Там, у края неба (СИ) - Корнилова Веда. Страница 7

В голосе девушки явственно прозвучали слезы. Да уж, семейка Тарилы постаралась привлечь к свадьбе любимого дитятка как можно больше внимания. Впрочем, не сделай они этого, не труби на каждом углу обо всех подробностях празднества, то никто бы не обратил внимания на половину всех ухищрений, которыми родня невесты так гордится.

— Ну, если так хочешь, то сходи… — неожиданно для себя сказала я. — Только ненадолго и постарайся не задерживаться. И вернись еще до того, как придут остальные.

— Конечно!! Я только одним глазком взгляну — и сразу же назад!..

Не прошло и минуты, как закрылась входная дверь, а потом чуть скрипнули ворота — Энн, получив мое разрешение уйти, чуть ли не опрометью кинулась смотреть на торжество, о котором идет столько пересудов. Судя по всему, во всем доме я осталась одна-одинешенька. Разумеется, отпускать служанку не стоило, но сделанного назад не воротишь. Надеюсь, опасаясь возможного хозяйского гнева за самовольную отлучку, слуги не станут особо задерживаться.

Только сейчас я поняла, что для чего-то взяла с собой книгу о житиях святых. Надо бы подняться к себе в комнату и оставить книгу там, но вновь идти наверх, а потом снова вниз совсем не хотелось. Книга, конечно, весит не так и мало, но оставлять ее в дворницкой тоже не хотелось. Ладно, возьму книгу с собой в сад — все ж какое-никакое, а чтиво.

Сад подле дома дяди Тобиаса был пусть и не очень большим, но ухоженным — не просто же так порядком в нем занимались два садовника. Посреди сада стояла беседка, сплошь увитая вьющимися розами — там мы обычно пили дневной или вечерний чай, только мне куда больше нравилось совсем иное место — небольшая скамейка в дальнем уголке сада, стоящая под вишневыми деревьями. Ветви вишен наклонялись довольно низко к земле, и в летнюю пору, когда деревья были покрыты листьями, иногда было сложно рассмотреть сидящего на скамейке человека. Как в шутку говорил дядя Тобиас, это место для тех, кто склонен к уединению и размышлению, а подумать мне было над чем.

Усевшись на скамейку и положив книгу рядом с собой, я постаралась привести в порядок свои мысли и принять окончательное решение, благо у меня уже было время подумать, что мне следует делать дальше. Уходить в монастырь — будь он хоть того лучше! я не собираюсь. Ну не мое это, так что не стоит заставлять себя делать то, что мне не хочется. К тому же не такой у меня характер, чтоб смириться с уединенной жизнью в монастырских стенах. Завтра же попрошу дядю Тобиаса поискать мне место гувернантки в каком-либо из богатых домов — это лучшее из того, на что я могу рассчитывать. Знакомств у дядюшки хватает, так что с поиском подходящего места особых проблем быть не должно, однако необходимо, чтоб место моей будущей службы находилось не в нашем городе — здесь я не желаю оставаться ни при каких обстоятельствах. Хватит с меня насмешек, улыбок и показного сочувствия, которое даже со временем никуда не денется. К тому же будет выглядеть весьма странно, если кузина одной из самых богатых невест города находится едва ли не на положении служанки в чьей-то семье. А так, как говорится, хоть с глаз долой… Надеюсь, дядя Тобиас даст мне немного денег на дорогу, а дальше я уж как-нибудь управляюсь сама — все одно в жизни мне придется рассчитывать только на свои силы.

Не думаю, что тетя Мей будет возражать против моих намерений уехать как можно дальше: как это ни странно, но после получения приглашения на свадьбу всем окончательно стало ясно, что у семьи дяди Тобиаса и у меня — разные дороги. Именно потому тетя Мей в последнее время и ведет со мной разговоры о пользе монастырской жизни для неопытных молодых девушек. Ее можно понять — племянница (то бишь я) выросла, впереди у нее, как говорится, никаких перспектив, а уход в монастырь считается весьма достойным делом. Так что мой отъезд для дальнейшей работы гувернанткой — это тоже выход из положения, пусть даже тетя Мей сочтет подобное далеко не самым удачным решением…

А свадьба Тарилы сейчас наверняка в самом разгаре… Если честно, то мне туда идти совсем не хочется — нет ни малейшего желания видеть эту девицу, которая только что корону себе на голову не надевает от осознания своего немыслимого совершенства и сказочной красоты. Интересно, за что она меня так не любит? Когда на девичнике приятельницы Тарилы перемывали мои грешные кости, то в голосе очаровательной невесты, когда она говорила обо мне, ясно были слышны нотки насмешки и торжества. Хм, вроде мы с ней не были соперницами ни в чем, так откуда же такое отношение?..

От раздумий меня оторвал шорох раздвигающихся веток. Кажется, кто-то забрался в кусты жасмина, что растут неподалеку. Неужели мальчишки опять решили залезть за вишней? В прошлом году садовники то и дело гоняли парнишек, которые одно время повадились забираться в наш сад за ягодами. Хотя вишня еще совсем зеленая, вряд ли сейчас она хоть кого-то интересует…

В следующий миг все мысли о любителях недоспелых ягод враз вылетели у меня из головы, потому что из-за высоких кустов показалась фигура в длинном черном плаще с большим капюшоном, который полностью скрывал лицо человека. Если судить по вешнему виду, то можно предположить, что незнакомец был высоким плечистым мужчиной, но вот его плащ… В такой одежде иногда ходят церковники, только служителю церкви нет необходимости днем закутываться в длинный темный плащ, да еще и скрывать лицо под низко опущенным капюшоном. Это еще кто такой сюда заявился, и что он тут делает? Может, в сад забрался грабитель, намереваясь отсюда пройти в дом? Скорей всего, так оно и есть… Надо же, ломится прямо сквозь кусты, ничего не опасаясь! И в доме, как назло, сейчас нет никого из слуг! Ой, зря я позволила Энн уйти, так что сейчас хоть зови на помощь, хоть нет — все одно меня никто не услышит! Святые Небеса, остается надеяться только на то, что незнакомец меня не заметит!

То, что произошло дальше, ранее я не могла представить себе даже в кошмарном сне. Одна из веток зацепилась на капюшон, но мужчина этого не заметил, и уже при следующем шаге ветка спружинила назад, капюшон слетел с головы незваного гостя, и я почувствовала, как у меня от страха перехватывает горло. Оказывается, капюшон скрывал голову не человека, а непонятного существа, и эта голова куда больше напоминала страшную драконью морду с длинными зубами, чешуйчатой кожей и красно-зелеными глазами. Поняв, что с его головы упал капюшон, этот человек (или кто он там) схватился рукой за голову, и я увидела не человеческую кисть, а лапу с длинными когтями… Святые Небеса, да кто это такой?!

Тем временем странный гость заметил меня и на мгновение остановился. Нас разделяло шагов двенадцать, и я молила про себя всех Богов, чтоб незваный гость снова скрылся в кустах, или же чтоб все происходящее оказалось сном, однако чудище, чуть постояв на месте, двинулось по направлению ко мне. Сказать, что я перепугалась — это значит не сказать ничего. От страха у меня перехватило горло, и я была не в состоянии издать ни звука, ноги стали будто ватные — на таких далеко не убежишь, и к тому же это страшное создание может догнать меня одним прыжком. Не зная, что можно сделать, я вскочила со скамейки, схватила лежащую рядом книгу о житиях святых и изо всех сил швырнула ее в приближающееся ко мне непонятное существо. Попасть в цель с расстояния десяти шагов смогла даже я, и тяжелая книга ударила чудище в плечо. Если же принять во внимание, что книга довольно-таки увесистая, то удар должен быть болезненным — недаром глаза у непонятного создания загорелись чуть ярче, и я услышала нечто, похожее на шипение. Еще шаг — и страшная морда существа стала будто меняться, превращаясь в нечто иное, куда больше смахивающее на человеческое лицо… Впрочем, этого я уже не рассмотрела, с меня хватило и того, что уже успела увидеть. Я еще больше испугалась, у меня потемнело в глазах, подогнулись ноги, и а потом на какое-то время я потеряла сознание, провалившись в спасительную темноту.

Не знаю, долго ли длился мой обморок, но постепенно сознание стало возвращаться ко мне, и первое, что я стала понимать — это то, что я лежу на земле, подле скамейки, а неподалеку кто-то разговаривает, вернее, до меня стали доноситься голоса, правда, слышала я глухо, словно сквозь вату. Кажется, говорят двое мужчин, только я не понимала, о чем идет речь. Их что, двое, и оба страшилища? Святые Небеса, спасите и сохраните меня от возможной беды! Хотя голоса у мужчин вроде обычные, никто не рычит и не воет…