Феникс (ЛП) - Рейн Энтони. Страница 46

Я черпаю надежды из его заверений.

Когда, наконец, настает день вынесения приговора, мне звонит офицер Уэстон. В это время я в школе, у меня перерыв на обед. Я выхожу в коридор, чтобы получить приватную тишину, и затем прошу Уэстона перейти к новостям. Не теряя времени, он рассказывает мне, что Максвелл был приговорен к пятнадцати годам в тюрьме.

Сжимаю телефон во вспотевшей ладони. Глаза наполняются слезами.

Наконец, после стольких лет я свободна от него. Его запрут в месте, где он больше не сможет меня тронуть. Шрамы от того, что он сотворил с моим домом, все еще свежи. Я не прикасалась к фортепиано неделями, и все же тот факт, что он будет наказан, закрывает огромную пропасть, что растянулась в моей груди. Я была так сильно напряжена и ужасно волновалась, что он выйдет на свободу, как он делал все то время, когда донимал меня.

Он будет приговорен к пятнадцати годам за то, что сделал с бедным мужчиной, но в этих пятнадцати годах я вижу и свое собственное спасение. Они — наказание и за то, что он со мной сотворил, но об этом знаю лишь я.

Когда я вешаю трубку, многократно поблагодарив Уэстона за все, я резко оседаю на пол так, словно мое тело лишилось энергии. И остаток своего обеденного часа провожу за тем, что плачу. Не уверена, от радости ли или от печали, но за десять минут до возвращения в класс я вытираю глаза и наношу немного консилера, чтобы скрыть красноватую припухлость лица.

Недели проходят в мирном ритме. Я все глубже погружаюсь в идиллию с Фениксом. Тихая жизнь с хорошей едой, страстным сексом и глубокой дружбой. Кажется, нет во мне такой части, которую я не обнажила для него. В нем таких тоже нет.

Маргарет тоже иногда заглядывает. Она знает, что теперь мы с Фениксом живем вместе, но много шуму из этого не делает. Могу сказать, что он ей очень симпатичен, но она этого не показывает. Маргарет знает, что он не обычный мужчина, и все же она видит, какими счастливыми мы друг друга делаем, и, кажется, ей этого достаточно.

Дебора и Кэти больше не донимают его своим вниманием, и я вижу, как этот груз освободил разум Феникса. Тот факт, что ему больше не приходится отгонять их, что теперь все в городе знают: мы принадлежим друг другу — внес в его мир что-то вроде умиротворения; оно неуловимо, но ощутимо.

До окончания летних каникул всего две недели, когда я приезжаю домой и понимаю, что коттедж пуст. Феникс должен быть здесь, потому что обычно он закрывает магазин в пять и через полчаса уже добирается до дома, но я нигде не могу его найти. Обыскав все комнаты, я возвращаюсь на кухню, где нахожу лежащую на столешнице записку.

В ней говорится:

Ева,

Выйди к сараю. У меня есть сюрприз.

Навсегда твой,

Феникс.

Вижу, что задняя дверь оставлена открытой, и с растущим в груди замешательством выхожу на улицу. Дойдя до сарая и с сомнением открыв дверь, я вижу Феникса и седого мужчину рядом с ним; на лицах у обоих самые большие улыбки из всех что я видела. За их спинами — что-то большое, скрытое под красной шелковой тканью.

Я вопросительно перевожу взгляд с мужчины на Феникса

— Что происходит?

— Хочу познакомить тебя с Оливером Рипли, — говорит Феникс, указывая на мужчину. — Думаю, пару недель назад вы разговаривали по телефону. — В его голос закрадывается волнение.

Он словно ребенок под Рождество. Никогда не видела его таким.

— Да, верно, — говорю я, все еще не понимая, что происходит, и высматривая предмет за их спинами.

Феникс подходит ко мне, обхватывает за плечи и ведет к мистеру Рипли. Мы вежливо пожимаем друг другу руки.

— Недавно я заключил сделку с Оливером. Он очень талантливый мастер гитары и фортепиано, живет в Ньюквейе. На данный момент мы работам вместе уже два месяца.

— Мастер фортепиано? — спрашиваю я, и мое сердце сбивается с ритма, когда я снова бросаю взгляд на большой прикрытый предмет.

— Да, — говорит Феникс. — Ты не играла с тех пор, как… — он обрывает себя, прежде чем продолжить, — и я знаю, это потому, что ты скучаешь по старому фортепиано. Я нанял Оливера, чтобы он помог мне спасти то, что от него осталось. Ему удалось исправить струны, но починить корпус было не так легко. Поэтому я сделал новый, и вместе мы сделали все возможное, чтобы возродить твой инструмент, дорогая.

Я смотрю лишь на него, мои глаза наполняются слезами

— Это он? — хрипло спрашиваю я. Не знаю, почему, но я боюсь снять чехол.

За всю мою жизнь никто не делал для меня ничего настолько трогательного.

— Да, — шепчет он. — Идем и посмотрим.

На нетвердых ногах я делаю несколько шагов, пока не встаю перед ним. Провожу рукой по шелковистой ткани, скрывающей корпус, и слегка тяну, открывая насыщенную темную поверхность. Мною овладевает предвкушение, и, потянув сильнее, я задыхаюсь от красоты того, что мне открылось. Дерево любовно покрыто лаком, и обходя вокруг, я с удивлением замечаю, что на корпусе по бокам вырезаны розы. Провожу рукой по поверхности и на секунду закрываю глаза из-за переполнивших меня эмоций.

— Это… это слишком, Феникс, — шепчу я, пытаясь сглотнуть огромный ком в горле.

Оливер тихо откашливается и говорит

— Думаю, мне пора. Надеюсь, вам понравится фортепиано, мисс Паунд.

Он кивает нам и быстро идет к выходу. Прежде чем он выходит за дверь, я спешу к нему и притягиваю в объятия. Хоть я и не знаю этого мужчину, все же я бесконечно ему благодарна. Он похлопывает меня по плечу, тепло улыбается и уходит.

Я поворачиваюсь к Фениксу, чтобы что-нибудь сказать, но слова подводят меня.

— Сыграй что-нибудь, — бормочет он.

Утирая слезы ладонями, я сажусь на красивую скамью, которую сделал для меня Феникс. Она из того же темного дерева, что и фортепиано, с прекрасной глубоко-красной вельветовой подушкой. Клавиши черного цвета и цвета слоновой кости сияют, когда я играю простую гамму. В ответ на этот звук по моему телу проносится удовольствие. Он совершенен. Он тот самый. Может, у этого инструмента и совершенно новый корпус, выкроенный мужчиной, которого я люблю, но внутри он все тот же. Я не знаю, как отблагодарить его за этот дар.

Подушка приспускается, когда Феникс садится на скамью рядом со мной, обнимает меня за талию и кладет голову мне на плечо, умиротворенно наблюдая, как я играю. Его шелковистые волосы щекочут кожу. За все эти недели, пока я не играла ему, я уже и забыла, как сильно ему нравится слушать меня.

Вспоминаю песню «Real Love», записанную Джоном Ленноном на фортепиано. Нежная, полная чувств мелодия так тронула меня, что я взяла и выучила ее. Мягко перебирая клавиши, я начинаю играть ее для Феникса, слушая текст песни в голове.

Все мои маленькие планы и схемы,

Затеряны, как пара забытых мечт.

Похоже все, что я реально делал

Это ждал тебя.

Феникс обнимает меня крепче, пока музыка омывает нас, и нежно целует за ухом. У меня нет слов, достойных того, чтобы стать ему благодарностью, поэтому я надеюсь, что он услышит это в песне.

Не нужно быть одиночкой.

Не нужно быть одному.

Это реальная любовь, реальная.

Ничего никогда не было более реально, чем этот прекрасный мужчина. Закончив играть, я оборачиваюсь и кидаюсь на него с объятьями, зарывшись лицом в изгиб между шеей и плечом. Я плачу и в то же время смеюсь, осыпая его благодарностями до тех пор, пока у меня не заканчивается воздух. Он вернул мне музыку. И он отдал мне себя.

Мне кажется, теперь никто из нас не будет одинок.

Эпилог

Феникс

Полгода спустя

Ева снова заснула на заднем сидении моего грузовика. Мы провели весь день в нашем укромном уголке пляжа, и она настолько вымоталась, что задремала. Поправляю зеркало заднего вида так, чтобы видеть Еву. Ее волнистые золотисто-каштановые волосы прикрывают лицо, полные губы приоткрыты от сонного дыхания.