, типа замов или начальников лабораторий, имеются?

— Хм-м… Шесть человек.

— Отлично. Сбрось мне их имена. Как и имя бывшей жены дяди Семёна. Может, кто-то из них всё ещё жив.

— Главное, чтобы хоть кто-то не пребывал в старческом маразме. Всё-таки они вряд ли оверы, а значит, не могут позволить себе нормальное медобслуживание. А им минимум по восемьдесят.

— Спасибо за помощь, — с чувством сказал Трофим, — и за то, что ты меня простила.

— Ещё нет, — поджала губы кузина, — вот расскажешь, чем всё кончится, тогда и подумаю, прощать ли вообще.

— Обязательно. Ты будешь первой, честное слово! — парень поднялся и одним махом выпил почти остывший кофе. — Ладно, готовься к празднику, а я побежал.

— Будешь дальше расследование вести?

— Нет. Я на праздник в Виртоград. Сейчас отправлю всё нарытое своему сотруднику и домой. Мэри сообщила, что дом упакован мебелью почти на сто процентов. Она даже ёлку успела поставить в гостиной.

— С наступающим тогда. Держи меня в курсе дела. Очень интересно, что наше старичьё скрывает.

Чтобы создать себе праздничное настроение, Влад растянул визуализатор на максимум. Экрана хватило как раз на то, чтобы занять почти половину стены. Подключившись к муниципальному серверу и удостоверившись, что основное веселье ещё не началось, мужчина принёс из кухни праздничное угощение — сидр, говяжий стейк и большую миску салата «Оливье». В холодильнике остался ждать своего часа торт с манго.

Еду с курьером передала мама — она каждый год тратила часть своих баллов на то, чтобы порадовать единственного сына вкусностями. В ответ Владислав третьего января заезжал к ней в гости и привозил большую упаковку ниток для вязания. Мама ворчала, но от подарка не отказывалась.

— Мне откупорить бутылку? — в честь праздника Элис сменила розовый халат на зелёную полупрозрачную тунику и подпоясалась мишурой.

— Пока не надо, — Кондратенко обозрел стол и вздохнул: — Как всегда, количество еды рассчитано на пару десятков человек. Мать в своём репертуаре. Жалко, что ты не можешь разделить со мной ужин.