Девочка. Арифметика жизни (СИ) - Марр Риа. Страница 7

— Ты права, но мама справлялась, очень любила отца, понимала, что у него тяжелая работа и старалась, чтобы дома его ждал комфортный уют, вкусная еда, здоровый и веселый ребенок, нежная и спокойная жена. Я помню это счастливое время, этот зеленый городок между сопок, где в парке можно было увидеть белок, безбоязненно забиравших с рук нехитрое угощение, что приводило меня в неописуемый детский восторг.

Но в один день все рухнуло. Оказалось, что у отца появилась любовница, и сердобольные подружки-соседки с фальшивым сочувствием постарались, чтобы слухи, которые некоторое время витали по городку, добрались до мамы. Она им не поверила, и внешне все оставалось по-прежнему. Но в доме поселилась беда, прорывавшаяся в поступках взрослых. Я не мог понять все, но видел, как отец виновато отводит в сторону глаза, как словно потухла и перестала улыбаться мама, как она все чаще тихо плачет в ванной, думая, что я играю в своей комнате и не ничего не слышу. Отец все дольше задерживался на работе, иногда и вовсе исчезая на несколько дней. Так продолжалось несколько месяцев, пока мама не пришла к выводу, что насильно мил не будешь, любимого не сможет удержать ни ребенок, ни все остальное. И мириться со сложившейся ситуацией она больше не желала. А отец молчал, не делая решительного шага. Может струсил, а скорее всего не хотел ничего менять и двойственная ситуация его устраивала.

— Знаешь, Тим, наверное, очень больно, когда тебя так предают. Вся ситуация гадкая и зыбкая какая-то. Ведь совсем недавно твоя мама любила сама и была любима. А теперь вынуждена жить в этой грязи.

— А тебе точно тринадцать лет, Лизок? Больно ты рассуждаешь по-взрослому совсем. Но не перебивай, а то я собьюсь и назло тебе начну все с начала. Мама собрала чемоданы, забрала меня и вернулась с таким вот нажитым багажом в небольшой домик в Сестрорецке, где жила раньше со старой тетушкой. Никаких сбережений у них не было и мама пошла на работу в бухгалтерию ЖКО, где долгие годы ранее работала тетушка. Поэтому маму взяли, ведь диплома о высшем образовании у нее не было. Зарплата была небольшая, поэтому мама еще и подрабатывала, устроилась вечерами мыть подъезды для дополнительного заработка. Постепенно все наладилось, я заканчивал уже четвертый класс под бдительным присмотром старой тетушки, маме мной заниматься было некогда, она постоянно пропадала то на одной, то на другой работе. И работала, работала… Я помогал ей, как мог, подметал веником подъезды, таскал тяжелые ведра с водой.

После официального развода отец из нашей жизни окончательно пропал, даже алименты от него не приходили. А мама продолжала его любить, иначе бы не просматривала бесконечно фотоальбомы из нашей прошлой счастливой жизни, иногда проводя руками по особенно памятным фото, гладя, будто лаская. И такое лицо у нее было в эти минуты! Мама никогда не говорила об отце плохо, зато от моей тетушки далекому папашке неласковых слов высказывалось за троих. И что жмот крохоборный, и потаскун, и сволочь ненадежная, и…, очень интересный словарный запас, впитывающийся, как губкой вода, десятилетним мальчишкой. Я ни о чем не спрашивал, для меня этот человек стал предателем. Как то мама обмолвилась тетушке, что отец женился на той женщине, которая разрушила нашу семью и его имя перестала произносить даже тетушка.

Я рос крепким мальчиком и с девяти лет занимался в школе самбо, мне нравилось, я старался. Но однажды мама не вернулась с работы. Уже потом мы с теткой узнали в милиции, что она в тот день получила на работе зарплату и зашла в магазин. Видно там, на кассе, увидели два пьяных подонка содержимое ее кошелька. И этого оказалось достаточно, чтобы догнав маму в одном из дворов, один из них пырнул ее небольшим ножичком в ногу, в то время, как другой вырвал сумку из рук, растерявшейся от неожиданного нападения, женщины. И все бы обошлось небольшим шрамом, да вот нож попал в артерию, мама до приезда скорой помощи, в считанные минуты истекла кровью, потому что никто, из бывших рядом людей, не догадался перетянуть ей бедро подручными средствами. Вот так, Лиза, моя жизнь опять изменилась.

— Это так страшно, что ты так спокойно рассказываешь.

— Лисичка, все отболело, вот только жжет в груди, когда вспоминаю, вот, как сейчас, с тобой. Не знаю, зачем все это тебе рассказываю. Никому никогда не говорил, а тебе, малолетке, душу выворачиваю.

— Тим, я рада, что могу тебе хоть этим помочь. Видно пришло время не держать свою боль внутри, а разделить ее с тем кто сможет понять. Так что, говори, я слушаю!

— Я не знаю, как органы опеки искали моего отца, но в один из дней он появился на нашем пороге. И я очутился в чужом городе, в чужой семье, среди чужих мне людей, далеко от тетки и могилы матери. Отец привез меня в свою семью. Его новая жена была красивой женщиной, этого у нее не отнять. Вся из себя модель с глазами Бэмби. Есть женщины, на крючок которых невозможно не попасться, ходячая мужская погибель. И если они захотят поймать мужчину, который им нужен, то тот от них не уйдет. Не знаю, что она разглядела в моем отце, но присвоила его быстро и без колебаний. Она встретила нас в доме, окидывая цепким внимательным взглядом, а внутри ее глаз горел злой, ненавидящий огонек и я понял, что у меня появился враг. Враг, в роскошном халате-кимоно, с такими широкими спадающими рукавами, что видны были только холеные пальцы с накрашеными ногтями.

Вид этих пальчиков меня и доконал. Мама никогда не делала маникюр, не с ее мытьем грязных подъездов. Руки, распухшие от горячей воды и моющих средств, украшались множеством царапин и обломанными ногтями. Зачем ей эта лакированная красота, которая сползет после первой же помывки очередного подъезда? Да и денег на глупости не было. Вот этот высокий широкоплечий мужчина, который сейчас восхищенно смотрел на свою жену, не захотел поделиться ничем для своей бывшей семьи. Я знал, что отец в финансовом плане давно и прочно стоит на ногах. После добровольного увольнения с флота и переезда в Феодосию он организовал несколько частных охранно-сыскных бюро и служб безопасности, в разных городах края, что приносило ему очень неплохой доход. Но не посчитал нужным потратить на нас даже немного денег.

— Тим, а может…?

— Что, Лизок, что эта лощеная стерва его так настраивала? Может ты и права, вот только настоящего мужчину нельзя заставить сделать подлость своей родной крови, сыну и женщине, которая тебя беззаветно любила. Родила в любви сына, а ты сбил ее в полете, как пулей, своим предательством. Нельзя уходить в светлое будущее, оставляя за собой в прошлом, грязные следы подлости, потому что причиненное зло обязательно тебя рано или поздно настигнет и отомстит в самый неподходящий момент. И нельзя таким людям доверять воспитывать других детей. А они воспитывали. Да, Лиза, у них в семье росла моя сводная сестра, помнишь, я говорил о ней. Дочь этой женщины от первого брака, такая светлая и чистая душа. Наверное, я и остался с ними жить только из-за нее. Она напоминала взъерошенного воробушка, перышки которого после купания встопорщены в попытке просушить их на солнышке. Забавная такая восьмилетняя девчушка, она так сосредоточенно морщила лоб, пытаясь решить задачку. А рыжие волосы ореолом окружали ее мордашку.

— Это ее я тебе напоминаю?

— Да! Тебе заказать еще мороженого?

— Нет, я и так объелась, давай, рассказывай дальше.

— Не устала слушать? Немного осталось. Помимо школы отец хотел, чтобы я занимался спортом и я продолжил свои тренировки в спортивной школе. Мне давалось все легко, я уже стал побеждать на первых соревнованиях. Отец стал брать меня с собой на стрельбище, где тренировались его бойцы, со временем и я тренироваться с ними начал. И стрелять научился метко. Все вроде налаживалось, только контакта с отцовой женой не получалось, она откровенно не любила меня. Да и за что ей было любить ершистого подростка? Мы могли когда-нибудь понять друг друга… наверное, но ни один не сделал шаг навстречу другому.