Операция «Катамаран». Падение. После похорон - Йожеф Габор. Страница 72

— Нет такой официальной должности, как женщина-комиссар. Вбей себе это в башку немедленно. И если еще раз попытаешься играть в подобную детскую игру, можешь сразу искать другую работу.

Он получил удар. Попытался ухмыльнуться, но ничего не вышло. Больше не о чем было разговаривать. Расмус предпочел уйти.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Работа в полицейском участке, безусловно, имела свои преимущества. Всегда, например, под рукой был транспорт. Необязательно автомобиль. Правда, случалось и так, что все патрульные машины одновременно были или в разъезде, или в ремонте, или с неофициальными поручениями у кого-нибудь из полицейских дома, например, если жена жаловалась, что тот забыл бутерброды.

В настоящий момент в гараже имелись в наличии старый «Таунус-20» и новая «вольво». Петера Франка чуть-чуть угнетала совесть из-за выпитого накануне вечером вина, да и хотелось немного размяться. В эти дни чувствовалась нагрузка. А что может быть лучше полицейского велосипеда для этой цели? Особенно если надо добраться до Клевервей, где живет Аксель Иверсен.

Велосипед попал к ним из бюро находок, и хотя все найденные предметы обычно продавались, а доходы поступали государству, этот черный мужской велосипед, с потертым седлом и обтянутым кожей рулем по непонятным причинам был повышен в должности и стал полицейским велосипедом.

Франк покосился на легкие серые облачка, бегущие по небу. Первая половина дня уже выдала пару непродолжительных дождей, но, если ты одет в соответствующую голубую куртку с капюшоном, тебе не будет очень уж скверно.

Он поехал сначала по центральной улице, потом свернул на Хавнегаде и там обнаружил улицу Клевервей, одну из многих, соединявших Хавнегаде с центром. По обеим сторонам улицы стояли пять-шесть красных трехэтажных домов. Как на подобных небольших улицах в центре. Не очень-то оригинальные постройки, но достаточно удобные для жилья, они были возведены в тридцатых годах. Безусловно, центр — не то место, куда хотелось бы сегодня переехать. Особо, если человек может позволить себе не жить в дешевой квартире, если не привязан к месту. Каждому в наши дни хочется иметь и покой, и тишину, и лишнюю ванную комнату, и возможность прогулок с собаками после десяти вечера.

Петер Франк предварительно проверил, числится ли Иверсен на бирже по трудоустройству. Ему сообщили, что он до сих пор безработный. Иверсен жил на втором этаже с левой стороны. Дома его не оказалось.

На двери была простая надпись: Аксель Иверсен.

Петер позвонил пару раз, подергал ручку. Никто не открывал. Он позвонил соседям справа. Видимо, сначала на него посмотрели через глазок, потом дверь распахнулась, и, прежде чем Франк открыл рот, соседка выпалила:

— Акселя нет дома. В это время дня его никогда не бывает, он всегда уходит в половине десятого. — На вид ей было около шестидесяти лет, и она даже не пыталась скрыть, что не очень-то симпатизирует Акселю Иверсену.

— Куда?

— В кафе у автобусной станции. Найдете его там. Он там часто сидит с такими же. Играют в карты.

Франку не хотелось благодарить женщину за информацию. Странно устроен человек! Иногда он доволен тем, что узнал, а иногда не хочет ничего знать. Женщина продолжала:

— Ему ведь надо чем-то жить, не правда ли? Жена с ребенком убежала от него, получает пособие. Она работает к тому же. Ну а ему лишь остается играть в карты. Не согласны?

Франк был, согласен. Значит, теперь все происходит на автобусной станции. Они знали, что станция в известные периоды, особенно зимой, теплое местечко для многих, но не знали, что в ход пошли карты.

— А как выглядит Аксель?

— Это еще зачем? — Женщина отступила в глубь коридора. При этом ее самодовольное лицо сморщилось в дурацкую гримасу. Франк показал свое удостоверение, чем вызвал новый прилив словоохотливости:

— У него борода достаточно большая, очень черная. Он бывает грубым, если его тронешь. Никогда не знаешь, что и когда может случиться. Когда он пьян, глаза становятся совсем крохотными. Тогда я его очень боюсь.

Петер Франк хорошо потренировался в тот день. Автобусная станция была недалеко от центра, но в стороне, противоположной Клевервей. По дороге он попал под мелкий, к счастью, короткий дождь, который спокойно моросил, а не хлестал, как обычно бывает при западном ветре. Дорога была не слишком долгой и заняла десять минут. На последней дистанции огромный автобус заставил Франка свернуть с мостовой на тротуар.

Длинное, хвостатое, извивающееся автобусное чудище сорвалось с места, ведя себя так, будто все слева и справа должны уступать ему дорогу. На самом деле именно водитель автобуса, а не Франк должен был бы вступить в объяснения с сердитой дамой из-за того, что переднее колесо велосипеда запачкало ее белый плащ. Франк был возбужден наглой демонстрацией автобусной мощи и скандальным характером дамы, хотя вынужден был смириться. Трудно было отрицать, что столкновение велосипеда и белого плаща произошло именно на внутренней стороне тротуара, поэтому он не смог свалить вину на даму. Помогло только то, что он вытер плащ чистым носовым платком и широко улыбнулся. Потом торжественно заверил себя, что будет пользоваться улыбкой только в случаях острой необходимости.

Кафе автобусной станции, находившееся в самом центре города, приобрело популярность не только среди пассажиров.

Семеро мужчин, парами и поодиночке сидевшие за покрашенными зеленой краской столами на красных пластмассовых стульях за чашкой кофе или кружкой пива, вряд ли ожидали автобусов. Скорее всего они были одинокими людьми, возможно, безработными портовыми грузчиками, для которых это кафе не хуже и не лучше других мест, где можно убить время.

Франк быстро отметил, что ни у кого из них не было черной бороды и небольших глаз, поэтому смело обратился к девушке за кассой:

— Где Аксель, разве его тут не было?

Она посмотрела на него в недоумении, не понимая, кто он.

— Аксель? — лениво переспросила она. Тем самым дала понять, что она-то, конечно, знает его, но не следует думать, что ею легко можно командовать.

Франк показал полицейский жетон.

— Аксель ничего не натворил, — искренне сказала ему девушка. Голос звучал убедительно, но Франк был настойчив:

— Куда он отправился отсюда?

— К Каю, — покорно ответила кассирша. Ее волосы были коротко пострижены и открывали уши. Кожа на лице казалась грубой из-за обилия пудры.

— Что за Кай?

— Просто Кай. Я и не помню его фамилию. Его все зовут Кай.

— Адрес?

— На Смаллергаде.

— Желтый угловой дом перед парком?

— Наверное, — сказала она, внимательно изучая телефонный аппарат.

— Вы сообщите мне фамилию Кая здесь, сейчас, или чуть позже, в полиции?

Он вынужден был слегка припугнуть ее, что оказалось нетрудно.

— Кай Кнудсен, — надулась девушка.

Вот что за Кай! А почему бы нет? Кай-игрок! Мелочь в делах уголовной полиции.

— Если Акселя не окажется у Кая, я вернусь через пять минут, понятно? — спросил он, взглянув на телефон.

Девушке было всего семнадцать лет, и она выглядела испуганной.

— Понятно, — ответила она, решившая все равно позвонить, как только Петер исчезнет за дверью. Кая она боялась больше, чем полиции. Франк это хорошо понимал.

Он явно преувеличил, пообещав вернуться через пять минут. Переоценил свой транспорт и понял это, когда наконец свернул с центра на Смаллергаде. Тренировка несколько затянулась.

Смаллергаде напоминала Клевервей, и берлога Кая Кнудсена находилась на самом чердаке, помещение которого едва ли одобрили пожарные.

Нора Кая не особенно интересовала полицейских. В ней находились слишком маленькие деньги. Там оставляли последнее. Чаще всего это были инвалиды-пенсионеры и безработные, которых Кай находил в тех местах, где они убивали время. Так было когда-то, до тех пор, пока Кай не стал играть по-крупному и укрывать краденое. Именно за это уже отсидел пару месяцев.