Княжна (СИ) - Лиин Аника. Страница 35

— Спасибо, брат. Ты ладьи то все не топи. Пригодяться. Да и денег они стоят не маленьких.

Викинг захохотал. Пообещал не портить наше имущество. Он уже считал все эти ладьи и то что в них, своим имуществом.

Одно орудие, на телеге, подкатили и установили напротив ворот. Многие не понимали, что это. А те кто знал молчали. Также установили в башнях. Выпилив стенах, с боку отверстия, что бы вести огонь вдоль стены, разрушая штурмовые лестницы и убивая штурмующих.

К вечеру, к городу подошли отряды хузар и славян, так сказать наших братьев по крови и языку. Сразу враг на стены не полез. Стал брать город в полукольцо, концы которого уперлись в берега реки. Всё правильно, они ждали те пять лодий, которые шли к ним по реке. В лагере осаждающих задымили костры, стали слышны стук топоров и визг пил. Что они там делают? Плевать. Завтра посмотрим.

Ещё днём я, используя соляру, бензин, смолу и ещё какую-то дрянь, которую притащили мне плотники, изготовил адское зелье. Не напалм конечно. Но горело мама не горюй! У горшечников конфисковали на нужды фронта все более-менее пригодные горшки. Заливали туда смесь, плотно закрывали и вставляли самопальный бикфордов шнур. Сам делал. Получилось не плохо.

— Ярослав. — Поздно вечером ко мне подошел в тереме, когда я шел в свою светлицу Боян. — Ты не доверяешь Брониславу что-то уж очень сильно. Это вызывает беспокойство и раздражение у других племенных вождей.

— Лучше перебдеть, чем не добдеть, Боян. И пусть я извинюсь перед Брониславом потом, если окажется, что он чист и честен, от меня не убудет, чем я в один прекрасный момент останусь с перерезанным горлом, а Мстиславу потащат к кагану для развлечения. Согласись? Поэтому, за Брониславом глаз да глаз, как и за его людьми. Ты меня хорошо понял, Боян?

— Понял. не беспокойся. Присмотрим.

— Вот и отлично.

В эту ночь, хузары явно не собирались штурмовать. Ещё должны быть переговоры. А их не было. Значит будут утром.

В своей светлице снял куртку, майку. Скинул ботинки. Устал за день, вымотался. И даже н отдавал себе отчёта, что завтра будет жарко и неизвестно, выстоим мы или нет.

Дверь в светлицу приоткрылась и в помещение скользнула девичья фигурка. Мстислава пришла. Вот что делает, бедовая девчонка, спалят же нас! Подошла тихо и села рядышком на кровать. Смотрит на меня.

— Мстиша, ты чего творишь? Хочешь, чтобы тут бунт твои устроили, что я тебя соблазнил?

— Ты боишься, Ярослав?

— Я боюсь не за себя, а за тебя.

— Не бойся, ладо мой. — Она погладила меня ладошкой по щеке. — Кому надо, они и так уже знают.

— И Боян?

— Он тоже.

— И как?

— Ни как. Недоволен, но молчит. Если ты одолеешь сейчас хузар, тебе никто потом и слова поперёк не скажет.

— Ну, я ещё не победил. Поэтому ты сильно рискуешь.

— Мне всё равно. Вдруг завтра случиться страшное и я не увижу тебя больше. Поэтому хочу чувствовать тебя сейчас. Твои руки, твои губы, всего тебя.

— Больно не будет? Ты же только прошлой ночью познала мужчину.

— От тебя мне и мука сладостна. Не гони меня.

Я встал, закрыл дверь на засов. Вернулся к ложу. Мстислава уже легла, пытаясь укрыться льняным одеялом. Я покачал головой.

— Мстиша. Не надо укрываться.

— Почему?

— Раз ты уже познала мужчину и называешь его мужем, тогда должна знать, мужчина любит глазами. Поэтому, даже рубашку свою снимай. Не красней. Чего ты меня стыдишься? Я и так тебя обнаженной видел и целовал и любил. Не надо стесняться.

Она встала прямо на ложе и взяв рубашку за подол подняла выше и сняла через голову. Отбросила её и осталась стоять так передо мной. Руки её дергались закрыться, а щеки алели пожаром стыда. Я подошел к ней и, чуть присев, обняв за талию, поцеловал её в пупок. Она положила мне руки на голову. Посмотрел, стоит, закрыв глаза. Выпрямился и стал целовать её грудь. Один сосок, второй. Услышал, как задышала.

— Ложись солнце моё. Расслабься. Всё будет хорошо.

Присел рядом с ней на край кровати. Стал гладить её юное тело. Гладить и целовать. Ласкать. Нежно гладил её груди, чуть сжимая, играя с сосками, которые отвердели. Мстислава чуть постанывала. Целовал живот. Гладил внутренние стороны бёдер, нежно заставив развести ноги. Поглаживая, доходил до лона. Задышала ещё чаще и стонать стала громче. Ухватила мою руку, которой я поглаживал её лоно, прижала к себе. Потом открыла глаза и потянула меня к себе. Я чувствовал, что она уже готова. Она смотрела на меня, глаза в глаза, обняв меня за плечи.

— Я люблю тебя. — Прошептал ей.

— И я тебя, мой ненаглядный. — Ответила она, сгибая ноги в коленях, поднимая их и обхватывая меня с боков.

Завтра будет тяжёлый день, а сейчас, пусть будет ночь страсти и любви.

Вот и налетели стервятники! Каждый из них желает отхватить кусок побольше, да по-лакомее. Поляне и радимичи, когда-то стоявшие плечом к плечу с моим тато. Жестоко убившие его в один день, перешли на сторону хузар, преклонили колени пред их каганом. Предатели, не заслуживающие пощады, они пришли сами на порог моего дома, сами сделали свой выбор. А мы сделаем все возможное, чтобы наши враги умылись собственной кровью, сотни раз пожалели, прося пощады.

Мне не было страшно, я уже давно сделала свой выбор, приняла решение — бороться до конца! Я не сдамся, даже если случиться страшное и вятичи падут, я останусь до последнего княжной и не покорюсь хузарам.

Для меня есть единственный человек которому, я безоговорочно готова подчиняться— Ярослав, ладо мой, любимый! Всё готова, ради него отдать, и стерпеть.

Сидя на троне в княжьих палатах и наблюдая за вождями, подмечала их лёгкую нервозность, оно и не мудрено страшно как ни как война грядёт. Они все прекрасно осознавали, что многие не вернуться, полягут наравне со всеми — и своими и чужими. От того их охватывало ещё больше эмоций. Ярослав, мой сокол ясный, отдав распоряжения, всех распустил, сам же остался с Гуннульвом, а я же поспешила в светлицу. Мне нужно было сделать одно, очень важно дело. Об этом следовало позаботиться раньше, но я совсем замоталась и забыла.

Княжеская оружейная палата моего батюшки встречала меня тишиной и покоем. Легким запахом пыли и дерева, железа и кожи. Я редко бывала здесь, но сейчас, находясь в святая святых, впитывала последние мгновения оставленные им. Тато, мой дорогой и любимый, надеюсь, ты не будешь против сделанного мной сейчас поступка. Это должен был сделать ты сам, отдав своему наследнику, но так получилось, что единственной оставшейся в живых осталась я, а значит, я могу передать положенное по праву княжны! Твои доспехи, твой меч, шлем и щит, послужат истинному князю вятичей достойной службой. Они не раз спасали твою жизнь, я надеюсь, что и жизнь моему Ярославу они будут хранить верой и правдой.

Перенеся в свою светлицу броню и оружие, аккуратно разложила по кровати. Длинная кольчуга и защитная броня из пластин, защиающих грудь, живот и спину. Шелом со свисающей бармицей, украшенный позолотой и письменами, давал понять всем и каждому — кто есть князь! А так же корзно, ярко алого цвета, вышитое золотыми нитями по низу и по бокам. Меч — стальной, булатный, который помнил руки ещё моего прадеда и щит сделанный лично руками моего тато, он хотел передать их своим наследникам, но так сложилось, что единственный кому я могла бы передать это был мой муж. Завершив свои приготовления, для скорейшего облачения моего суженного в броню. Отправилась посмотреть, как выполняются мои поручения. Завтра или уже сегодня ночью, всё зависит от того, когда решатся на штурм хузары, поляне и радимичи, я буду наравне со всеми помогать нашим кметям. По моему велению было выделено помещение для раненых, там же находились несколько девушек и женщин, всегда готовых помочь. Но уже завтра рук будет не хватать, кому-то срочно понадобится обезболивающий отвар, кому-то наложение швов, а кто-то на грани жизни и смерти будет сражаться уже сам с собой.