Ведьмин Талисман, или Ловушка для архимага (СИ) - Нехищная Алена. Страница 27

Я почувствовала озноб. Встала, накинула шаль на плечи. Размашистый, причудливо-завитушечный Майтин почерк читался сложно.

«Яра. Смерть. Скоро. Неизбежность…»

Рунный расклад. Карточный расклад. Разные даты. Оказывается, она много раз гадала на меня, записывала… и никогда мне не говорила…

«Мора. Черные крылья. Будет кровь на руках. Забытье. Две смерти будут перетягивать канат. Или не сбудется? Мешанина. Ничего не понимаю. Дороги. Дороги убегают… Ясности нет. Люди. И память, как крылья».

«Мой дом. С журавлями на крыше. Живой, настоящий, я вижу. А тропки путаются. Не знаю, как дойти. Я думала — дорога прямая…»

Я закрыла тетрадь. Как ничтожны порой все слова по сравнению с жизнью. Снежинки залетали в открытую форточку, кот ловил их лапами.

Вспомнился почему-то кинжал. Мой ритуальный кинжал, как он оказался в храме? Хмыкаю. Мысля пришла… Такое впечатление, что в убийстве Майти пытались обвинить меня. Во-первых — мой кинжал. Во-вторых — меня заперли в храме. И атака Морены. Адептка Рысев принесла подружку в жертву Темной Богине, не иначе, как магического могущества ради, но не совладала с божеством, чем-то его разгневала и погибла сама…

Я даже дыхание задержала от этого озарения. Точно! Все сходится! Кто-то, знавший про Майтину записку, спрятался и ждал пока я зайду в логово разьяренного божества, чтобы захлопнуть дверь.

А еще этот кто-то, возможно, знал о моей ауре на Андаликиной фигурке. В случае моей одержимости божеством все выглядит еще правдоподобнее.

А кто об этом знал? Даля? Хм… Племянник Чокнутого Лиерр Вахолах? Целители, ректор, куратор Леонарда…

Леонарда знает, кто убийца. Или догадывается. Почему она просила меня молчать?

«Когда тебе понадобится жертва, никто не отдаст добровольно. Придется брать силой, как худшему из темных…»

К чему она это сказала? А что, если…

Я понимала всю бредовость этого подозрения. Но оно было настолько абсурдным, что, наверное, именно бредовостью своей и завораживало. Куратор Леонарда — убийца… Куратор Леонарда — слуга Темных Богов… Леонарда, белый маг, от одного присутствия которого нечисть корежит, как от святой воды…

Темные Боги знают, как найти подход к душе человеческой. И великие маги подвержены одержимости…

Я заходила по комнате. Мне было жутко. Чудилось, за мной следят, невидимый кто-то наблюдает. Я даже заговор обережный начала шептать, щиты поставила.

Кстати, ночью… Мы столкнулись, когда я толлько-только выбежала из подземелья, я как раз спускалась с крыльца главного здания Академии и тут Леонарда… Почему она была не в Ледяном Дворце? Куда шла?

Еще она наложила на меня сонное заклятие. И… она была испугана. Не огорчена после моего рассказа, не взволнована, а именно испугана, это я заметила…

Глупость, какая глупость лезет мне в голову. Я действительно сойду с ума, если буду дальше оставаться в этой комнате в одиночестве. Ну поручите мне хоть какое-нибудь задание, магистр Леонарда, хоть убийцу самостоятельно отыскать, я оторву ему голову голыми руками, будь он сам Чернобог, только бы не ходить тут и не ждать… неведомо чего…

Мне вообще стыдно должно быть, что я про Лео такое думаю. Про единственного препода в Академии, который не хватался за голову, не высказывался насчет моих блистательных магичеких талантов, а пытался как-то поддержать, подбодрить. Рассказывала истории о великих волшебниках, которых в юности тоже называли бесталанными, иногда даже задерживала меня после практикумов, чтобы потренировать лично, подсказывала техники для развития Дара, книги на эту тематику…

И все-таки — почему?! Нет, это невыносимо.

Хотелось бы знать, культ Морены еще существует? Никогда о таком не слышала. Когда-то давным-давно, еще во времена Черно-Белых войн, Орден Смерти считался самым могущественным и самым таинственным из Темных Орденов, но пришедшая на подмогу Светлым Орденам церковь Белобога его под корень уничтожила, даже архивы и артефакты посжигали… А потом и другие Ордена потихоньку перестали существовать. Темные были разгромлены, светлые ослаблены… Маги разных конфессий совместно отстраивали Академию, возрождали Таллиату, воевали с Шеггер… Период, вошедший в историю под названием «великий научно-магический бум» — знания, много сотен лет являвшиеся тайной за семью печатями каждого из орденов, вышли в открытый доступ морем свежеотпечатанных томов, все это классифицировалось, упорядочивалось, на основе старых открытий возникали новые… Церковь Белобога как бы объединила в себе верования всех светлых, настоящая тьма — с человеческими жертвоприношениями, ритуалами отречения, призванием демонов — оказалась под жесточайшим запретом, оставив после себя только некромантию, уже как науку, а не как культ… В Болотном крае еще кое-где встречается язычество, но в остальной Таллиате, как и в двух третях остального нашего мира — молятся Белобогу… Но мы помним и уважаем наших старых богов, сохраняем в неприкосновенности их храмы… и вот до чего это иногда приводит…

И как-то странно, что именно Даля оказалась в этом замешана. Вот уж кто совершенно точно никогда никакими богами не интересовалась… Хотя нет, было у нее одно время увлечение культом Лады, на втором курсе, кажется…

В конце концов мне в руки попался Майтин мешочек с рунами. Раскинуть расклад, что ли? Стук в дверь. Куратор Леонарда. Наконец-то!

— Пойдем.

Я машинально спрятала мешочек с рунами в карман. Шли молча, хотя я с трудом удерживалась от вопросов. Она вела меня через подземные коридоры в главный корпус Академии. В одном из залов нам навстречу вышел бородатый менталист. Зеленый дым заструился из флакона в его руке и все поплыло перед моими глазами…

Он снова сжимает в руке медальон. В восемьдесят трудно отвыкнуть от того, к чему приучился в одиннадцать. Металлический кругляш в его руке холодный, мертвый. Хоть сейчас на помойку.

В последние дни он часто задумывается — а что было бы, не вручи ему отец медальон в одиннадцать? Другая какая-нибудь жизнь наверняка. Сын бы остался в живых. Он сам стал бы сильным магом. Был бы сейчас куда моложе. Могущественнее. Беззаботнее.

«Как бы я жил? Какие бы дороги выбирал… сам? Что я вообще за человек?» «Разве я жил?!» Последняя воля давно отгоревшей эпохи, неуклюжая реинкарнация великого человека… а самого Игнециса будто бы и не существовало…

Ледяной ветер лупит по лицу, как пощечина. Не до сожалений. Надо завершить дело деда во что бы то ни стало. Тысячелетия давят на плечи непосильной ношей. Вдвоем эту ношу нести было все-таки легче. В первые дни одиночества Игнецис все время трясся, как от сильнейшего холода, каждую секунду ждал — вот-вот вернется! Теперь немного успокоился, но и начал смиряться — дух деда уже не вернется. Теперь и навсегда он один квартирант в этом дряхлом старом теле.

Он годами не вспоминал, что носит в себе две души. Как много исчезло, что казалось таким естественным, своим — знания, сила. Пламя веры. Сомнений много разных приходит в одиночестве. Отчаяние захлестывает, и даже некому выговориться. За всю жизнь — ни единого друга, одни сообщники. Богиня студенной рукой уже берет за сердце — а ведь, случись что, некому передать ни знания, ни Миссию. Агда, внучка, слаба, ненадежно. Вот был бы жив сын… эх…

— Летописи моего ордена на языке, который древнее всех других ныне известных языков, хранят память о тех временах, когда на месте Арумийского моря простирались пустыни, Северные Земли были единым материком, который назывался Бешана а Таллиата не знала проклятия Прорывов. Орден пережил все и всех: королевства, целые народы, природные катаклизмы… Нас знали под разными именами. Иногда мы тщательно скрывали собственное существование, иногда в открытую меняли судьбы мира… У нас всегда были враги, временами нас вынуждали уйти в тень, но, знаменитые или невидимые — мы всегда существовали. Никто не мог помешать нам выполнять свою миссию…

— Какую миссию, магистр Игнецис?