Операция «Катамаран». Падение. После похорон - Йожеф Габор. Страница 61

Петер Франк не побежал вниз по ступенькам. Он спрыгнул на следующий этаж, опершись руками на перила и перенося тело на лестницу маршем ниже. Тот парень тоже, видимо, хорошо знал эту технику, ибо расстояние между ними не сокращалось. Парню удалось выбежать первым, хотя он и сбил с ног у входа в подъезд пожилую женщину, и она, всхлипывая, сидела на каменной плите перед дверью, когда Франк промчался мимо нее к «вольво». Но у него, к сожалению, не было шансов догнать мотоцикл «Хонда-500», стремительно сорвавшийся со стоянки.

«Вольво» в принципе могла ехать быстрее, но в городском движении приходилось считаться со многими правилами, и «хонда» продолжала путь вдоль берега и в двухстах метрах перед «вольво» свернула в город.

Франк вызвал по рации:

— Это Франк, отвечайте быстрее, с кем я говорю?

Полицейский участок отозвался в ту же секунду:

— Это Поульсен, говори, Франк.

— Я на хвосте у «Хонды-500» на пути от набережной к центру, парень пытается от меня отделаться. У вас три минуты, чтобы блокировать Естергаде и Сколегаде, он обязательно попытается поехать по одной из них. Только не на полицейских машинах. Я не знаю парня, но схватить его надо. Это по делу Смедера.

— Задействовано. Кончаю. Держим связь.

Франк шел за «хондой» со скоростью 130 километров в час еще километра четыре до центра города, потом вынужден был свернуть, а «хонда» полетела по Естергаде.

Франк опустил окно машины. Он слышал, как постепенно замолкал бешеный треск мотоцикла, обрадованного, что полицейская машина явно осталась позади.

Вызывал Поульсен:

— Франк, это Поульсен, мы его ждем.

— Прекрасно, ребята.

Что-то многовато шума. Видно, поймали.

— Еду в участок.

Франк не закрыл окно в машине, погода была по-прежнему прекрасной. Кто знает, может быть, все уже позади.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Здание ратуши, недавно построенное в современном стиле, было переполнено служащими. Большая входная дверь, вестибюль, лестницы, кабинеты и помещения для собраний отвечали изысканному вкусу архитектора. Рабочие комнаты для обычного персонала были соответственно небольшими. В каждом углу сидели сотрудники. Они ютились между ширмами и шкафами. Одновременно разговаривали по телефону и принимали посетителей, толпившихся в коридорах.

Согласно предварительной договоренности по телефону Анна Нильсен направлялась на встречу с директором муниципалитета, начальником Эрика Смедера.

Таблички на дверях вывели ее в большую приемную, где на пишущих машинках бегло стучали три молодые женщины. Стойкий звуковой фон. Три двери приглашали соответственно к бургомистру, директору муниципалитета и в кабинет начальника отдела кадров.

Приемная была, очевидно, в свое время предназначена для двух секретарей. Сейчас между письменными столами, столиками с машинками и людьми нашлось местечко и для Анны на конторском стуле с боку одного из письменных столов. Усадила ее одна из секретарш.

— Господина директора только что вызвали, он вернется через минуту. Вам не придется долго ждать, — дружелюбно улыбнулась она, тут же приняв то же отрешенное выражение, что у двух остальных, косившихся на Анну. Здесь, видимо, хорошо знали о причине ее прихода. Возразить было нечего. Всего один день прошел с момента происшествия.

— Ужасно, не правда ли, — спросила секретарша, продолжая печатать на машинке, немного повернувшись к Анне на вертящемся табурете.

У нее были прелестные красно-коричневые кудри, которым Анна сразу позавидовала, масса веснушек на крупном, широком и прямом носу. Подбородок практически отсутствовал, это придавало ей забавное выражение. Когда она улыбалась, казалось, что она громко смеется. Приветливое, симпатичное лицо.

— Конечно, ничего хорошего, — согласилась Анна. — Но вы и так заняты, не отвлекайтесь из-за меня, пожалуйста.

— Ну, за этой работой можно болтать, — возразила секретарша.

Все трое продолжали сосредоточенно печатать, когда приоткрылась дверь и в проеме показался край желтого халатика. Быстро взяв пластмассовые чашки, толкая друг друга, женщины устремились к тележке с кофе, извещавшей о перерыве и распространявшей вокруг радость и расслабленность.

Вежливость секретарши была, очевидно, выдающейся чертой ее характера.

— У меня есть лишняя чашка, хотите кофе?

— Спасибо, — согласилась Анна.

— Сливки или сахар?

— Ничего!

Женщины выпрямились на стульях, слегка покачиваясь то вправо, то влево, чувствуя легкое смущение, потому что не могли из-за присутствия комиссара непринужденно болтать, как обычно. А как раз сегодня было бы полезно послушать их болтовню, которая, конечно, касалась бы Эрика Смедера. У них должны быть вполне нормальные человеческие реакции.

Соседка Анны зажгла еще одну сигарету, не успев докурить предыдущую.

— Пять минут посидеть с поднятыми ногами, вот что нужно человеку после двух часов такой работы, — сказала она.

— Понимаю. А вообще трудно?

Все трое закивали головами, а соседка добавила:

— Конечно, трудно, приходится много работать, но так всюду. Директор и бургомистр хорошие люди, и работа интересная. В курсе всех дел. Я здесь новенькая, только полгода. Но мне нравится, и не хотелось бы бросать работу. Поэтому и стараешься, да я уже привыкла.

Она, видимо, была самой словоохотливой из всех. Двое других обменялись быстрыми взглядами, явно смущаясь от ее болтовни. Но она чувствовала, что обязана позаботиться, чтоб Анна не скучала из-за того, что директор нарушил соглашение.

— Я знаю, зачем вы пришли. Меня зовут Ирис Хансен. Это через меня вы вчера договаривались с директором. Конечно, ужасно, как все случилось. Должна признаться, мы не слишком-то обращали внимание на Смедера. Все это так страшно.

— Смерть всегда ужасна, особенно при таких обстоятельствах, — добавила одна из тех двоих.

— Конечно, — поспешила согласиться Ирис Хансен, быстро и обезоруживающе улыбнувшись Анне. Анна почувствовала стихийность ее характера и представила, что ее болтовня не всегда отвечает общепринятым нормам.

Но бранить за это ее не следовало бы.

— А что, Смедер не был популярен? — поинтересовалась Анна. Ей хотелось, чтобы директор еще чуть-чуть задержался. Ответа она не получила.

Женщины принялись болтать об общем знакомом. После обмена взглядами, молчаливо согласившись, что так спокойнее. Открылась дверь, на этот раз впуская господина директора.

Анне не приходилось встречаться с ним раньше, но она сразу поняла, что это он. Уверенным взглядом директор обвел пространство приемной, подошел к Анне, дружески ее приветствовал. Высокий, худой человек лет сорока пяти, с трубкой в левой руке.

Ей предложили удобное место в небольшой комнате, где стоял низкий стол, диван и кресло. Термос с кофе и две сдобные булочки в целлофановом пакете были, очевидно, заготовлены Ирис Хансен. Анна, поблагодарив, согласилась на полчашки кофе.

— Ваша милая секретарша Ирис Хансен уже позаботилась о кофе, пока я вас ждала.

Директор вынес поднос в приемную. Потом снова занял место на диване и, закурив трубку, продолжал:

— У нас тут мрачное настроение. Может, внешне незаметно. Нельзя поверить, что Смедера больше нет. Просто руки опускаются. Реакция наступила не сразу, а сейчас просто жутковато. Вам, конечно, приходилось не раз с этим встречаться. А что, он действительно был убит?

— Похоже, — ответила Анна без колебания. — Поэтому мне и нужно задать некоторые вопросы.

— Да, да, пожалуйста, — предложил директор.

Анна заметила на столе табличку, сообщавшую, что фамилия директора была Хольт. Сам же он ей не представился. На двери в его кабинет было просто написано: «Директор». Наверное, чтобы никто не забывал, что беседует не с частным лицом, а с человеком, наделенным официальными полномочиями на уровне городского муниципалитета. Тем не менее он мог бы представиться. Ради порядка и ради обычной вежливости. Скорее всего он считает, что все и так знают его фамилию.