Новая жизнь Семёновны и Захаровны (СИ) - Светлова Маргарита. Страница 21
Хотя… кто знает? Возможно, она и навыки налётчика освоит, старые проныры и не тому научат. А судя по темпераменту русалки, она не прочь расширить свой кругозор — жизнь в озере ей опостылела, душа требует разгула.
— Не, пока только лётчицу, до налётчицы тебе ещё далеко, — веселилась Зинаида.
— Да вы объясните мне, наконец, как навыки какой-то там лётчицы помогут мне добраться до другого озера?! — разозлилась русалка, не разделяя веселья собеседницы.
— Понимаешь, лётчик — это тот человек, который может управлять самолётом, — русалка только спросить хотела, а это что ещё за хрень, но взмах руки Клавдии остановил готовый сорваться с языка вопрос. — Правда, самолёта у нас нет, придётся осваивать полёт на метле…
Русалка сдавленно ойкнула и сползла с моста в воду, наверное, решила залечь на дно и обдумать столь своеобразное предложение.
— Утопиться на радостях решила, что ли? — подползая на четвереньках к краю мостика и внимательно всматриваясь в гладь воды, поинтересовалась Клавдия.
— Тоже мне скажешь — утопиться… она же русалка! — подползла к ней Зинаида, и тоже начала всматриваться в глубину. — Я склоняюсь к версии, что дева решила в уединении обдумать наше предложение.
— А что, тут не могла обдумать? — не унималась Клавдия.
— Да кто ж знает этих русалок, может, им на суше хуже думается? — оторвав взгляд от воды, посмотрела сосредоточенно на подругу в надежде, что та подтвердит её версию.
— Зин, ты как сморозишь — хоть стой, хоть падай. Скажи ещё, что у неё мозг сохнет на солнышке!
— Это у вас мозг высох! Где это видано, чтобы русалка — да на метле! — вынырнув из глубин, взревела водная дева.
— Чё орёшь, чешуйчатая! — перешла в наступление Клавдия, приняв позу чайника руки в бока.
— Я не чешуй… — начала было возмущаться русалка, но её наглым образом перебила Зинаида.
— Да, кстати, как звать тебя?
— Лерэя.
— Так вот, Лерэя, мы из тебя героя сделать хотим, чтобы твоё имя с восхищением произносили, даже через века… — подняла палец Зинаида, агитируя. Что-что, а это они умели, в эпоху СССР это был двигатель прогресса. — Сама послушай, как гордо звучит: первый полёт русалки на метле, командир эскадрильи…
—А эскадрилья — это что ещё за зверь?
— Это когда много русалок на мётлах, — влезла Клавдия.
«Захаровна, нафига нам эскадрилья из русалок?»
«Пока незачем, а там кто его знает, может, и понадобится».
«Ты бредишь».
— Не, так дело не пойдёт, я рыбу ловила, значит, мне быть единственной лётчицей!
— Так это тебе решать, мы же только тебя обучать будем, а вот ты на этом можешь бабла поднять. Но пятьдесят процентов наши, — решила и тут урвать выгоду Клавдия.
«Подруга, бизнес — это, конечно, хорошо, но… есть проблема».
«Какая?» — Зинаида не понимала, где та нашла проблему, по её мнению — сплошная выгода. Русалок много, и — она уверена — летать всем захочется.
«Мы сами не имеем представления, как управлять этими штуками».
«Тоже мне проблема, а на что нам русалка-испытатель?» — посмотрела внимательно на их будущую жертву, а если выживет, то компаньонку и по бизнесу.
«А тебе её не жалко?»
« Её? Нет. А вот нас беречь нужно, нам ещё мир спасать».
«Не мир, а вед» — поправила её подруга.
«Да какая разница? Главное, что мы ценнее!»
«Тоже верно, — согласилась Клавдия, но добавила: — Пускай она над водой тренируется — если что, только хвост отобьёт, а то мне грех на душу брать не хочется».
«Клав, ты какого ляда ей пятьдесят процентов зарядила?!» — вспомнила об оплошности подруги Зинаида.
— Согласна на тридцать, — начала торг русалка, оборвав их мысленный разговор.
Она, конечно, не поняла значение слова «бабло», но что такое процент знала.
— Хорошо, тебе тридцать, нам остальное, — тут же принялась исправлять свой промах Семёновна.
— Я имела в виду вам тридцать, а мне остальное!
— Слышь, ты, крохоборка водяная! Не много семьдесят процентов для тебя? Чешуя не отвалится? — взвилась Зинаида.
— В самый раз, — в упор смотря ей в глаза, ответила будущая лётчица, а потом струхнула и решила уточнить: — А почему у меня чешуя должна отвалиться?
— Понимаешь, бывает, что от жадности у людей харя трескается, а у русалок чешуя отваливается, — без зазрения совести соврала Зинаида.
— Никогда не слышала о таком… — почесала задумчиво затылок Лерэя, силясь вспомнить такой случай со знакомыми.
— Это потому что таких жадных, как ты, свет не видывал. Если не веришь, то давай проверим опытным путём. Мы соглашаемся на твои условия…
— Нет! Давайте обойдёмся без экспериментов.
— Просто обидно, вам тридцать пять процентов, а мне тридцать…
— Почему тридцать пять? Ты нас неверно поняла, десять процентов — это на благоустройство территории, — начала Клавдия, но её тут же перебила Зинаида.
— На благоустройство территории — это подоходный налог, тринадцать процентов от прибыли…
«Совсем охренела! Мне в этом мире ещё не хватало обдираловки!» — мысленно взревела Клавдия.
«Дура, с чего ты взяла, что мы весь доход от налога на дело пустим? Ты что, забыла — нам нужно до того, как завершим миссию, финансово себя обеспечить!»
«Ну… если с этой точки зрения, тогда всё, совесть меня не мучает. Слушай, может, ей ещё и метлу продадим?»
« Не, ей не будем, но вот другим…»
— Тринадцать процентов? От тридцати? — начала русалка возмущаться.
— Вот смотрю на молодёжь и охреневаю от их наглости — с учителями, которые дают знания, припираться! Ты хоть понимаешь, что по закону ты нам должна ещё приплачивать? Мы тебе такие перспективы, а ты… — села на своего конька Клавдия. Что-что, а убедить оппонента, что тот неправ, она умела лучше своей подруги — та массой давила, а она силой слова побеждала противников.
— Да какие же тут перспективы?
— Слава на веки вечные! Процент от обучения, процент от продажи транспорта! Да мы, можно сказать, обеспечили твоё безбедное будущее и увековечили твоё имя на века…
«Главное, чтобы не посмертно» — хохотнула Зинаида.
— Простите, погорячилась, — тут же пошла на попятную русалка, боясь, что они могут её послать в болото, и на эту героическую роль, которая обещала ещё и финансовые блага, найдут другую.
— Давно бы так, — пробурчала Зинаида, вставая с колен и забирая ведро с уловом. — Клав, воды набери, — показала она взглядом на другое ведро.
— А зачем вы воду набираете? — удивилась Лерэя.
— Для хозяйственных нужд, — поднимая полное ведро с водой и пыхтя от натуги, пробурчала Семёновна.
— Так это…— зависла русалка растерянно, смотря на своих учителей.
— Что это?
— Ну, кадушки-то зачарованные, вода в них сама заполняется, да и в доме вода есть, мне Лютик об этом рассказывал. Сейчас, правда, не знаю, но раньше точно была.
— А Лютик, это цветок говорящий или… — всё ещё держа ведро с водой, спросила Семёновна.
— Какой ещё цветок? Леший он, Лютик — это сокращённо, а так он Лиютицириан.
«Нахрена такое царственное имя пеньку с глазами?» — недоумевала старушка.
— Что-то когда мы уходили, кадушки пустые были, да и в доме водопровода нет, — сказала, борясь с нервным тиком, который её пробил от осознания того, что над ними наглым образом поглумилась смерть.
— Насчёт кадушек не переживайте, через три часа будут полные…
— Ты хочешь сказать, что воду нам набирать не нужно было? — угрожающе тихо поинтересовалась Зинаида.
— Ну да… — не понимала русалка причины нервозности ведьм. — Слушайте, а зачем вам для хозяйственных нужд вода? И вообще, это не ваша проблема, а домового.
— Кого? — сдавленным голосом поинтересовалась Семёновна, понимая, что они за всё это время никого постороннего дома не обнаружили, кроме пенька с ножками и ручками.
— Клав, ты что, враз поглупела? Забыла, что домовые существуют? — сдерживая ярость, Захаровна решила предотвратить раскрытие их истинных личностей. — Лерэя, тут дело такое — нет в доме домового.