Операция «Катамаран». Падение. После похорон - Йожеф Габор. Страница 2

Комиссар уголовной полиции Анна Нильсен, недавно назначенная в небольшой городок Эгесхавн, сразу сталкивается с тем, что здесь слишком «много средней руки насилий. Особенно среди городской молодежи, где насилие, как правило, сопровождалось и ограблением». Этот невеселый профессиональный комментарий становится своего рода камертоном всего повествования.

Естественный и основной вопрос в расследовании дела о возможном убийстве — «кто?» — дополняется не менее важным вопросом — «почему?». Анна настойчиво ищет ответы.

Как и Мартин Бек, главный герой романов Вале и Шеваль, Анна — человек честный и глубоко порядочный, стремящийся хорошо делать свое дело. Она трезво понимает, что корни постоянно растущей преступности питаются пороками самого общественного устройства. Собственно, и в гибели Смедера прямо виноваты общественные конфликты, которые личность Смедера и личность его убийцы персонифицируют.

Расследование гибели Смедера идет туго, в его орбиту втягиваются все новые и новые люди. Образ погибшего встает из рассказов многих людей, но все, даже те, кто ему симпатизирует, например Эгон Кратвиг, не могут отрицать того, что в целом покойный был холодным и замкнутым человеком.

Индивидуализм Смедера, стремление не видеть вокруг себя других людей, их забот и драм для его приятеля Кратвига — высшее достоинство личности, а для Анны Нильсен и автора — огромный недостаток, символизирующий духовный кризис общества.

Рационализация конторского процесса, предлагаемая Смедером, делается не в интересах людей, а в интересах бездушной бюрократической машины.

К слову сказать, элемент чиновнической дотошности подчеркнут и в деятельности Анны. Она тоже систематизирует и сопоставляет; «Каждый факт, который не был дополнительно проверен, она определила как важный (В) или неважный (НВ). И каждый раз, когда она сопоставляла новые данные с уже обдуманными ею, она еще и еще раз обращалась к постепенно заполнявшемуся классификационному листу… Долгий и утомительный процесс, но такова уж эта работа и таковой она всегда останется».

Как непохож этот тщательный анализ на романтические озарения, посещающие великого мсье Пуаро; «Эркюль Пуаро пробудился — и правда со всей непреложностью вдруг предстала перед ним. Да, это действительно был конец. Он мысленно перебирал разрозненные куски мозаики».

Такое представление о работе следователя выглядит сегодня откровенным анахронизмом, если не самопародией. И тем не менее… Книги Агаты Кристи продолжают читать.

В чем же секрет этого удивительного и феноменального успеха?

Автор монографии о писательнице, Роберт Бернард, считает, что «одним из основных приемов в арсенале Агаты Кристи было ее превосходное умение переключать читательское внимание с того, что действительно имеет значение, на вещи совершенно незначительные».

Роман «После похорон» полностью подходит под определение канонического детектива. Он является как бы иллюстрацией к предлагаемой Уинксом схеме из четырех действий.

Если в «Падении» расследование идет вширь, появляются все новые и новые персонажи, заставляющие полицию отрабатывать все новые и новые версии гибели Смедера, то у Кристи расследование идет вглубь, то есть перед читателем возникает некая группа персонажей, в данном случае — наследники Ричарда Эбернети.

Нет равных Кристи в изобретении «ключей», ложных намеков, деталей, сбивающих читателя с правильного пути. Можно быть уверенным заранее, что на каждого из наследников в какой-то момент падет тень подозрения в совершенном преступлении.

Агата Кристи — писательница по-своему откровенно социальная. Конечно, нелепо было бы сравнивать ее с классиками критического реализма XX века. Но ее герои-буржуа в большинстве случаев изображены правдиво, а иногда и безжалостно-иронично. По происхождению и воспитанию принадлежащая этому же кругу, она зорко видит их пороки.

Мотив конца рода, стиля жизни, определенной эпохи в развитии английского общества звучит в романе «После похорон». О распаде буржуазной семьи и гибели викторианского уклада «старой доброй Англии» говорила и большая литература — об этом писали Д. Голсуорси, Р. Олдингтон, И. Во, Э. Уилсон и многие другие. В меру своих творческих возможностей этот неминуемый процесс отразила и Агата Кристи.

В книгах Кристи обычно силен моральный аспект. Разоблачение нравов буржуазного общества осуществляется посредством осуждения аморализма его представителей. Все наследники откровенно радуются смерти богатого родственника. Более того, у каждого из них был, с их точки зрения, весомый повод его убить, таким образом, очевидно, что любой, быть может, за исключением Элен, — потенциальный убийца.

Но нет таких загадок, которые не мог бы разрешить Пуаро. В финале он, как это обычно бывает в романах Кристи, собирает всех, кого подозревали, и, как опытный актер, подержав паузу, наконец возглашает истину. И, как всегда у Кристи, развязка совершенно неожиданна.

Но самым существенным остается то, что и действительным убийцей двигал тот же мотив, что и потенциальным, — корысть.

Последовательное чтение и сравнение произведений, публикуемых в настоящем сборнике, свидетельствует о развитии детективного жанра, его состоянии на современном этапе, и главное — о его возможностях, ибо остросюжетному, умело построенному литературному произведению, смело ставящему острые проблемы сегодняшнего дня, являющемуся действительно «зеркалом общества», проникнутому верой в победу добра над злом, справедливости над несправедливостью, всегда обеспечен настоящий читательский успех.

Г. АНДЖАПАРИДЗЕ

Дьёрдь Фалуш

Габор Йожеф

ОПЕРАЦИЯ «КАТАМАРАН»

Повесть [1]

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В ночные часы залы ожидания и открытые террасы для пассажиров аэропорта Ферихель близ Будапешта обычно безлюдны. Пустынна и просторная площадка для стоянки автомобилей перед зданием вокзала. После полуночи здесь садятся лишь немногие почтовые самолеты, два-три, не более. Погрузка и выгрузка занимают считанные минуты, и летающий почтальон отправляется дальше по своему маршруту. Прожекторы маяка на башне, где сидит главный диспетчер, светят в четверть накала, вспыхивая только в момент посадки или взлета машины. Правда, взлетно-посадочные полосы обрамлены цепочками мощных огней, горящих всю ночь в полную силу, но они обращены вверх, к небу. Персонал ночной смены сотрудников сокращен до минимума, пассажиров нет, встречающих и провожающих тоже, и притихший аэропорт мирно дремлет в тишине.

В ночь на седьмое июня, однако, все здесь выглядело совершенно иначе. Стрелки огромных часов на стене показывали уже начало второго, а здание аэровокзала было залито светом, ни вечерняя смена служащих в полном составе находилась на своих рабочих местах. Слегка осоловевшие от бесчисленного количества чашечек кофе, выпитого в борьбе с усталостью, они вместе с встречающими — а их было довольно много — с раздражением поглядывали на электронное табло, на котором упрямо и равнодушно светилась только одна строка:

«Рейс МА-424, Франкфурт — Будапешт, — и далее, в последней графе, крупно — задерживается».

Встречающие уныло сидели в креслах, бесцельно слонялись по залу или топтались возле табло. За пультом с надписью «Информация» тоже толком ничего не знали, и девушки в синей форме уже утомились от вежливых ответов на один и тот же вопрос.

— Да, пожалуйста. Рейс задерживается… Нет, не отменен… Во Франкфурте объявлена забастовка работников аэропорта… Когда вылетит? Извините, пока неизвестно…

К окошечку подошли двое стариков, по-видимому, супруги. Даме под семьдесят, мужчина выглядел старше. Терпеливо дождавшись, пока хорошенькая барышня в пилотке, восседавшая за пультом, обратит на них внимание, дама спросила: