Алмаз Тёмных (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 56

— Когда девушка дерзит не к месту, Пэнти, она напрашивается быть наказанной. — Его губы почти щекотали мне ухо, находясь так близко. Длинные сильные пальцы слегка усилили нажим на моё горло. — Жаль, что не я твой хозяин.

— Вы тоже держите котов, милорд?.. — Смогла выдавить я, надеясь свести всё к шутке.

Морни фыркнул.

— Если вдруг тебе захочется сменить место работы, я заведу котиков.

Ни малейшего проявления агрессии. Со стороны эльфа это явно была игра, доставляющая ему удовольствие. Теперь слегка сжалась его рука на талии. Я напрягла мышцы, отчётливо понимая, что не смогу вырваться из стальной хватки. Блин!.. Узкая юбка простора для манёвра не даёт вообще. Наступить на ногу? Можно попробовать, но ведь Тёмный встал таким образом, что наступать мне тоже неудобно, равно как и пнуть по колену.

Сама я тоже не нашла в себе отклика в виде агрессии или отвращения. Прикосновения Морни совсем не кажутся мне неприятными. Это что же получается: секс с милордом Эриком одним махом перевёл меня из гордых независимых птиц в клушу, слабую на передок, вроде Лайзы?!

— У Эрика хватает выдержки на то, чтобы тянуть с наказанием дерзкой особы, насколько это возможно. Он считает, что отложенное наказание и его мучительное ожидание усугубляет чувство вины за содеянное и добавляет элемент неожиданности, когда приходит время…

От этих мурлычущих интонаций и тонкого аромата мужских духов закружилась голова. Рука эльфа уже была не на моей талии. Ладонь медленно, но верно спускалась ниже, разглаживая подол платья. Ещё минута такого гипноза, и со мной можно будет делать всё, что угодно.

— Я никогда не тяну с тем, чтобы поставить женщину на место, на котором я хочу её видеть…

«Сгоришь». Я как будто снова услышала слово, брошенное Лоури.

— Но я… Я не хочу, милорд, чтобы меня ставили на какое — то там место!

Короткий смешок, небрежное поглаживание моей шеи, сдержанный шёпот в самое ухо:

— Кто тебе это сказал, Leanbh?..

И тут же наваждение кончилось. Я непроизвольно покачнулась, потому что меня уже никто не держал. Милорд Морни, как ни в чём не бывало, стоял у стола, указывая мне на листок бумаги.

— Прочти внимательно и распишись.

Помня «сюрприз» с поркой плетью вместо розог, я на ватных ногах приблизилась, присела на стул и присмотрелась к строчкам, которые так и норовили прыгать перед глазами.

Всё верно: «… не разрешается… запрещается… не позволяется… не допускается…». Много «не», регламентирующих каждый мой шаг. Тот же поводок, как для кота. И что всё это значит?!

Я поставила подпись и вопросительно посмотрела на эльфа. Теперь у меня отпало желание комментировать происходящее.

— Можешь идти, Пэнти. Я тебя не задерживаю.

Замечательно!

— Спасибо, милорд.

Убравшись из библиотеки и продолжая ощущать дрожь в коленях, я рассчитывала встретить милорда Эрика и получить от него непосредственные объяснения. Увы, меня ждало разочарование, источником которого стал Винсент.

— Милорда Эрика нет в замке, — пояснил повар, — он уехал. Веселье компании миледи Лоури начнётся завтра и продолжится, скорее всего, минимум до вечера первого января.

Всё понятно. Сбежал, значит. Не удивлюсь, если Эльдендааль уехал куда — нибудь ловить волны, если Двэйн говорил правду, и милорд так любит сёрфинг.

Эх, пойду знакомить Мистера Тайгера с собачьим поводком…

Рыжий котяра был не в восторге от новинки. Все коты были приучены к ошейникам от блох и клещей, раз в три дня я их снимала, вычёсывала шерсть и надевала снова, а раз в месяц их приходилось менять. Но поводок… Мистер Тайгер упрямился первые три — четыре дня, вспомнив, что он, видите ли, кот, и ходить по струнке — не его обязанность. Как только я цепляла поводок к ошейнику, рыжий падал на спину и демонстративно вытягивался во всю длину тела, уже приближающуюся к четырём футам, без учёта хвоста. Можешь тащить меня, я никуда не пойду — так называлась эта страдальческая поза.

Я пыталась призвать Тайгера к порядку с помощью кликера и небольших подачек корма, ободряющих поглаживаний и чесания за ушком, я обзывала его «увальнем», «позором кошачьего рода» и «болонкой», а также делала вид, что сердита и вот — вот уйду, бросив кота на произвол судьбы рядом со злым Винсентом. Какая из указанных мер сработала, я не знаю, но котище всё же смирился с поводком, и вскоре спокойно выходил гулять, вместе со мной, игнорируя недоумённо — издевательские взгляды Блэкки и Смоки.

Впрочем, этой неразлучной парочке достались другие занятия: среди гостей миледи Лоури, прибывших на празднование Нового года, были дамочки, которые так и норовили потискать котиков, а то и покормить втихаря, умиляясь их волшебной красоте и пушистому обаянию. Коты обнаглели и пользовались вниманием эльфиек на полную катушку. На меня эти заносчивые дамочки обращали столько же внимания, сколько на мебель — вот и отлично. Их спутники присматривались ко мне с большим интересом, нежели к мебели, но я делала вид, что ничего не замечаю.

Вообще же гости приезжали и уезжали, доставляя массу хлопот всем: повару, горничным, дополнительной прислуге из Корка. Естественно, я предложила Норе свои услуги, хотя бы в отношении уборки, потому что остальные девушки уже выбивались из сил, носясь с многочисленными капризами гостей — в основном, естественно, представительниц прекрасного пола.

Новогодней ночью я имела возможность полюбоваться прекрасным фейерверком, устроенным в парке. Главной же моей заботой на эти дни стала бдительная слежка за тем, чтобы под шумок котики не забрались в покои миледи Лоури и не распотрошили попугаев. Птички остались в целости и сохранности, что не могло не радовать.

Γости разъехались третьего января, после чего на целые сутки Кэслин Эльдендааль как будто вымер или, лучше сказать, погрузился в спячку. Отсыпалась не только миледи Лоури, тяжко замученная непрерывным весельем, но и весь обслуживающий персонал в той или иной степени. Больше всех повезло Сорлею — он уходил в отпуск с самого Рождества и вернулся четвёртого утром.

— Пэнти, ты здесь? — Заявил он первым делом, едва увидев, как я вывожу многострадального Мистера Тайгера, будто служебную овчарку. — Давай — ка, собирайся, едем в Корк.

— Зачем?!

— Узнаешь, зачем. Милорд велел тебя переодеть. Ещё перед Новым годом.

— Я как — то не так одета?

— Для поездки с ним — не так.

— Ах, вот как! — Я щёлкнула кликером и, к моей радости, котяра беспрекословно сел на мохнатую попу в ожидании продолжения прогулки. — Я никуда не поеду, пока не буду знать, в чём дело.

Макфлай в удивлении сделал рыжие брови «домиком».

— А ты не знаешь?..

— Нет!!!

— А я думал, что раз кот на поводке…

— Сорлей, еще секунда, и думать тебе будет нечем. Говори, в чём секрет.

— Да нет никакого секрета, ты едешь с милордом Эриком в Лондон, на выставку таких вот, — менеджер покосился на Тайгера, — модифицированных красавцев. Я бы на твоём месте радовался — такая возможность посмотреть Англию.

Что же мешало милорду Эрику сразу сообщить мне об этом?! Опять зашевелилась моя паранойя. Непонятная слежка в Рождество, странное поведение Морни… Неужели меня уже подозревают? Самым правильным действием сейчас будет стереть большую часть контактов в памяти айтела (они всё равно не подписаны), благо, я помню номера наизусть. Всегда хорошо запоминаю цифры, в этом нет ничего сложного.

— Сорлей, — откликнулась я, — с тем списком ограничений, которые касаются меня при сопровождении милорда, посмотреть ничего не удастся.

— Ну, хоть кусочек Лондона увидишь, из окна авто. Оставь кота, поехали в Корк.

— И как ты собираешься выбирать мне одежду?

— Нормально. — Пожал плечами менеджер. — Правда, не лишней будет помощь кое — кого…

Мы сели в его «Шкоду» и поехали в город. «Кое — кем» оказалась жена Сорлея, по имени Орния. Необычный тон кожи, ярко — голубые глаза, почти белые волосы и заострённые ушки — всё это указывало на то, что Макфлай женат на Тёмной полукровке. Округлившийся животик Орнии указывал на то, что скоро семейство Сорлея пополнится наследником — или наследницей. Будущие родители следовали всеобщей новой моде и категорически отказывались узнавать пол будущего ребёнка: как говорится, сюрприз будет. Правда, они сразу же вступили в шутливую перепалку, во время которой оба с горячностью сообщали мне некие признаки, по которым уже установили «с точностью до девяноста процентов», какого пола дитя появится на свет. Сорлей предсказывал мальчика, его супруга — девочку.