Ее чудовище (СИ) - Огинская Купава. Страница 36
Я медленно и печально вздохнула. Если бы мне был известен подобный способ… Если бы существовал хоть один такой трюк, насколько проще стала бы тогда моя жизнь…
— Я оденусь. Ждите здесь, — устало велела нервному стражу.
— Думаешь, у тебя получится его успокоить?
Пожав плечами, я оставила капрала одного гадать, что же будет дальше и доживет ли конкретно он до завтрашнего дня.
Я и сама задавалась этим вопросом. Не представляя, как можно справиться с Бароном, я надеялась, что его удастся хотя бы усовестить… Вот как посмотрит он на меня, полудохлую, как вспомнит, ради чего в управление подался, да как перестанет бедных стражников тиранить…
*
С трудом добравшись до управления, я едва сумела вползти на второй этаж и доковылять до неприметной двери с облупившейся краской, за которой находилась местная столовая.
— Когда я уходил, он был там, — негромко доложил капрал, голос его был едва различим, почти полностью перекрытый моим хриплым, натужным дыханием и изматывающим стуком крови в ушах.
Дверь я открывала медленно, непонятно откуда взявшаяся паранойя обещала мне реки крови, горы трупов и веселого Барона посреди этого кошмара.
Веселый Барон на кухне и правда присутствовал.
Он сидел за одним из столов, лениво пил чай из огромной кружки и выглядел вполне довольным жизнью.
Пять стражников и один повар, вытянувшиеся по стойке смирно у стены, уже мысленно попрощались с жизнью.
Капрал за моей спиной, пробормотав что-то нечленораздельное, сбежал… вероятно, отправился докладывать обо всем командору. Ведь очень важно держать командующего в курсе дела, особенно если альтернатива — общение с человекоядным чудищем.
— А что здесь происходит? — спросила я, оставив без внимания спешную дробь удаляющихся шагов за спиной.
— Воспитательный процесс, — не поворачивая ко мне головы, ответил Барон. — Желаешь к ним присоединиться? Что-то мне подсказывает, что тебя тоже неплохо было бы слегка воспитать.
— Спасибо за предложение, но… в моем нынешнем состоянии… в такой стойке я выдержу не больше минуты, – ответила я, привалившись плечом к дверному косяку. Сердце мое лениво замедляло бег, дыхание постепенно выравнивалось.
— Что ты здесь делаешь?
— Спасаю стражников? — предположила я несмело, но вместо насмешливой колкости или обидной едкости получила почти серьезный вопрос:
— И как, спасешь?
Ответила так же серьезно:
— Если вы позволите.
Кажется, ответ был верным.
— Свободны.
Не верящие своему счастью стражи бросились к двери, почтительно огибая меня. Один даже умудрился похлопать по плечу и благодарно шепнуть «Спасибо».
Через несколько секунд в столовой не осталось никого, кроме меня и Барона.
— Чаю? — дружелюбно предложил он.
— А давайте! — согласилась я, едва добрела на дрожащих ногах до стола и обессиленно рухнула на стул напротив Высшего.
Барон щедро пододвинул мне свою кружку. Обычную, жестяную, какие можно было встретить, пожалуй, только в общественных столовых или вот, в столовой городской стражи.
— Э…
— Второй нет, и я не знаю, где они здесь хранятся, а повара ты… спасла.
Я не спешила притрагиваться к кружке.
— Зачем вы над ними издеваетесь?
— Издеваюсь? Я возрождаю их боевой дух!
— Запугивая и унижая?
Барон прищурился.
— Дорогая, сколько раз твоя неразумная доброта втягивала тебя в неприятности? Не пора ли уже понять, что беспокойство о других не окупается?
Я уныло молчала, согласная признать его жестокую правоту, но не принять ее. Что бы Барон ни говорил, но именно моя неразумность свела меня с ним, а значит, спасла мою жизнь. Не единожды.
— Стража должна искать проклятого, а вы, вместо того чтобы помогать, как обещали, только мешаете. — Голос мой почему-то звучал настолько жалобно, что трусливый упрек больше походил на банальное нытье.
— Должны искать, — согласился он. — Некоторые даже ищут. С похвальной самоотверженностью, должен сказать. Но есть и те, кто не верит в проклятие. Некоторые стражники излишне преданы Многоликому и слепо верят жрецам… О Эллари, дорогая, неужели недавние происшествия ничему тебя не научили? Форма стражника не делает надевшего ее лучше. Трусы так и останутся трусами, сколько бы мечей ни красовалось на их нашивках. С фанатиками дела обстоят хуже.
— Вы это о чем?
— Знала ли ты, что некоторые стражники, так трогательно защищаемые тобой, планировали нападение? — Барон подался ближе, в глазах его искрилось злое веселье. — Угадаешь на кого?
Излишне выразительный взгляд не оставлял места сомнениям.
— Но это же безумие! — Я передернула плечами, не без иронии заметив: — Все же знают, кто нас защищает.
— О, поверь, знают. И тем не менее этой ночью планировалось нападение на магазин.
— Планировалось? Уже нет?
— Скажем так, сейчас у них нет сил на глупости, — с непроницаемым лицом отозвался Барон.
Капрал совершенно точно не говорил ничего про убитых стражников, и это не могло не настораживать. Он не был в ужасе, просто очень напуган, будто бы никого еще Барон не убил…
— Что вы сделали?
— Всего лишь поговорил. Вероятно, если кто-нибудь сообразит спуститься к камерам, эти недоумки даже выживут, — подтвердил мои самые страшные опасения Барон.
Я закрыла лицо руками, досчитала до десяти, длинно выдохнула и почти спокойно сказала:
— Так нельзя. Нельзя убивать людей просто потому, что они напуганы и творят глупости.
Высший закатил глаза, но в отличие от меня времени на успокоение себе не оставил. И раздражение его чувствовалось в каждом слове.
— Их безмозглая трусость чуть тебя не убила. И тебя, и ведьму. Может, достаточно уже быть ко всем доброй? — В завершение он заметил: — К тому же я их не убил, всего лишь выпил. Они еще живы.
— Я не добрая, — возмутилась вяло, — я позволила вам убить мясника. Ни слова не сказала даже.
— Кого? — не понял Барон.
— Того мужчину. Бэрта.
— А… Он жив, — успокоил мою совесть Высший.
— Как?
— Получил отсрочку на полгода. До празднования Рубежа. Я заберу его жизнь в ваш самый большой праздник.
Я решительно не понимала, что он задумал.
— Зачем?
— Ведьма пожелала, чтобы он жил в страхе, и я не нашел причин ей в этом отказать. Хотя, полагаю, выпить его мне не суждено, покончит с жизнью он намного раньше назначенного срока. Слабоват.
— Вы… вы… вы…
Я не знала, что сказать. Слов не было. Барон и Улиса нашли друг друга…
— Барон!
Рев командора сотряс стены, дверь с грохотом распахнулась, и в столовую ворвался Бэйс. Бледный, с горящим взглядом и всклокоченными волосами, вид он имел немного сумасшедший, крайне взбешенный и безнадежно воинственный. По ручке двери из-под его ладони поползла изморозь, в помещении резко похолодало.
Поежившись, я выдохнула облачко пара.
— Уже нашли тела? Приятно удивлен, — восхитился Барон, поднимаясь. — Кто-нибудь выжил?
Еще совсем недавно горячий чай в кружке покрылся тонкой корочкой льда.
Обходя стол и на ходу снимая камзол, Высший сообщил:
— Они заслужили свое наказание, но, если вам станет легче, я могу извиниться и пообещать, что в будущем постараюсь так не делать.
Еще немного – и прямо в столовой пойдет снег, поняла я, даже с такого расстояния заметив, как угрожающе выцвели глаза командора. Барон совсем с ума сошел, выводить из себя стихийного мага такой силы! Это только он тут чуть ли не всесильный и совсем бессмертный, а я очень даже легко убиваемая…
На плечи упал камзол.
— Не мерзни, — обронил Барон в ответ на мой удивленный взгляд.
— Вы… — Командор шагнул в помещение. Мне на нос спланировала хрупкая снежинка.
— Предотвратил преступный сговор с целью убийства, — не моргнув и глазом, ответил Высший.
— Они едва живы! — рявкнул Бэйс. Вероятно, он забылся и просто не понимал, с кем разговаривает и на кого осмелился орать. Хотя вполне возможно, ему было все равно.