В бой уходили десантники - Громов Иван. Страница 35

Прислушиваясь к реву моторов, Иван взглянул вверх. Через турельные люки, полузакрытые спинами стрелков, виднелись подкрашенные первыми лучами солнца, еще не распушившиеся облака. В салоне посветлело. Десантники поглядывали в сторону командира взвода, а он, в свою очередь, вцепился взглядом в штурмана, который уже поднялся с сиденья.

«Сейчас поднимет руку. Это — сигнал „Приготовиться“, а махнет вниз, значит, „Пошел“», — вспоминал Иванченко.

Фашисты всполошились. Мощный гул четырех бомбардировщиков поднял на ноги вражеских зенитчиков и дежурных пулеметчиков, и они открыли огонь. К самолетам, летевшим на небольшой высоте, потянулись трассы светящихся пуль. Экипажи бомбардировщиков видели, как район танковой колонны и двор машинно-тракторной станции замигал вспышками.

Не знал в то время Иван Иванченко, что среди его парашютистов уже появились потери. Стрельба с земли не слышалась, но пули прошивали самолеты, и кое-кто из бойцов погиб, еще не вступив в схватку с врагом.

Наконец штурман опустил руку. Лейтенант Иванченко подал команду «Пошел». Лишь теперь он увидел убитых и раненых, которые своими осевшими фигурами мешали выходу десантников к дверке и бомболюкам. Последним шагнул вниз Иванченко.

У Михаила Усатова, прибывшего в 214-ю бригаду в составе группы моряков Балтийского флота для обучения парашютно-десантной подготовке, это был шестой прыжок. Он полетел вниз без обязательной для учебных прыжков «соски». Отсчитал до пяти и рванул вытяжное кольцо. «Встряхнуло почему-то слабее обычного», — подумал он. Посмотрел вверх и понял: «Перехлест! Нужно немедля раскрыть запасной».

Придержав клапаны запасного парашюта, Михаил дернул кольцо. Затем, обхватив руками освободившийся шелк, отбросил его в сторону. Через секунду Усатов снижался под двумя парашютами. Глянул по сторонам: самолет, на котором он летел, оставляя за собой шлейф черного дыма, бушуя вытянутым по ветру языком пламени, снижался неподалеку от леса. Небо чертили «светлячки» трассирующих пуль, а район МТС мигал вспышками. Одна трасса прошила снижавшегося десантника и парашют. «Значит, погиб человек!» — с горечью отметил Усатов.

Он огляделся и увидел, что снижался на большую машину, крытую брезентом. Схватился за стропы и заскользил в сторону от нее. Приземлился рядом. Не освобождаясь от подвесной системы, вырвал из кармана комбинезона бутылку с бензином, чиркнул коробком-теркой по длинной, заранее укрепленной спичке, и она воспламенилась, зашипела. Метров с десяти метнул ее в радиатор. Лязгнуло. Бензин вспыхнул мгновенно.

Михаилу повезло: как оказалось, в машине никого не было. Освободился от лямок, заглянул в кузов. В нем находились ящики со снарядами. «Быстрее уходить. Дойдет огонь до кузова — и тогда крышка!» — заключил Усатов и, проверив автомат, побежал.

Вокруг слышалась трескучая стрельба «шмайсеров». В нее вплетались очереди наших ППШ и одиночные выстрелы карабинов. Впереди, среди моря ржаного поля, к небу поднимались клубы дыма: горели фашистские танки. Кто-то из десантников уже выполнил боевую задачу.

Михаил Усатов, обливаясь потом, полз по ржи к маячившей водокачке — единственному в этом огненном месиве ориентиру. Сбросил с головы шлем и услышал речь немцев.

— Парашютист! — донесся из-за посадки голос фашиста. — Руссиш швайн! Аллес капут!

Это, как понял Усатов, гитлеровцы захватили одного из его товарищей по десанту, наверное, раненного еще в воздухе. Иначе и быть не могло. Он знал своих бойцов. В схватках с фашистами они были готовы на все. Когда комплектовали десантный отряд, все упрашивали ротного и комбата, чтобы и их включили в список, но отобрали самых сильных и смелых, готовых на любой риск. Ведь все понимали: люди пойдут на танки почти с голыми руками, если не считать бутылок с бензином, которые никто в батальоне еще не применял и не видел их эффекта.

Спотыкаясь и падая, Усатов с прежним упорством преодолевал ржаное поле. В секунды коротких передышек он слышал выкрики фашистов, которые шарили по колосившемуся полю в поиске парашютистов. Неожиданно мощный взрыв потряс воздух. Это взорвались снаряды в подожженной им машине. В конце поля Михаил по-пластунски выдвинулся вперед, чтобы увидеть водокачку, и ужаснулся. Рядом с ней стояли машины, а вокруг бегали гитлеровцы в примелькавшихся касках. «Где же теперь своих искать?»

Наконец увидел в стороне бойцов в комбинезонах. Радость охватила сердце десантника. В месте сбора уже находились лейтенанты Николай Романенко и Иван Иванченко, младший политрук Диденко и старшина Дорошенко. Всего к 10 часам утра собрались около 30 человек. Ожидали подхода остальных и темноты, чтобы выйти к своим.

— Ребята! Смотрите! Над нами «ишачок»! — обратил внимание десантников старшина Дорошенко.

— Так это же Григорий Пантелеевич Кравченко! — пояснил Усатов. — Помните, как обещал он помахать нам крылышками в час дня. Вот и сдержал слово командир дивизии. У Героев слово — кремень!

Это был первый истребитель, который видели десантники над районами боев от Березины до Сожа.

К вечеру собрались 34 бойца. Всю ночь шли гуськом, след в след, чтобы не подорваться ненароком на своих же минах. К утру, миновав позиции фашистов, вышли к железнодорожной станции Темный Лес.

И тут же один из составов застучал буферами. Лейтенант Романенко подал команду садиться на порожнюю платформу. Вскоре участники парашютного десанта прибыли на командный пункт корпуса.

В лесу, в районе Климовичей, группа Николая Романенко ожидала прибытия своего сводного батальона, который, по словам штабных командиров, в качестве резерва комкора генерала А. С. Жадова отбивал атаку фашистов под Мстиславлем.

Никто в штабе корпуса, к удивлению Ивана Иванченко, не спросил командира роты о результатах парашютного десанта, об уничтожении вражеских танков. Генерал Жадов и другие командиры в это время были обеспокоены новой задачей: как удержать оборону по западному берегу Сожа? Бои на участке корпуса приняли драматический характер. Моторизованные части противника рвались за Сож, нацеливались на Смоленск.

Тогда лейтенант Иванченко и не представлял, что его бойцы оказались участниками первого в Великой Отечественной войне парашютного десанта в тыл врага.

Предельно осложнившиеся дела на фронте захлестнули и подвиг парашютистов-десантников из состава 214-й воздушно-десантной бригады, которая в тот период действовала двумя батальонами в тылах бобруйской группировки фашистских войск.

Обстановка на могилевском направлении с каждым часом продолжала ухудшаться. Группировка противника, форсировавшая Днепр и наступавшая на Горки, непрерывно получала подкрепления. Она уже нависла над правым флангом корпуса. Оценив положение, генерал А. С. Жадов перебросил сюда небольшой резерв — батальон, усиленный артиллерией.

Десантники сводного батальона 214-й бригады, побывавшие в огненной круговерти у Березино, снова оказались на самом острие атак моторизованной пехоты фашистов.

14 июля на помощь им прибыл усиленный артбатареей и минометами стрелковый полк 6-й стрелковой дивизии. Однако положение продолжало усугубляться.

На следующий день под Россомахой мотопехота врага вышла на командный пункт 8-й бригады. Капитан Виктор Спирин со своими штабниками вступил в бой. Угроза разгрома штаба, захвата Боевого Знамени бригады и документов стала очевидной. Уже отбивались гранатами. Спас положение старший сержант Николай Китайцев. Он рванулся к бронемашине сквозь огонь и, запустив двигатель, подъехал на угрожаемый участок. Заработал пулемет бронемашины. Воспрянули духом бойцы охраны и поднялись в контратаку. Фашисты, увидев сверкавшие штыки, не выдержали и обратились в бегство.

16 июля отряд полковника М. А. Попсуй-Шапко вместе с частью сил 8-й бригады неожиданной атакой во фланг противника смял части гитлеровцев и отбросил их от Мстиславля на несколько километров к северо-западу. Было сожжено и подбито несколько вражеских танков.