Лабиринт (СИ) - Кулешова Марина. Страница 26

Гарпий в предвкушении потер руки. Скоро, совсем скоро он сможет в полной мере оценить весь потенциал новой зверушки, которую он вывел специально для финального испытани. В момент, когда брат внес будущего Оракула в лабораторию, ему показалось, что все планы полетели ламии под хвост. Конечно, это все не важно, Гаргиппия нашла бы новую кандидатку на свободное местечко. Главное, что энергии смерти теперь хватит на поддержание благосостояния гарпий.

Но зверушка так и сидела бы в клетке до лучших времен. А когда еще эти времена наступят…

Омнис нервно всплеснул руками, пытаясь сбросить с них дрожь предвкушения, и произнес, обращаясь к близнецу и многообещающе смотря на девицу:

— Переверни ее на живот. Сейчас я ей все вправлю.

Пока Таурус выполнял его просьбу, он наблюдал, как Елена безуспешно пытается вывернуться из рук брата. При этом он столь же многообещающе громко похрустывал суставами пальцев. Сейчас он отыграется на ней за все те неприятности, которые она принесла ему и его брату.

— Эй, вы хотя бы спинку опустите… Не удобно… — тихо пролепетала девушка, дернувшись в неопределенную сторону.

Брови Омниса поползли на лоб от удивления. Он склонился над ней и еще раз прощупал повреждение. Гарпий повернулся к близнецу и хриплым голосом проговорил:

— Похоже у нашего будущего Оракула пробудились способности к регенерации. Можно ничего не делать. Пару дней отлежится и сможет приступить к выполнению задания.

Он отошел к лабораторному столу. Перед тем как отвернуться, заметил как озадачено переглянулсь его брат и без пяти минут Оракул. Тяжко вздохнул и проговорил в пространство:

— О, Гаргиппия, за что ты так с нами!..

От дальнейших сетований на судьбу, его отвлек хлопок двери.

Таурус притащил меня в комнату. В ту самую, в которой я поселилась после первого задания. Здесь все было в том же состоянии, как и дома, в родном мире. Обидно, ведь это несет столько неприятных воспоминаний.

Гарпий сгрузил меня на кровать, а сам направился к выходу, с твердым намерением оставить меня здесь одну. Нет, так не пойдет.

Я открыла рот, в горле першило от жажды, и хриплым голосом позвала:

— Таурус… Не оставляй меня пока одну… Посиди немного со мной…

Получилось очень многословно и с душещипательным придыханием, будто уже сейчас готова испустить дух.

Пернатого проняло. Он остановился, оглянулся и спросил с недовольством:

— Что?

— Что вообще происходит? Я так и не поняла, о чем твой брат говорил, — задала вопрос, понимая, что этот сейчас развернется и сбежит. А так, хоть и останусь одна здесь, но хоть с пищей для размышлений. Омнис в лаборатории что-то пробормотал под нос, слух гарпии не смог распознать ни малейшего слова.

— У тебя открылись спсоности к регенерации, — проговорил Таурус. — Довольна? Я сейчас не могу остаться. Немного позже зайду проверить твое состоние.

Он ушел.

И, когда я осталась одна, все же смогла вздохнуть с облегчением. Наконец-то освободилась от этих заданий. Только теперь лчередная неприятность. Почему же каждое из шести заданий завершалось так плачевно для меня?

А последнее?..

Я мысленно содрогнулась, вспомнив чешуйчатый ошметок мяса, который тянул ко мне руку. И ведь еще чуть-чуть и у нее все получилось бы. Как только вокруг воцарилась тьма, почувствовала как хрустнули кости в шее. Перестала хоть как-то ощущать себя. А наряду с темнотой. Банально разревелась.

Вот тут я и поняла, что темнота в комнате сильно отличается от той, которая разливается патокой по коридорам. Здесь она ограничена стенами со всех сторон и понимаешь, что находишься под хорошей защитой. А там — вязкая, густая, неограниченная ничем, огромное пространство полнейшей тьмы. И скадывается ощущение, что темнеет и воздух, затвердевает. И словно режет дыхательные пути острейшими кинжалами.

Хотя, это только фантазия. Тогда меня одолела паника.

Явление гарпия было для меня неожиданностью. Приятной. И одновременно болезненной. Впервые в жизни о меня споткнулись…

Но это все не важно, главное я теперь в безопасной комнате.

Меня теперь беспокоил вопрос, почему и Омнис, и Таурус сказали, что у меня теперь есть регенерация, а глаз все в том же состоянии?

Вздохнула. Лежать в одном положении надоело. Да и отлежала себе уже все, что только можно. Перевернулась на бок. И уставилась в одну точку, осознавая, что сейчас произошло.

Я смогла пошевелиться. Вытянула перед собой руку, подвигала пальцами. То же проделала с другой. Попыталась сесть. Вот это уже не получилось. В шее кольнуло болью. Придется еще подождать. Теперь хотя бы появилась возможность поменять позу, а не мучиться от затекшей спины.

Медленно повернулась к стене и уперлась взглядом в, лежащую на покрывале, книгу. А вот и то, что разгонит скуку.

Через некоторое время за стеной послышались шаги. Скрипнула дверь.

Я отложила книгу и медленно, стараясь не двигать шеей, повернулась к вошедшему. Таурус удивленной тенью замер в дверном проеме. В темноте лица его, конечно не видно, но именно удивление было первым, что пришло мне на ум в этот момент.

Только сейчас пришло осознание, что вокруг и правда до сих пор темно. И я отлично вижу. А до этого еще и читала.

От дум о том, что я теперь и в человеческом обличье могу видеть в темноте, меня отвлек голос гарпия:

— Я вижу ты уже можешь двигаться. Сама до лаборатории дойдешь?

— Нет, — прошептала в ответ. — Только если ползком. И то с большим трудом.

Вздохнула. Со стороны пернатого тоже донесся тяжкий вздох. Придется ему снова меня тащить.

— Омнис хочет проверить, как проходит восстановление. К сожалению, он не может покидать лабораторию в темное время, — проговорил гарпий, входя в комнату и направляясь ко мне. — Темноты боится. Так и не свыкся со здешней тьмой.

Еле сдержалась чтобы не засмеяться. Нервно, почти истерично.

В комнате раздался громкий смешок. Все, что смогла выдать в ответ на его слова. Омнис… темноты… боится… А меня никто не спросил, боюсь ли ее. Повернулась на спину и уставилась в потолок.

Таурус понял, что со мной что-то не так, только когда поднял мое безвольное, трясущееся от, с трудом сдерживаемого, смеха тело на руки.

— Что на этот раз? — как-то обреченно спросил пернатый, направляясь к выходу.

Обхватила его руками, уткнулась носом в шею, вдыхая успокаивающий запах перьев.

— Я тоже боюсь ее… Темноту, — пробормотала в ответ. — Наверное в моей анкете этого не было указано. Только насекомые.

Повисла тяжелая, напряжённая тишина. Скорее всего так и есть. Гаргиппия, или кто там собирал информацию, решила не указывать такой немаловажный момент.

— Можешь не отвечать. Я итак уже поняла…

До лаборатории мы больше не обменялись ни словом.

В этот раз, отлепившись от гарпия, я смогла нормально осмотреть помещение, в котором побывала не один раз. Довольно просторное. Ослепительно белые стены, серые полы. И, что удивительно, светло. Подняла взгляд на потолок. Из совершенно обычного материала, покрашенного белой краской. Свет исходил от светильников с энергосберегающими лампочками.

Я настолько удивилась этому, что не заметила как меня опустили в кресло. Сидела в оцепенении и с отвисшей челюстью рассматривала лабораторию целиком и полностью похожую на те, которые показывали в фильмах моего мира.

Что было еще более удивительным, по сравнению с обычным электрическим освещением, — техническое оснащение. Компьютеры, всякое оборудование для химических опытов, обидно стало, что в свое время не любила химию. На одной из стен висел большой монитор, на котором даже сейчас отображался лабиринт, информация обо мне и, как ни странно, до сих пор была показана о других.

У стены, за рабочим столом Омниса, располагались клетки. И только в одной из них сидело странное существо. Крупное, лысое, с короткими передними лапками, подвижное. Издалека подробнее разглядеть не смогла, но уже и так стало понятно, что изначальным материалом была крыса. Довольно крупная крыса.