Таинственный человек дождя - Рэ Жан. Страница 70

Войдя в кабинет, мы увидели кожаное кресло, стулья с сиденьем из репса и книжный шкаф, забитый книгами.

Не могу не сказать, как меня удивили эти книги! Это были сборники сказок! Да, сказок для детей! Здесь были почти все известные мне сказки, начиная с Шарля Перро и мадам д’Онуа и кончая сказками братьев Гримм! Я увидел также «Алису в стране чудес» и «Книгу чудес» Натаниэля Готорна! Мы принялись перелистывать книги, наслаждаясь великолепными иллюстрациями. Многие книги оказались поврежденными, словно они побывали в воде. Любопытно, что все книги были напечатаны до 1880 года.

Эта библиотека тоже вызвала у нас улыбку.

Занявшись книгами, мы позабыли, что нас только что напугал крик ужаса. Кто же мог кричать в этом пустом кабинете?

Мы безрезультатно осмотрели довольно просторное помещение. Квентин даже заглянул под ковер, вернее, под шкуру белого медведя, лежавшую возле стены. Он заметил, что шкура была плохо обработана; она явно побывала в неопытных руках. Постучав по плитам металлического пола, он сделал вывод, что под полом нет пустого пространства. Впрочем, это могло означать и то, что пол был таким же толстым, как и стены подводного замка.

Обнаружив хорошо замаскированный шкаф, Квентин нашел в нем устройство, напоминавшее криптограф с обычной клавиатурой. Мы решили, что именно с ее помощью кто-то посылал нам из этой комнаты фразы, появившиеся на светящемся экране.

— Кто же мог отправить нам послания? — задумчиво проговорил Квентин. И тут же ответил самому себе:

— Может быть, тот, кто кричал перед тем, как мы вошли в эту комнату?

Мы обменялись вопросительными взглядами.

— Что же мог означать этот призыв о помощи?

Мы прекратили поиски, перевернув в этой конторе все, что только можно было перевернуть.

Все ящики письменного стола оказались пустыми, и только в одном мы нашли множество небольших коричневых плиток или таблеток с очень приятным запахом.

Принюхавшись к одной из таблеток, я попробовал лизнуть ее. Она оказалась недурной на вкус. Мне давно хотелось есть, а поэтому я, махнув рукой на возможные неприятности, сжевал всю плитку. Как оказалось, она была достаточно питательной и, судя по всему, заменяла не только еду, но и питье. Убедившись, что мой эксперимент доказал безопасность подобной еды, Квентин мгновенно проглотил одну таблетку.

— В этом ящике сотни таких плиток, — сказал Квентин. — Если одной плитки хватает на день, то здесь запасов еды нам хватит на несколько лет! И вам не понадобится жаркое из вашего спутника…

Я сказал, что нам стоило бы отдохнуть. Поскольку постелей в кабинете не было, нам пришлось улечься на полу. К счастью, ковер оказался достаточно мягким. Усевшийся на ковре Квентин стянул с ноги носок и показал его мне. Носок представлял собой одну большую дыру — прогулка по щебенке давала себя знать.

Квентин с отвращением отбросил носок в сторону.

— Ни одна подыхающая от голода моль не расправилась бы так свирепо с моими носками… Моя бабушка была права, когда говорила, что мне самое место в банде босоногих хулиганов.

Я тоже, судя по носкам, мог стать членом такой банды.

Улегшись на ковре, я увидел, что Квентин снял свитер и рубашку, аккуратно свернул их и подложил себе под голову вместо подушки.

— Вам будет холодно, — сказал я Квентину.

— Холодно? Вы шутите, профессор! Сейчас здесь не меньше двадцати пяти градусов! И вы же сами учили нас: «Если вы ложитесь спать, никогда не оставляйте на себе дневную одежду!»

У меня не было желания продолжать дискуссию. Я не был голоден, но чувствовал сильную усталость. Закрыв глаза, я моментально уснул.

Проснувшись, я разбудил блаженно сопевшего рядом со мной Квентина. Проснувшись, он завязал рукава свитера на шее, взъерошил пятерней шевелюру и пожалел, что не взял с собой расческу. Я посоветовал ему надеть на себя всю одеж — ДУ-

— Вы надеетесь, что нас посетят хозяева? — спросил Квентин. — Я не уверен в этом. Поэтому не покушайтесь на мою свободу. Я всегда мечтал жить подобно цыганам или жителям Таити. Я чувствую, что очутился в обстановке, которая полностью устраивает меня.

Я пожал плечами. Значит, Квентин хотел жить, словно бродячая собачонка? Ради бога! Он никогда не выглядел типичным англичанином. Конечно, в коллеже дисциплина заставляла его вести себя в соответствии с нормой, но здесь он вполне может стать цыганом…

В помещении за время нашего сна ничего не изменилось. Лампы продолжали светить, и через распахнутый иллюминатор, заменявший входную дверь, мы видели, что свет в коридоре стал оранжевым и его лучи продолжали обегать по кругу просторный зал с металлическими стенами.

Я перебрал в уме все, что случилось с нами: мир, в котором мы очутились, находится на дне гленна; в большой круглый зал мы попали по извилистому коридору, а из зала нас провели в пустой кабинет допотопного вила. Здесь мы перекусили съедобными плитками, заменившими нам роскошный ужин…

В этот момент Квентин заорал, явно развлекаясь:

— Есть тут кто-нибудь? Эй, откликнитесь!

Но он едва не надорвал себе глотку, сильно повредив голосовые связки и почти потеряв способность говорить.

Я безуспешно пытался понять закономерность перемещения оранжевого прожектора, висевшего на тросе высоко над полом в центре зала. Конечно, я не мог добраться до него, так как высота зала составляла около сотни футов.

Меня интересовал и металл, черными матовыми плитами которого были облицованы стены зала. На первый взгляд он казался железом, но явно был гораздо более твердым, так как стальной нож не мог оставить на нем царапину. Квентин попытался поцарапать его алмазом на своем перстне, но даже этот самый твердый в природе минерал не оставил на загадочном металле царапины… Еще одна загадка окружавшего нас мира.

Стены зала явно были из другого материала по сравнению со стенами кабинета, в котором мы побывали; отличались они также и от стен туннеля, по которому мы только что прошли. Меня также удивило, что отдельные плиты соединялись друг с другом без видимых швов.

Любопытными мне показались и лампы в кабинете. Это не были светящиеся хрустальные стержни, как в туннеле. Они выглядели трубками, заполненными светящимся газом. Внешне они походили скорее на наши неоновые трубки, но на ощупь казались гораздо более горячими. Квентин даже высказал предположение, что они предназначены не только для освещения, но и для согревания воздуха в помещениях. Интенсивность свечения трубок плавно менялась, постоянно оставаясь приятной для глаз.

Воздух здесь кажется свежим, и я не уловил в нем никаких признаков соленого морского воздуха; нет в нем никаких намеков на сырость, характерную для подземелий, хотя я не заметил никаких признаков работающей вентиляции. Пламя зажигалки оставалось совершенно ровным, не выдавая никакого движения воздуха.

Что же находится за наглухо закрытыми иллюминаторами? По моим подсчетам, их всего двенадцать. Широкий луч оранжевого прожектора по очереди освещает их, ни на одном не задерживаясь дольше, чем на всех других.

Квентин высказал предположение, показавшееся мне весьма вероятным. Он заметил, что луч прожектора задержался на несколько секунд на иллюминаторе, за которым находился кабинет, показавшийся нам таким забавным. Он предположил, что свет мог играть роль своего рода ключа, открывавшего загадочные иллюминаторы.

Я принялся более внимательно наблюдать за вращающимся под потолком прожектором. Но если в его маневрах и имелась какая-то определенная закономерность, мне не удавалось определить ее.

Мы сразу поняли принцип действия светового информационного устройства, напоминавшего криптограф. Конечно, для этого не нужно было обладать мощным интеллектом, так как похожие устройства давно и широко использовались на поверхности. Тем не менее загадочным оставалось происхождение энергии, необходимой для действия светового печатающего устройства. И эта проблема была весьма существенной, тем более что мы не видели проводов или кабелей, не слышали пощелкивания работающих реле.