Тень прошлого (СИ) - Гурская Елена. Страница 41

— Вы меня слышите? Если да, кивните головой. -

Но я ответил:

— Да слышу я Вас, слышу, а что случилось? Мама, а где Светка и Татка? — мне казалось, что я кричу, но они с трудом разбирали моё бормотание.

— Вы попали в аварию, жена и дочь в другом отделении. Вам нельзя пока говорить, так что лежите спокойно, двигаться нельзя. Утром Вас посмотрит ваш врач.

Утром пришёл Сашка, так я впервые встретился с ним, вернее, я увидел его в сознании. Это он меня принял, когда прибыла скорая помощь, он тогда дежурил, на моё счастье или несчастье. Сашка собрал меня по кускам: перебиты рёбра, сломана нога, рука, повреждена голова. В общем работы ему хватило на несколько тяжёлых часов. Он поздоровался, спросил о самочувствии, я что-то промычал и опять спросил о Светке и Тане. Последовал ответ, что они в другом отделении с небольшими травмами, но ходить пока не могут.

Мама не отходила от меня ни днём, ни ночью. Когда она спала, я не знаю, да я забыл сказать, что четыре года тому назад умер внезапно мой отец, прямо на работе. Так что для моей матери это был новый, тяжёлый удар. Когда я начал говорить лучше, пришёл следователь. Он спрашивал: кто сидел за рулём, не употребляла ли Светка наркотики, не была ли пьяной и прочую чепуху. Я не понимал, в чём дело, почему он не спрашивает Светку и вообще, когда я её увижу. От меня что-то скрывали, но что? И страшная догадка переросла в уверенность. Тут до меня дошло, что если бы Светка была жива, она бы покалеченная приползла ко мне, хоть ползком, но приползла, а её всё не было.

Когда пришла мать, я тихо спросил:

— Светки нет? -

— Прости сынок, я не могла.-

— И Татки? — в ответ она зарыдала.

— Что обеих? — она закрыла лицо руками.

Я лежал и мучительно думал, за что же меня наказал так Бог. В голове прокручивалась вся моя жизнь, все мои прегрешения вольные и невольные пробегали в моём сознании.

Я вспомнил, что в восьмом классе одному мальчику отец привёз из-за границы красивый перочинный ножик. Все ребята ему завидовали и я в том числе. Однажды он забыл после уроков его в парте, а я после спортзала зашёл в класс за сумкой и увидел этот злосчастный ножик, взял его, а утром, когда парень искал его, не отдал ему. Через пару дней ножик у меня на тренировке кто-то украл, отдавать было нечего.

Теперь я на ночь молил Бога, чтобы он не наказывал так моих девочек из-за меня, я обещал найти этого парня и купить ему сотню таких же ножей, только пусть они будут живы. Меня пусть накажет, но не их. Утром я просыпался с надеждой, что это всё неправда, но глаза мамы говорили о другом.

— Какое сегодня число? — догадался наконец я спросить.

Она ответила, прошло двадцать дней, как мы были у Сергея.

— Их похоронили?-

— Да, на пятый день — она говорила с трудом, прижимая руку к груди.

— Они были сильно покалечены? — для чего-то спросил я.

— Нет, нет, Татка была как живая, Светочка тоже, только на лбу синее.-

— Как их хоронили? -

— Сергей всё организовал. Он позвонил на твой телефон через несколько минут после аварии, ему всё рассказали, вот он и примчался туда. А потом всё сам бегал, утрясал. Тётя тоже много хлопотала, я была не в силах. Их похоронили возле папы, рядышком — тихо рассказывала мама, а слёзы всё катились и катились по её лицу.

Глава 21

Я отвернулся и с этого часа мои мысли были только о том, как мне самому уйти к ним. Все процедуры, все растяжки, массажи я переносил стойко, у меня была цель и я направленно шёл к ней.

Наконец я начал ходить, сначала с костылями, очень плохо, но всё же ходил. Прошёл уже месяц после того, как я пришёл в сознание, наконец то я уже мог передвигаться по коридору, скоро должны были меня выписать домой.

Я заметил, что между корпусами находится переход. В соседнем здании, видимо на лестнице часто потихоньку курили врачи и больные, окно оставалось открытым. Это был восьмой этаж, а внизу была бетонная площадка, на которой останавливались машины для забора мусора. Выжить при падении шансов не было. Но надо было выбрать момент, когда были открыты двери перехода. Это было в четверг во время обхода главврача и многие врачи из нашего корпуса ходили в соседний. Я это заметил и начал тренироваться, так как подняться на три этажа для меня было бы сложновато.

Наконец наступил этот день. Я послал мать за свежей газетой, сам взял костыли и пошёл к переходу, дверь была открытой. Я прошёл по переходу, оставалось самое трудное — пройти эти три этажа. Напрягая все свои силы я торопился к открытому окну, чувствовался свежий ветерок, который дул из него. Остался один марш, мне было очень больно, судорога схватила ногу, но цель была близка, скоро всё закончится. Сверху кто-то сбегал по ступенькам, я остановился, наклонился, вроде поправляя что-то на ноге. Мимо меня пробежал человек в белом халате, можно было идти дальше. Оставалось пять ступенек.

— Чернов, какого чёрта Вы здесь делаете?-

Это был Сашка. Он бежал к себе за какой-то историей болезни. Одного его взгляда на меня и на открытое окно хватило, чтобы сообразить, для чего я проделал такой путь.

— Назад, я тебе говорю назад.-

Мат и перемат слетали с его губ, когда он в два шага настиг меня и стал передо мною. Всё было кончено, я не успел. От бессилия я сел на ступеньку, только дрожь била моё тело. Это был первый мой припадок. Сашка стоял возле меня и молчал, потом поднял меня на ноги и отвёл вниз в палату. Мама уже бегала по всем палатам, разыскивая меня. Сашка сказал, что я был на процедурах. Я рухнул на кровать и затих, сил не было, я заснул.

Ночью ко мне пришёл Сашка, он молчал долго, не зная, что сказать. Потом тихо сказал:

— Надо жить, понимаешь, просто жить. Раз ты остался живым, то видно твоё время ещё не пришло. Подумай о матери, продли ей хоть немного жизнь, ей досталось по полной. Да и я вытащил тебя с того света не для того, чтобы ты сиганул с восьмого этажа. Это наконец просто подло с твоей стороны — он хлопнул меня по плечу и ушёл.

С этого дня началась наша дружба. Через десять дней мама забрала меня к себе домой. Приехала на помощь моя тётка, папина сестра, она уехала после похорон моих девочек. Теперь они вдвоём возились со мной.

Ребята привезли мне компьютер с работы и я потихоньку начал восстанавливать работоспособность. До аварии я был ведущим программистом на фирме по разработке программ, но не знаю, что там у меня произошло с моими полушариями, но теперь я соображал в два раза быстрее. Мозги работали чётко, без сбоя и работа стала моим спасением.

На свою квартиру я ещё не перебрался, но однажды, уже окрепнув, спросил у матери ключи от нашей квартиры. Мама не хотела пускать меня туда одного, но я на этом настоял.

Не буду говорить, что я чувствовал, когда входил туда, откуда ещё недавно выходил счастливым мужем, отцом. Из комнаты убрали всё, что напоминало мне о моих солнечных девочках. Не было чашек с их именами, игрушек, одежды, фотографий, только остались цветы, которые развела Света.

Я тупо сидел на своём диване и всё никак не мог свыкнуться с мыслью, что они здесь никогда не появятся. Через какое — то время я обошёл всю квартиру. Нигде, ничего, как — будто их не было здесь вообще. Видно моя тётя постаралась, это было в её характере. Она всегда учитывала всё и во всём, нигде не было даже мелочей, только мои вещи.

Через время я всё таки перебрался в свою квартиру, маме надо было дать хоть немного отдыха. Она похудела, всё время держала руку на груди. Я сначала не обращал внимания, но пару раз увидел, как она глотала какие-то таблетки. Сашка объяснил мне, что это сильнодействующее сердечное лекарство и ей очевидно надо срочно обследоваться, причём серьёзно. Но мама уверила меня, что это таблетки отца и что она больше не будет их принимать, а перейдёт на валерьянку.

Тётка теперь приезжала к ней довольно часто, хотя особой любви у них до катастрофы не было. Замужем она не была и я был её любимцем, маму она раньше упрекала в мягкотелости и всё учила, как меня воспитывать. Но беда их сдружила и теперь они не могли друг без друга: моя тихая мама и громоподобная тётя. Я приезжал к ним в субботу, что-то помогал сделать, обедал и вечером уезжал. Мама ходила за мной и всё время говорила: