Мы, монстры. Книга 3: Зверь (СИ) - Вернер Тим. Страница 83
— Не-а, — улыбнулся в ответ Рен, отступил на шаг и скрестил руки на груди, сам понимая, что так он пытается отгородиться, удержаться подальше от монстра. Безумие божка казалось слишком явным, слишком ощутимым. Об него можно было обжечься, подступи он ближе. Ну и от вони еще можно было задохнуться.
В общем, держаться подальше — хорошая идея.
Ух’эр только изумленно фыркнул, и даже от возмущения плюнул смолой.
Правильно Рен стал подальше: попало только на руки. Показалось — жжется. Рен не шелохнулся, знал: просто показалось, тут ничего не происходит по-настоящему, тут все — просто кажется.
Ну, разве что вот это чучело — настоящее. Может, потому ему и приходится выворачивать собственные колени обратно после падения. Это чучело — и те, кого оно боится, от кого прячется. Мертвые боги. Сколько их там всего?
— И все-таки, — сказал Рен и прищурился, пристально разглядывая Ух’эра. — Что с тобой не так, а?
— О-о… — воодушевленно протянул Ух’эр. На мгновение замер, глядя вдаль и, кажется, пытаясь понять, с чего же ему начать ответ.
— Ты разве не должен быть сильнее? — пояснил вопрос Рен.
— Я и был! — фыркнул тот. — Пока тебя не послушал и не полез, куда не надо!
— Разве бог смерти не ходит по снам? — удивился Рен.
— О-о… — теперь он протянул это иначе: с холодным, презрительным изумлением. — Теперь ты, значит, внезапно стал разбираться в богах?
— Что тебе мешает? — продолжал гнуть свое Рен.
Ух’эр тяжело вздохнул, махнул рукой и с размаху снова сел на землю. Стоять, значит, тоже уже тяжело…
“Ты хоть не помри мне тут”, — угрожающе подумал Рен. Тот тем временем уставился снизу вверх, прищурив глаз так, что стало казаться, будто у него он вовсе один, а вместо второго — просто дыра, и это не смола стекает по лицу — размокшая почерневшая маска.
— А ничего, что я вообще Мертвый? — весело спросил он тем временем и оскалился.
Рен пожал плечами, подумал, присел напротив, переступив через нежелание находиться ближе. Пристально уставился в глаза, точнее — в единственный видимый теперь глаз — и твердо заявил:
— Мне нужно вернуться.
— Не-а, — ответил Ух’эр, передразнивая его и даже почти копируя его собственную улыбку. Точно, как Йен.
А Рен вдруг понял, почему все монстры одинаковые. Они пусты изнутри. Надевают костюмы, передразнивают, пытаются быть похожими на людей, но маски сползают. А внутри у них остается все та же пустота. И ее всегда видно, всегда.
Почему не заметил в Йене?
И почему только теперь, когда почти умер, все вдруг стало таким понятным. Вопросы обрели ответы. Ошибки стали ясно видны. Теперь. Когда уже не исправить.
— Не-а, — ответил Ух’эр. — И не проси. Больше я в его сон не полезу.
Задумался ненадолго, с тем же прищуром глядя в затянутое серым туманом небо, будто там пытался что-то прочесть. И вдруг снова принялся возмущенно жаловаться:
— Он нормальный!
Да, и так Йен делал. Хватался за разные интонации. Не работала одна — тут же, без перехода принимался использовать другую.
“Надо предупредить Рэя, — в очередной раз подумал Рен. — Обязательно предупредить Рэя”.
Собственно, это было единственной важной мыслью сейчас. Единственным шансом исправить хоть что-нибудь. Единственным делом, за которое он держался изо всех сил — и благодаря этому, наверное, все никак не мог уйти.
Предупредить Рэя.
— И? — вскинул брови Рен. — Нормальный — это плохо?
— Это смотря с какой стороны, — хмыкнул Ух’эр, и Рен вдруг четко увидел: бог смерти и сам куда нормальнее, чем кажется. Или просто совсем устал, и сил не хватает — то ли на то, чтобы прикидываться ненормальным, то ли на то, чтобы быть.
— Пройти в сон к безумцу проще, — сказал Ух'эр, снова немного помолчав. — С безумцами проще. Они легче видят, легче верят…
И тяжело вздохнул, мол, жалейте меня немедленно, в меня нормальные люди не верят.
“Ну да, — подумал Рен. — И правильно не верят”.
— Соберешься с силами, — пожал он плечами. — Вернешь мне мой облик и…
— Не-е-е, — лениво протянул Ух’эр, — облики — это не ко мне, я тебе не Лаэф. Ты таким пришел, таким и…
— А Лаэф у нас кто? — деловито поинтересовался Рен, и Ух’эр фыркнул в ответ. Насмешливо и, кажется, довольно. Лаэфа он явно не любил и теперь радовался, что человек и этого имени не знает.
— Старший, — отмахнулся Ух’эр. — Тьма.
— Так, может, мне к нему? — спросил Рен и сделал движение, чтобы подняться.
— С-с-стоять! — злобно прошипел Ух’эр — и Рен вдруг провалился в землю по самое горло. И на голову упало что-то тяжелое, мягкое, придавило, дышать стало невозможно. Рен закрыл глаза, вспомнил: тут все ненастоящее. И вот он — уже снова напротив рассерженного чучела, мнящего себя богом. Сидит на грязной вонючей перине, которой только что его пытались задушить.
А глаза чучела — снова горят холодным страшным огнем.
Интересно, чего он так боится? Что в его собственном царстве будут вести дела не с ним, а с таким же гостем? Что старший сможет больше, и Ух’эр осознает собственное бессилие? Или что человек расскажет, как Ух’эр ввязался в сделки с ним вместо того, чтобы зашибить сразу? Что не смог зашибить сразу?
— Ладно, — поспешил заговорить Рен, пока еще чем-нибудь не бросили и не придушили. Он в общем-то тоже уже устал. — Никого, значит, не зовем? Все сами, да? Черт с ним, с обликом. Ты соберешь силы, вернешь меня, а я пока придумаю, как убедить сына выслушать.
— Да не полезу я к нему! — возмутился Ух’эр.
А потом вдруг поднялся. Снова заговорил иначе. Равнодушно, скучающе:
— И тебя никуда не пущу. Ни в сны, ни бродить по моему миру. Ни с кем ты не заговоришь, я запутаю тропы по кругу будешь ходить. Так что создавай себе обратно свой мирок и...
Оборвал себя, отрезал:
— С тобой скучно! — и зашагал, прихрамывая, прочь. Колено похрустывало в такт шагам. Ух’эр щелкнул пальцами. Перина рванулась из-под Рена, уронила его на твердую землю и послушно полетела вслед за хозяином, странно похрюкивая.