Мы, монстры. Книга 2: Иные (СИ) - Вернер Тим. Страница 88
Разжала пальцы, и нить медленно, поддерживаемая, укачиваемая пропитанным солнечными лучами воздухом, плавно опустилась на грудь Эйры. Тэхэ присела над ней, вытащила из ее ножен длинный острый кинжал. Конечно, Эйра и не думала использовать его, памятуя про запрет отца. Тэхэ же била своим — о запретах трудно помнить, когда тебя душат. Но всё ещё стояла на ногах над истекающей золотой кровью сестрой, а значит, не убила — лишь ранила. Так что повезло: тоже запрет соблюла.
Однако в битве с остальными ее уже не застанут врасплох, и кинжал у нее будет, но не свой. Эйра была права — она вполне совладает с чужим оружием. И добить рыжую, пока не умерла сама, надо чужим.
Тэхэ вздохнула через силу, казалось, сорванная тетива все еще сдавливает горло.
Или то сдавили слезы? По кому она собралась плакать?
По сестре? Либо просто по неудавшемуся союзу?
Либо по своим детям, которым придется остаться одним, случись с ней что?
И будто в ответ ее мыслям страшно завыли с опушки, загрохотало, донесся запах паленой шерсти, затрещали деревья, как сухие щепки, стало ясно: идет Заррэт. Единственный, кто всегда идет прямо, врагу смотрит в лицо, нападать со спины считает подлостью.
Вместе с ним пришло облегчение: нет времени скорбеть.
Тэхэ поднялась, шагнула навстречу.
Воин вышел на поляну, скользнул взглядом по бездыханному телу Эйры, прогремел, с возбужденным смешком — его всегда возбуждала кровь, даже, а может, в особенности, если это кровь родной сестры:
— Тэхэ времени даром не теряет!
— Готовлю волкам пищу на зиму, — растянула губы в диком оскале она и швырнула ножик Эйры.
Заррэт отразил его огромной дубиной — выдранным из земли с корнями молодым деревцем. Комья сырой еще земли разлетелись с корней в стороны. Загрохотало небо, будто в ответ на удар. Заррэт замахнулся опять, Тэхэ длинным кувырком ушла из-под удара — он только рог зацепил. Еще одним — добралась до ножика, снова подхватила.
Прыгнула, чтоб ударить со спины, Заррэт едва успел развернуться.
Он был силен и в то же время — неповоротлив.
Каждый его удар нес верную погибель, но каждый раз она уходила. Сама же — то рубила, то колола, понимая: убить сразу не выйдет, но вот ранить, измотать, загнать — привычная тактика Охоты. А Заррэт — всего лишь очень большой и опасный зверь.
И ведь получалось. Хоть сама устала, начала терять темп, клинок уже блестел золотом, а Заррэт дышал тяжело и все больше не нападал — отмахивался.
А потом настало время решающего удара.
Заррэт вскинул дубину, Тэхэ ушла в сторону, замахнулась...
***
Ух'эр, присевший в тени развесистого дуба, за гигантским корнем, пришедший вслед за огнем, по выжженной земле, никем не замеченный — некому было замечать, Заррэт всё уничтожил на пути к сестре — и следивший за ними внимательно, сощурившись, молниеносно выбросил вперед руку, свистнул в воздухе тяжелый камень, ударил Охоту в висок.
***
Перед глазами у Тэхэ потемнело, она пошатнулась, через миг продолжила движение, но и Заррэт успел ударить: дубина обрушилась на ее голову в тот самый миг, что клинок вошел в его сердце.
Оба рухнули наземь.
***
Ух'эр поднялся, подошел. Остановился над ними и принялся старательно отряхивать руки, как после нелегкой работы. Ну а что? Нелегкая ведь работа у Смерти. Сами-то они, конечно, сами, но за всем нужно следить.
— Ш-шут, — прошептали в стороне с такой змеиной ненавистью, что и сам Лаэф позавидовал бы.
Ух’эр с насмешливым изумлением вскинув брови, обернулась. Эйра, надо же, живучая какая… Он сделал несколько шагов, остановился над ней, всмотрелся. Присел рядом. Улыбнулся, глядя прямо в изумрудные глаза.
Он любил смотреть, как уходят люди. Последний вздох — самый сладкий. Каким же сладким он будет у богини, пусть и мелкой? Почему бы не позволить себе маленькую слабость напоследок, прежде, чем вернуться к более важным делам?
Склонился над ней, всмотрелся в глаза, почти коснулся губами...
***
Сорэн сделала шаг и замерла, изумленно распахнув глаза. Нет, он не видел этого, но ему и не нужно было: тихий вздох, сдавленный и будто даже с облегчением. Как будто ждала его, очень долго ждала. Хотя на самом деле все наоборот — не ожидала увидеть.
Ему просто снова хотелось, чтоб она ждала.
Но об этом нельзя было думать.
Не сейчас. Не в решающий миг.
Он сделал шаг вперед, ухмыльнулся.
Остановился под огромной белой аркой — входом в ее покои.
Из всех них она одна додумалась отгрохать себе целый дворец на вершине горы.
Свет струился по арке, стекал вниз, пульсировал, пронизывал — этого он тоже не видел, но и нужды не было. Он знал, он просто все знал.
Свет ее — холодный, вечный. Вся она — замершая, застывшая в белых льдах вечность. Она, обиталище ее, взгляд.
Ему вдруг захотелось встретиться с ней взглядом...
Нет. Не сейчас.
За аркой — дворец, а там, внутри, в самом его сердце бьет источник света. Не лучи, тонкими иглами пронзающие зеленые рощи Охоты — сгусток, живое, пульсирующее сияние. И всегда хотелось войти, заглянуть, узнать: что же там светит? Звезду что ли с неба тайком сорвала, когда он, властитель ночи, ненадолго отвлекся на очередную мелкую проблему?
Но вход для него был навеки запечатан.
Может, сейчас откроется? Не в глаза посмотреть — хоть ладонью коснуться источника. Может, обжечься. Но — коснуться.
— Не ожидала увидеть меня? — спросил и сделал еще шаг к ней. И она, будто вспомнила ритм танца, которого никогда не было и быть не могло, шагнула назад в такт. — Ждала кого-то другого?
***
Нет, не ждала.
Не ожидала такой наглости ни от кого.
Но Лаэф всегда умел удивлять. Темный силуэт в черной тени, окутанный ядовитыми туманами, струящимися по длинным пальцам и ниспадающими послушно к ногам.
Медленно вынул из ножен меч.
Склонил голову, и она даже не поняла — только легким уколом в сердце пришло воспоминание — вот почему этот жест Ух'эра был таким знакомым. И прищур — если б не повязка на глазах. Но она и так помнила, вспомнила, у кого младший перенял свой прищур.
Вскинула руки, метнула два сияющих шара. Слепящих, но только вот — его, уже слепца, не ослепить. Лаэф крутанулся, плащ взвился над головой — и разбил шары, как стеклянные игрушки.