Расщепление ядра (Рассказы и фельетоны) - Полищук Ян. Страница 2

— Герань, — заметил тот же голос.

Это становилось похожим на детскую игру «Угадайка!» Ее участники читали вслух названия полотен и старались сообразить, чем они отличаются от предыдущих вариаций из трогательной серии: «Семья и быт П. Н. Хлептикова».

— «Молодой архитектор обдумывает габариты высотного здания»? — вопрошал Сливянский. — Кто помнит?

— Все! Все! «Владик за чертежом»!..

Игра продолжалась. Уже за табличкой «Чистота — залог здоровья» была разгадана «Домработница Глаша, убирающая комнаты». В картине «Условный рефлекс» узнан любимый пес художника Трезор, лающий на прохожих. Не остался без внимания и небольшой натюрморт, изображавший груду снеди и столовый инструментарий — от половника до консервной дрели. Только сейчас он назывался не «Наш ужин», а несколько обобщенно — «Изобилие».

Сливянский, воодушевленный поддержкой развеселившейся публики, не мог удержаться от язвительного резюме:

— Я не имел чести быть в гостях у Хлептикова. Но могу наверняка сказать, что его квартира состоит из трех комнат. В столовой на стене — текинский ковер, стоит ореховый гарнитур и четыре вазона. Его сын Владик, очевидно, второгодник: два года подряд корпит над одним чертежом… Да и у самого Хлептикова не все, видимо, ладно со здоровьем. Это подтверждает однообразное меню натюрморта…

…Прозаик Ракурсов долго не отваживался навестить старого друга. Однако на третий день после вернисажа его преданное сердце не выдержало.

Около дома художника заметно было необычное оживление. На крыльце стоял сам Хлептиков и прерывающимся голосом отдавал приказания жене. Вид у него был очень внушительный: в дорожном плаще, коричневых жокейских крагах и охотничьем картузе с пуговкой. Рядом с супругой, держа в руках огромный узел, горько плакала Глаша. Двое дюжих грузчиков втискивали в личную машину художника добротные чемоданы. Продолжительный скорбный вой неожиданно отвлек прозаика от созерцания этой картины. В конце улицы он увидел рослого мужчину, уводившего на поводке Трезора.

И Ракурсов, кажется, понял.

— Наконец-то! — радостно сказал он. — Наконец-то выезжаете на оперативный простор! Давно пора хлебнуть свежего ветра впечатлений!

— Нет уж, дудки! — подбоченясь, отвечал художник. — Хлептикова не так-то легко сбить с позиции! Меню им не нравится! Сменю меню… Трезор несимпатичен! Продал Трезора… Глашу уволил без выходного пособия… Вазоны отдал в чайную… Освежаю обстановку! Словом, переезжаю на новую квартиру…

И воинственно взмахнув перед носом приятеля кулаком, художник бросился помогать грузчикам.

ТАКИМ-ТО ОБРАЗОМ

В отделе происшествий вечерней газеты появилось сообщение:

«В магазине № 3 загорелись электрические провода. Возник пожар. Сохранив присутствие духа, продавец Калюжный вынес на руках из объятого пламенем торгового учреждения железный сейф. Подоспевшим пожарным он ответил скромно и многозначительно: „Главное — не забывать главного!“».

Редактор торговой газеты, прочитав эту заметку, встрепенулся:

— Немедленно создать очерк. Эпический. Зовущий. Человек, спасающий сейф, не может не выполнять план. Отобразите, как он борется за переходящий вымпел и снижение количества жалоб трудящихся…

Очеркист размышлял недолго. Раз надо, так надо… Через день очерк был напечатан. Эпический. Бегло отобразив подвиг Калюжного в первом абзаце, автор переходил к самому существенному.

«…А посмотрели бы вы на Калюжного в тот момент, когда он разделывает рыбокопчености! Прилавок сияет, нож ужасен, движенья быстры, он прекрасен!.. Уверенной поступью идет Калюжный навстречу покупателю. Эта уверенность помогла ему вынести сравнительно легко тяжелый сейф. „Главное — не забывать главного!“ — не устает повторять Калюжный своим товарищам по торговой точке. И все знают, что он имеет в виду выполнение плана райпродторгом на 122,6 процента».

Восторженный корреспондент пионерской газеты не пожалел восклицательных знаков для описания героя дня:

«Ребята! Знаете, почему дяде Калюжному удалось вынести из огня железный сейф? Хотите, открою вам тайну?.. Все дело в том, что дядя Калюжный в детстве собирал железный лом! Подбирая старые дверные ручки и сломанные раскладушки, от ступени к ступени шел дядя Калюжный к подвигу!.. Так дадим, ребята, обязательство принести до 31 числа на приемный пункт Втормета 385 килограммов дверных ручек, раскладушек и железных сейфов! Вот что главное, ребята!»

Глава литературного органа заволновался:

— Ну вот, опять проморгали! Где наша связь с жизнью? Где вторжение? Снова в долгу у читателя… Послушайте, а нельзя что-нибудь изобразить в нашем разрезе, а?.. Может, этот Калюжный в свободное от рыбокопченостей время сочиняет стишки, а? Уж больно это похоже на рифму: «Главное — не забывать главного!» Пошлите на место члена редколлегии. Пусть отредактирует и даст на третью полосу. Ну хотя бы под рубрикой: «Он у нас первый раз!»

В очередном номере за подписью Калюжного появилась поэма. Особенно чувствительно выглядела заключительная строфа:

Спортивная газета сжимала кулаки. Чуть ли не все обошли ее на дистанции… Сейф! Да еще, наверное, набитый дневной выручкой!.. Тут явно пахнет рекордом. В последний раз сейф такого веса был вынесен норвежским клерком-любителем в 1893 году. Но вряд ли этот мелкий чиновник исходил из высоких побуждений… А Калюжный наверняка занимается производственной гимнастикой и по утрам читает нашу газету. Скорей, скорей надо поведать зазнавшимся мастерам спорта о пользе систематической тренировки по поднятию сейфов…

Позже всех откликнулась многотиражная газета добровольного общества пожарных. Она опубликовала приказ начальника городской дружины:

«В магазине № 3 имело место загорание электроарматуры. За допущение халатности на означенном объекте дежурному члену добровольной дружины объявить выговор. Упомянутый дежурный тов. Калюжный вместо тушения матчасти пункта загорания растерялся и занимался вынесением не главных, не огнеопасных предметов, как-то: сейфов и проч.».

Таким-то образом!

РАСЩЕПЛЕНИЕ ЯДРА

Новая классная руководительница покорила всех в первый же академический час. Носик у нее был озабоченно вздернут, а глаза лучились, словно сзади подсвечивались лампочками карманных батарей. Клавдия Ивановна прицелилась в сторону ящика с кроликом и печально сказала:

— Несодержательно существуете, ребята! Флоры у вас нет, да и фауны маловато… Ну что это, один грызун на весь контингент учащихся!

Тут Стасик Дубовский застенчиво объявил, что у него на чердаке произрастают две белые мыши. И если Клавдия Ивановна ничего не имеет против альбиносов, он их завтра подкинет.

— Подкинешь? — с интересом переспросила учительница. — А кем у тебя служит папа?

— Папа у меня в гастрономе, — забеспокоился Стасик. — Заведующий отделом мелкой дичи…

— Дичи — это прогрессивно! Пригласи-ка его завтра ко мне.

— За что? — всполошился Стасик. — Я же мышей бесплатно…

— Приветствую твою инициативу! А папу позови для создания родительского ядра… Да, кстати, ребята. Есть среди ваших родителей столяр?

— Есть! — счастливо откликнулся Теша Садыков. — У меня папа столяр-краснодеревщик.

Здесь не выдержала Таня Соколова и призналась, что у нее мама художница. А художницы, как сказала мама, это лимитфонд…