Недостреленный (АИ) - Читатель Константин. Страница 40

— Попробуем с патронами? — спросил я её, и Лиза кивнула, выжидающе глядя на меня.

Зарядив магазин и взведя затвор браунинга, аккуратно передал его девушке, и та, сжав губы, и мило сосредоточенно нахмурясь, нацелила пистолет на обтёсаный чурбачок, стоящий на темном пне. Потом стала правильно выжимать спусковой крючок, раздался выстрел, и чурбачок, брызнув светлыми щепками, слетел со старого пенька.

— Я попала! — восторженно закричала Лиза, оборачиваясь ко мне, и я еле успел перехватить её правую руку с пистолетом.

— Лизонька, только оружие в сторону от цели не уводи, а то у тебя пули на радостях во все стороны полетят, и ты тут всех нас перестреляешь, — с напускной строгостью сказал я девушке.

— Ой!.. — Лизина левая ладошка прикрыла рот, а расширившиеся поначалу глаза виновато потупились. — Сашенька, прости, я поняла…

Расстреляв все патроны в магазине, Лиза уверенно научилась попадать в небольшую деревянную плашку в десяти шагах. Я попробовал с ней разучить одноручную стойку, таким же образом — сначала без патронов, нажимая вхолостую, потом со снаряженным магазином. И одной рукой у девушки неплохо получалось на небольших расстояниях, ну да на двадцать пять метров ей и не надо. Радости Лизы не было предела, она бы запрыгала от избытка чувств, если бы не сдерживала себя и не помнила о строгости обращения с оружием.

Когда она закончила стрельбу из второго магазина, я взял у неё браунинг, проверил, что патронов в нём не осталось, и показал Лизе ещё кое-что:

— А ещё вот что, послушай, Лиз. Не всегда тебе могут дать спокойно целиться, и напавший на тебя будет слишком близко, и тогда держать вытянутыми руки с оружием опасно. Смотри, если держать пистолет вот так… — я прижал руку с оружием к правому боку рядом с животом, нацелив его вперёд, а левую руку согнул в локте и прижал к груди, — …то напавший не сможет ударить по руке с пистолетом, а раз он близко, ты мимо него не промахнешься. И пистолет в прижатой руке держится крепко. На, пощелкай, — и я передал Лизе браунинг.

— А целиться как? — спросила она.

— Ствол направляешь вперёд и стреляешь во врага в упор, — сказал я. — А если нужно чуть вбок, то поворачиваешь всё тело с рукой и пистолетом.

Девушка попробовала несколько раз встать в эту позицию и пощелкала спусковым крючком. Зарядил магазин и дал ей выстрелить пару раз из такого положения, для привычки и понимания. Попасть она никуда не попала, но я и не ожидал, в большого грабителя не промахнёшься, лишь бы она не растерялась.

Парни тоже захотели подержать в руках браунинг, очень им было интересно попробовать и почувствовать отличия от нагана. Каждый пострелял по магазину и уважительно покивали головами:

— Хорошая штука, прямо скажу, — вынес вердикт Ваня. — Не маузер, конечно, но вещь!

— А ты из маузера стрелял? — загорелись Пашины глаза.

— Ну нет, не стрелял, — смущенно признался Ваня. — у братцев-балтийцев видел, они рассказывали. Но маузер это ж такой форс!

Я не стал ничего говорить "за маузер", сам не стрелял, врать не буду, ну что-то мне подсказывает, что в стрельбе он не так удобен и хорош, как внушительно выглядит. Пока же, наконец, и я добрался до своего браунинга, снарядил магазины патронами, и стал их отстреливать по мишеням. Пистолет просто лег в руку, держать было гораздо удобнее револьвера. При выстреле смещался меньше, и кучность оказалась выше, может, более низкое расположение ствола сыграло роль, может, эргономика и форма рукоятки. Спуск был с меньшим усилием, что тоже влияло на точность. Вобщем, мне браунинг понравился. Единственный минус, на мой взгляд, в нём не было самовзвода, в отличие от моей "офицерской" версии нагана, при внезапной угрозе быстро не выстрелишь. Ну, что ж, у каждого свои недостатки, мысленно вздохнул я.

Проведя таким образом день и приятно, и с пользой, мы засобирались домой, уже и темнеть начало. Парни шли, спорили об оружии, Ваня пересказывал байки, какие слышал от собратьев-матросов, Паша недоверчиво внимал. А я шел с Лизой, державшей меня под руку, и получал удовольствие от вечера, весеннего воздуха, любимой девушки рядом со мной, и от полученных новых впечатлений. Потом вспомнив кое-что, наклонился к Лизиному ушку и сказал:

— Солнышко, я уверен, что ты теперь не растеряешься и сможешь при надобности применить свой пистолет, ты у меня теперь опытный стрелок… — на этих словах девушка хихикнула и легонько двинула меня локотком в бок, — но лучше всё же до стрельбы дело не доводить, а куда-нибудь спрятаться или убежать. Но уж если достала оружие, то бей! Понимаешь? — и я внимательно посмотрел на Лизу. Та посерьезнела, задумалась на секунду и кивнула, и какое-то время еще шла обдумывая эти слова. Вскоре, правда, вновь оживилась и принялась стрелять, на этот раз в меня и глазами. И я понял, что вечер сегодня тоже, без сомнения, удастся!..

В следующее воскресенье Лизе понадобилось переговорить с Софьей Александровной по какому-то женскому вопросу касательно деталей дамских нарядов. Мы уже третий месяц в Москве, пообвыклись, моя стройная девушка перестала выглядеть так бледно, как ранее, и Лизу потянуло к шитью, каким она и занималась в её родном Петрограде. Мы направлялись ко входу во двор к Романовским, и заметил, что из прохода на улицу вышел смутно знакомый молодой человек в офицерской шинели. Через секунду я его вспомнил, это был Владимир, сын Андрея Георгиевича и Софьи Александровны. Но не лицо его привлекло моё внимание и показалось странным: вторая сверху пуговица на шинели была больше обычных и другого цвета. Я озадаченно нахмурился — что то же подобное я когда-то знал и в эти мгновения спешно пытался вспомнить…

Интересные ссылки. [17]

Глава 12

В следующее воскресенье Лизе понадобилось переговорить с Софьей Александровной по какому-то женскому вопросу касательно деталей дамских нарядов. Мы уже третий месяц в Москве, пообвыклись, моя стройная девушка перестала выглядеть так бледно, как ранее, и Лизу потянуло к шитью, каким она и занималась в её родном Петрограде. Мы направлялись ко входу во двор к Романовским, и заметил, что из прохода на улицу вышел смутно знакомый молодой человек в офицерской шинели. Через секунду я его вспомнил, это был Владимир, сын Андрея Георгиевича и Софьи Александровны. Но не лицо его привлекло моё внимание и показалось странным: вторая сверху пуговица на шинели была больше обычных и другого цвета. Я озадаченно нахмурился — что то же подобное я когда-то знал и в эти мгновения спешно пытался вспомнить…

Сам Владимир повернул на улицу и, не глядя по сторонам, быстрым решительным шагом стал удаляться в сторону Садового.

— Лиза, прости, возникла срочная надобность заняться одним делом. Сходишь к Романовским без меня? Только не говори им о моём внезапном уходе, скажи просто, служба, — обратился я к девушке. После её слегка озадаченного кивка поцеловал Лизу в щеку, перешёл на другую сторону улицы и стал следовать в отдалении за молодым человеком.

Владимир двигался уверенно к какой-то ему известной цели, не оглядывался и не вертел головой, так что моя озабоченность тем, что он мог меня узнать при выходе из двора, несмотря на достаточно большое расстояние, стала постепенно уменьшаться. Мы шли по разным сторонам улицы, вот офицер дошёл до Садового кольца, помедлил, посмотрел направо, а затем, увидев подходящий с той стороны трамвай, стремительно пересёк проезжую часть до трамвайных путей и вскочил в подъехавший вагончик.

Что делать? Бежать к трамваю и успеть запрыгнуть в него? Привлеку к себе внимание, а Владимир хоть и видел меня один раз пару минут, но может узнать. Ждать следующего трамвая можно долго… У перекрестка улиц я увидел рысака, запряженного в стоящее легкое щегольское ландо с откинутым верхом. Быстрым шагом подойдя к экипажу, я забрался в него и сказал сидящему впереди кучеру: