Контракт на эльфа (СИ) - "Ellari Rey". Страница 4

В сложных ситуациях девушка всегда соображала быстро, так быстро, что здравый смысл порой не успевал за скоростью ее действий и решений. Если это та самая чародейка, которую искал Геральт (а это, безусловно, она), то ведьмаки могут уехать прямо сегодня. Да что там — прямо сейчас! И никому не будет дела до странной девицы, ищущей самого опасного разбойника северных королевств. Медлить было нельзя.

— Ард, ко мне! Скорее!

Пес выскочил из-за угла, взъерошенный, готовый бежать хоть на край света за своей хозяйкой.

Мыслав все понял сразу. Он выволок из дому нагруженные сменной одеждой и снедью седельные сумки, растреножил и заседлал коня, и все сделал так быстро, будто всю жизнь только тем и занимался. Нильфгаардский кортеж скрылся за пригорком, когда Эрика крепко обняла охотника и звонко поцеловала в небритую щеку.

— Я вернусь, — пообещала она. — Обязательно вернусь.

— Береги себя, — попрощался Мыслав. И еще долго стоял у хаты, пока всадница на хилом коньке не скрылась из виду.

Комментарий к 1. Этот мир не ждет гостей

Итак, автор набрался храбрости, и выложил первую главу на свой страх и риск, загодя озаботившись корзиной для тапок))

========== 2. Гули-гули ==========

Ходят гули у дороги, съели руки, съели ноги. Скоро им жратвы не хватит. Так что ты смотри, приятель!

Детская считалочка

Пока тощий мерин грузно скакал, гремя костями, по пыльному тракту, обитатели Белого Сада суетливо прятались по домам. Все знали — пришли черные, значит, добра не жди. Крестьянка в цветастом платке скрылась за дверью своего дома последней, затаскивая на руках упирающегося и вопящего мальца лет пяти, который никак не хотел бросать своих самодельных солдатиков на дворе. И не объяснишь ведь, что настоящие нильфгаардские конники — это тебе не деревянные наскоро выструганные фигурки, могут и плетью огреть, и конем затоптать.

У таверны в плотный ряд выстроились нильфы. Бронированные, черные, они походили на громадных жуков-оленей. Крылья на их шлемах больше напоминали ветвистые жучьи рога. Золотые солнца на нагрудниках в закатных сумерках посверкивали в последних лучах солнца. А дверь таверны почему-то была открыта нараспашку и заляпана, нет, буквально залита кровью. Словно прямо перед ней зарезали свинью.

— Уходите! И больше не возвращайтесь! — услышала Эрика голос трактирщицы, полный плохо скрываемого страха.

Из распахнутой двери медленно вышли ведьмаки. Старый Весемир вытирал рукавом кровь с лица. Геральт просто шел — нахмурившись, сдвинув брови. Черные обступили их плотным полукольцом. Эрика спешилась — благо, не успела подъехать слишком близко, — и прислушалась.

— Не мы это начали, — Геральт поднял руку, словно оправдываясь за что-то очень нехорошее.

И тут из-за железной стены нильфгаардских лат вышла чародейка Йеннифер.

Ботфорты до середины бедра, узкие штаны для верховой езды, бархатная курточка с меховым воротничком, белоснежная блузка под ней, — одежда на ней была подобрана со вкусом и выгодно подчеркивала безупречную красоту чародейки.

— Сплошные отговорки… Ты как всегда, — Йеннифер уперла руки в бока, взглянув на Геральта исподлобья.

На ведьмака смотреть было жалко. Он и обрадовался, и смутился, и изумился одновременно.

— Йе..Йеннифер? Но как?

— Я получила донесение, что в Белом Саду появился ведьмак. Я знала, что это ты. Что ты ищешь меня. Я могла бы подождать, пока ты меня найдешь. Но ты же знаешь. Я никогда не отличалась терпением, — сказано это было с выражением лица, достойном, по меньшей мере, императрицы.

Эрике на мгновение показалось, что если бы не природная гордость и самоуверенность, чародейка была бы гораздо менее холодна с ведьмаком. В ее насмешливых фиалковых глазах таилось усердно скрываемое беспокойство.

Эрика взяла свою клячу под уздцы, и, лавируя меж ошалевшими от подобной беспардонности нильфгаардцами, протиснулась к ведьмакам и чародейке.

— Геральт, ты ничего не забыл? — прищурившись, спросила она, скрестив руки на груди.

Йеннифер, судя по тому, как взлетела вверх ее бровь, едва сдержалась, чтобы не спалить нахалку на месте самым болезненным заклинанием из своего богатого арсенала.

— Это не то, что ты думаешь, Йен, — ведьмак примирительно поднял руки. — Я взял заказ у этой девушки на одно… гм, особенно кровожадное чудовище. И пообещал сопроводить ее в Новиград.

Чародейка окинула девицу оценивающим взглядом, и, не узрев в ней конкурентки, вернулась к разговору. Между тем Эрика, кляня заранее свое досужее любопытство, мельком заглянула в таверну.

Интуиция ее не обманула, делать этого не следовало. Потому как даже на поле битвы таверна мало походила. Скорее, на мясницкую лавку, где вместо говядины и свинины торговали человечиной.

Ох и отвратительно же убивали ведьмаки! Повидав на своем веку немало мечников, копейщиков и лучников, равно как и тех, кто предпочитал секиры и топоры, шестоперы и булавы, кистени и молоты, девушка еще ни разу не встречалась ни с чем подобным, ничем, даже отдаленно походившим на ту мясорубку, что учинили в таверне ведьмаки. Тела были рассечены надвое, натрое — точными, смертельными ударами. Выпущенные кишки, снесенные головы, отрубленные руки, душный смрад крови и содержимого тех самых кишок, и, в довершение этой удручающей картины, трактирщица с разбитым лицом, тщетно пытающаяся выволочь за ноги нижнюю половину человеческого туловища на двор.

Девушка сглотнула и прикрыла рот рукой, чтобы ненароком не стошнило. Жуткая, даже несколько гротескная картина врезалась в ее память, плотно там угнездившись.

— Я хочу вернуться за крепкие городские стены. Так быстро, как только возможно, — донесся до девушки голос Йеннифер.

Весемир прошел мимо Эрики, галантно поклонившись, и отвязал своего коня.

Нильфгаардский эскорт слаженно и дружно уселся в седла.

Геральт покосился на смирно сидящую у ног чахлого мерина огромную лохматую собаку, но ничего не сказал, видимо, посчитал, что пользы от такого зверя больше, чем неудобств. А вот на самой кляче его взгляд задержался.

— Он и до Вызимы-то не дойдет, — сочувственно «похоронил» Карасика Геральт.

— Будем надеяться, что доползет, — пожала плечами Эрика, вскарабкиваясь на конька.

Нильфгаардский офицер что-то скомандовал на свое гнусавом наречии, и кортеж двинулся в путь. До моста ехали рысью — боевые кони резво перебирали ногами, грациозный рысак Йеннифер похрапывал и гнул шею, а кобыла Геральта, звавшаяся Плотвой, шевелилась ничуть не хуже упомянутой рыбешки — махала хвостом и послушно бежала вперед.

Эрике ничего не оставалось, как тоже пнуть Карасика пятками в бока. Тот, скрипя всеми суставами, лениво поскакал вслед за остальными, отставая от замыкающей пары солдат где-то на три лошадиных корпуса.

Вскоре Белый Сад остался далеко позади. Вечер медленно и неумолимо опускался на землю. Вокруг стрекотали кузнечики, трещали цикады, заливисто тренькала неведомая пичуга среди ветвей, а мерный топот копыт, словно барабанная дробь, отбивал ритм этому лесному оркестру.

И вдруг стало тихо и холодно. Волна необъяснимого, потустороннего страха выкатилась из леса и с головой накрыла и людей, и животных. Эрике показалось, что ее сунули в разрытую могилу и спешно забросали червивой землей — такой жутью, гнилью и смертью повеяло из-за спины. Карасик захрапел, вскинул голову, на губах проступила пена. Ард зарычал в пустоту. Обернулся Геральт — он был бледнее, чем обычно.

Над дорогой, отвратительно вереща, промчалась стая козодоев.

— Галопом! Гони! — закричала Йеннифер.

Слева мелькнула тень всадника — слишком большая, чтобы принадлежать человеку. Закованный в броню громадный конь нес на себе рыцаря в тусклых стальных доспехах и глухом шлеме. Заскрежетало, лязгнуло — это преследователь выдернул из ножен длинный меч, такой огромный, что ткни он им в землю — остановил бы на скаку своего коня. Существо, похожее на покрытую шипами уродливую собаку, выскочило из кустов и громко, слюняво клацнуло зубами.