Выбор пути (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 39

Она тихо заплакала, слезы текли по ее лицу — некогда милому, даже красивому, а теперь изможденному, как у заключенной Бухенвальда, и я невольно скрипнул зубами: ненавижу! Я ненавижу этих мразей! И понимаю бывшего хозяина моего дома, который ставил на них опыты. Вот и я поставлю опыт… может и получится! А если нет — время от времени буду посещать этот дом — все равно поймаю урода. Никуда он от меня не денется!

Дальше все пошло обыденно и нудно. Я дом за домом обошел соседей убиенной старушки, узнал, что они никого не видели и ничего не слышали, а потом пришла труповозка, в которую и загрузили несчастную убиенную бабку. Дом опечатали — Михална поставила свою печать на пластилине, слеплявшем ленту ограждения. Все, как обычно, и вообще ничего нового.

Гав Гавыч был сумрачен и бледен, ни на кого не смотрел, сидел с полуприкрытыми глазами и судорожно, тяжело дышал. Увидев меня хотел что-то сказать, но тут же поперхнулся и рот его закрылся — видимо даже малейшая попытка сказать гадость вызывает у него приступ тошноты. Хорошо я поработал! Очень и очень доволен результатом!

Опер мрачно сообщил, что он тоже поспрошал соседей — и само собой, никто ничего не видел. И что это точно висяк висяковый, и что мне и ему, оперу, похоже что отвесят хорошеньких плюх. Чем меня совершенно не удивил и абсолютно же и не расстроил.

Кстати сказать — может с неделю назад я бы еще и подосадовал на то, что могу зазря получить начальственный нагоняй — ведь хочется быть образцовым служакой, есть у меня такой инстинкт, вбитый еще в училище — быть лучшим! Быть первым! Но теперь мне было абсолютно наплевать. Да делайте что хотите! Теперь я другой. И жизнь у меня совсем другая. Какая — я пока не знаю. Но — другая.

Глава 6

— Хозяин, ты внатури крутой! — голос за плечом прозвучал настолько неожиданно, что я резко тормознул, и едва не впилился головой в лобовое стекло. У меня даже дыхание перехватило — какого черта?

— Вы что, со мной мотались?! — выпалил я, прекрасно зная ответ на свой вопрос — Какого черта?! Кто позволил?!

— А ты не запрещал, хозяин! — слегка загрустил Прошка и его поддержал Минька:

— Не запрещал! Прежний хозяин — когда брал нас с собой, а когда дома оставлял. Но всегда говорил, если запрещал. А ты не сказал!

— Я же сказал охранять дом!

— Ну… во-первых ты не сказал, кому именно дом охранять. (вкрадчиво) Имен-то не назвал! Во-вторых, чего его охранять? Стоял он триста лет, и еще постоит! Тем более что там Охрим сидит — его оттуда и вилами не выковыряешь! А кто полезет — эта злобная подпечная скотина знаешь чего ему устроит?

— Ха ха ха! — обрадовался Прошка — Помнишь, когда мы с хозяином в Тверь ездили? И в дом воры залезли? Ох, и забавно было! Приезжаем — а один на цепи сидит, как собака — голый весь, рычит, лает! Второго только кости нашли — он его в печке сжег! Говорит, что тот со страху помер, вот он его и сжег, чтобы не вонял. Только вот не верю, что когда в печке этот тип горел, он уже дохлым был! Живьем сжег, точно тебе говорю! Ты не смотри, что Охрим такой добренький, он знаешь какой может быть?! Ооо… только берегись! Особливо ежели дома родного касается! Его целостности! Ведь я как догадался, что домовой живьем спалил супостата — они ведь чего удумали, эти воры-то… обнести хозяина, а дом-то потом и сжечь! Вот представь, хозяин, что кто-то твою маму сжечь хочет — ты как это воспримешь?

— Плохо восприму — буркнул я, не желая вдаваться в подробности о моей маме, убитой неизвестным негодяем за жалкие копейки. Ни к чему этой нечисти знать лишнее, мои болевые точки. До сих пор у меня душа болит… эх, мама, мама! Мамочка моя… я бы за тебя весь мир в труху! Не уберег…

— Ну вот! — воодушевленно подтвердил Прошка — А для домового дом этот как мама родная! Дом его родил, дом его пестовал, и домовой бережет дом пуще самого себя. И тут представляешь — приходит какой-то козел и собирается дом спалить! Конечно, у него это бы не вышло — дом-то хозяин заклял, его подпалить без магии, обычным огнем невозможно. Но они-то этого не знали! Ну и вот — домовой в такую ярость пришел, что одного в печь затолкал и спалил. А второй это все видел и совсем спятил.

— А как же он его поднял-то? Ну чтобы в печь засунуть? Домовой маленький, человек большой — не поверил я — Магией, что ли?

— Домовой — он ужасно сильный, он может такой вес поднять, что человеку и не снилось! Это его магия, домовая. Он не колдует, он просто делает. Вообще, хозяин как-то сказал, что на самом деле домовой это… сам дом. Это его дух! Большой, крепкий дом — сильный дух, сильный домовой. Маленький дом, ветхий — домовой хилый, умирающий. Умер дом — умер и домовой. А дом многое может! Тайная комната — это ведь домовой сделал. Хозяин попросил, договорился с ним — домовой и сделал. А как сделал — кто знает? Домовой любит всех, кто в его дому ковыряется, всякие там полочки приделывает, украшает дом. А тех, кто дом портит — ненавидит!

— Подожди… он же напугался, когда я дом пригрозил поджечь! А чего пугаться, если прежний хозяин заколдовал от огня?

— Ты невнимательно слушаешь, хозяин! — Прошка недовольно фыркнул, и от него прошла волна досады и злости — Я что сказал? Что его невозможно поджечь обычным людям — ворам всяким, грабителям… вандалам, одним словом. А про колдунов ничего не говорил. Ты же колдун. Ты можешь и магическим огнем сжечь, и просто заклятие снять и поджечь. Вот он и напугался! И нас останавливал, когда мы с тобой хотели немного… ну… пошалить! Мда… не сердись, хозяин! Ты не хуже прежнего нашего хозяина! Как ты сегодня их! Мы просто ухахатывались, когда ты этого придурка блевать заставил! Да так красиво сделал — и не догадаешься, что это ты заклятие наложил! Сейчас ведь люди не верят ни во что — ни в богов, ни в духов. Так что — скажи этот придурок, что ты его заколдовал — в дурдом отправят! А с тем как здорово обошелся — чтобы кровью блевал! Чтобы в своем дерьме ползал! Ммм… это просто… просто замечательно! Правда, Миня?!

— О да, хозяин! Ты такой молодец! Кстати, а ты ведь не зря взял шапку второго придурка, так?

— Не зря… надеюсь — буркнул я, следя за дорогой и аккуратно объезжая глубокую рытвину, на дне которой виднелась липкая грязь (лишний раз мыть машину совсем даже не хочется).

— Ты нас хочешь послать на дело?

— Подумаю. Не знаю, сможете вы его достать, или нет.

— Ну почему же не сможем? — хихикнул Минька — Сможем! Ты нам только сделай снадобье приворотное, так мы его пока не изведем, не успокоимся! Эх, и помучаем! Все кишки наружу вывернем! И тебе приятно будет!

— Чего это мне-то приятно будет? Я вам что, маньяк какой-то? — настороженно спросил я, прибавляя газу. Дорога пошла ровная, как стол.

— Ну как чего — удивился Прошка — Ты же с нами связан! Если мы шалим, получаем удовольствие — и тебе от нас перепадает! Часть-то удовольствия и ты ешь! Тебе здоровья, силы прибавляется! И не только силы колдунской! Прежний-то хозяин почему так силен был? Телом могутен? Подковы ломал, как хлебную корку! А вот от нас он силы-то и набрался! Мы пошалим — сами, или по его заданию, изведем кого-нибудь, а ему силы-то и прибыло! Немножко, а прибыло! Он цепи рвал знаешь как?! Телегу с грузом поднимал — в грязи раз застряла, лошадь выдернуть не могла! А он выдернул! Колдуны-то все такие могучие.

Опа-па… вот это новость. Интересно. Очень даже интересно! Чем дальше — тем чудесатее и чудесатее!

— А чего же он тогда помер, если здоровье от вас брал и силу?

— Ну… срок пришел! Сколько не живи, а всем существам срок приходит. Одним раньше, другим позже, но все равно приходит. И тебе придет. Ты тоже не бессмертный. И мы не бессмертны — только живем много дольше вас, людей!

Я замолчал, замолчали и бесы. Дальше почти до самого дома ехали молча, а я все размышлял над их словами. Интересная складывается картинка! И неожиданная…

Кстати, у меня такое ощущение, что говорят бесы не привычными словами, то есть — не сотрясают воздух. Наше общение происходит как-то… телепатически, так это назову. А то, что я вижу, как у них двигаются губы, как эти черти строят рожи будто настоящие люди — иллюзия, которую дает мне мой мозг согласно получаемым им сигналам.