Дракон должен умереть. Книга III (СИ) - Лейпек Дин. Страница 10

И Генри там быть не хотел. Он ненавидел двор, королевский замок, а заодно и весь город, спасение которого слишком дорого ему далось. И не испытывал никакого желания день за днем смотреть в ледяное лицо королевы.

Но именно поэтому заставить себя поговорить с ней лично было невозможно.

Он не знал, как с ней теперь говорить.

***

В назначенный день Генри уже без трости приковылял в Тронный зал и обнаружил там пеструю гудящую толпу. Пятьдесят три лорда — лорд Монтгомери и еще двое изменников, естественно, не явились. «Пятьдесят два», — поправил себя Генри, встречаясь взглядом с леди Денкрей, в девичестве — Гелленхорт. У Джеймса, насколько он знал, наследников не было.

Он медленно побрел к ней через зал, раскланиваясь и обмениваясь приветствиями с окружающими. Алисия оставила мужа и пошла ему на встречу.

— Леди Денкрей, — Генри склонил голову.

— Здравствуй, Генри, — ее грудной голос стал, кажется, еще ниже.

Он поднял взгляд. Алисия всегда была более округлой, чем ее брат — замужество и трое детей усилили это различие. Платье темно-вишневого бархата открывало ее полные плечи и подчеркивало высокую грудь, плотно охватывая широкую талию, завитые светлые локоны обрамляли спокойное лицо с мягкими правильными чертами.

— Я… — начал Генри — и запнулся. Сказать ей, что ему очень жаль? Глупо и грубо. Что она прекрасно выглядит? Безвкусная лесть. Даже если он действительно так думает.

— Не надо, Генри, — пришла ему на помощь Алисия. — Я знаю, как все произошло. Джим сам виноват. Как и отец тогда. Но это не отменяет того, что оба погибли по твоей вине.

— Я не хотел этого, — твердо сказал Генри, глядя прямо в ее карие глаза. — Ни тогда, ни сейчас.

— Я знаю, — она грустно улыбнулась. — Но это тоже ничего не меняет. И ни слова больше об этом, Генри.

Он кивнул и, после недолгой паузы, все-таки сказал:

— Ты чудесно выглядишь.

Она тихо рассмеялась и, ничего не ответив, вернулась к своему мужу. Генри плохо знал лорда Денкрея — они не были знакомы до замужества Алисии, а после тем более не пересекались, учитывая желание Генри держаться от Гелленхортов как можно дальше. Денкрей посмотрел на него, но взгляд этот был совершенно равнодушным.

«Надеюсь, они с Джимом не были близкими друзьями», — подумал Генри мрачно. — «Нового витка вендетты я не переживу. Причем, скорее всего, в прямом смысле этого слова».

Раздались звуки фанфар, и лорд Денкрей, как и все остальные, перевел свой взгляд на главный вход. Глашатай закричал:

— Джоан, королева Инландии, хранительница Нордейла, королева Верхнего Ина, княгиня Вирравии и Стет-энда!

Генри подошел чуть ближе, оказавшись во второй линии шеренги, которая выстроилась вдоль прохода от дверей к трону. Рост позволил ему заглянуть поверх головы лорда Ордея — и он увидел королеву.

Почему-то он думал, что она будет в платье. Генри помнил роскошное, красное с золотом одеяние королевы Иезавет, в котором видел ее как-то при дворе. И невольно представлял себе Джоан именно так.

На ней был строгий черный мужской костюм — камзол, штаны, высокие сапоги. Как и тогда, после победы, одежда королевы ничем не отличалась от одежды ее свиты — следом в зал вошли Уорсингтон, Бертрам, Эдвард Баррет и еще несколько человек — судя по беспристрастным лицам, подчиненных Бертрама. Королева стремительно прошла мимо лордов, склонивших головы в поклоне. Генри следил за ней исподлобья, и каждое ее безупречное, точное движение заставляло его внутренне вздрагивать. Она поднялась по ступеням к массивному, потемневшему от времени деревянному трону, но садиться не стала. Повернулась к толпе лордов, которая уже успела сомкнуться за ее спиной.

— Согласно традиции, — начала королева, — сейчас вы должны были бы выбрать Высокий совет. Но вы не будете этого делать.

По залу пронесся легкий ропот. Лицо королевы не дрогнуло.

— Мне все равно, кто из вас хочет быть в Совете и кого считает наиболее достойным, — продолжала королева. — Мне плевать на традицию. Я назначила совет сама. Из тех людей, которых считаю наиболее подходящими. Озвучьте имена, — бросила она глашатаю, которому Бертрам передал список.

— Это возмутительно! — крикнул лорд Рэккети в первом ряду. — Наше законное право — избрать Совет!

Зал откликнулся сердитыми возгласами одобрения.

— Законное право, — повторила королева, слегка усмехнувшись — тонкие губы зло изогнулись. — Лорд Рэккети, вам никто не рассказывал, что наличие прав подразумевает некоторые обязанности?

Она медленно спустилась к лордам. У Генри возникло нехорошее предчувствие, и он инстинктивно шагнул вперед, в первую линию.

Королева подошла к Рэккети. Он был выше Генри и значительно шире в плечах, и королева казалась маленькой и хрупкой в сравнении, даже несмотря на свой рост. Внезапно она положила тонкую руку на плечо Рэккети, слегка нажала — и тот упал, рухнул на колени перед ней.

— Права, — повторила королева, подходя к Рошпорту, стоявшему рядом с Рэккети. Тот, по всей видимости, понял, что его ждет, и предусмотрительно опустился на одно колено сам.

— Священные права вассала, — она шла вдоль первого ряда, а лорды один за другим опускались перед ней. — Дарованные в обмен на верность королю. Где же вы были, верные вассалы, когда Крес захватил пол страны? Когда подошел к Риверейну? Когда мне пришлось с боем пробиваться к собственной столице?

Дойдя до дальнего конца зала, она развернулась — к этому моменту на коленях были все, кроме лордов, прибывших в столицу вместе с королевой. Они, верные и подтвердившие свою верность, держались особняком вместе с Уорсингтоном и Бертрамом и наблюдали за происходящим с отстраненным любопытством.

Генри стоял в толпе коленопреклоненных, как одинокое дерево посреди июльского луга. Он прозевал тот момент, когда рядом с ним все опустились — да и, сказать по правде, не смог бы преклонить колено, даже если бы очень захотел. А Генри не хотел. В конце концов, один раз он это уже проделал.

Королева медленно подошла к нему. Остановилась. Усмехнулась, но не зло, а будто признавая за ним право стоять перед ней. Он чувствовал силу и уверенность, исходившие от нее, заставлявшие остальных опускать голову.

А Генри вдруг отчетливо вспомнил девочку в сером платье. Девочку, которая заперла себя в башне, чтобы никому не навредить. Чтобы не стать драконом.

«Скажите, со мной все очень плохо?»

Он посмотрел ей в глаза, спокойные, ореховые, жесткие, внимательные — и в тот же момент они вспыхнули желтым. Мир поплыл, Генри заметил призрачные крылья и увидел…

…Как солнце, срываясь с горных вершин, летит в долину, и листья деревьев, пронзенные светом, замирают на мгновение, несмотря на утренний ветер…

…Как в зимнюю ночь северное сияние озаряет небо от края до края, не разрушая кристально чистой темноты, и звезды отмечают каждую отдельную точку бесконечности...

…Как ветер, разгоняясь над гладью океана, врезается в берег, раскрывая неподвижной суше иные пространства и реальности…

Он силой заставил себя вынырнуть из видения, сосредоточиться на реальности, хоть та и распадалась на части. Шагнул вперед, слишком резко — колено взорвалось болью, — но Генри не обратил на это внимания. Он схватил Джоан за руку и с силой сжал, глядя ей в глаза, заставляя их погаснуть, превращая призрачное сияние несуществующих пока крыльев в ясное спокойствие простого солнечного света…

Королева вздохнула, моргнула — ее глаза снова были ореховыми, а на Генри навалилась такая чудовищная слабость, что он чуть не упал. Королева мягко отняла свою руку и отошла, велела лордам подняться, она говорила тихо и спокойно, как будто ничего не произошло, и вокруг Генри снова вырос лес тел. Он не видел и не слышал ничего вокруг. Кто-то подошел к нему, кажется, Эд Баррет, и отвел в сторону, к одной из скамей, стоявших вдоль стены. Генри тяжело опустился, откинулся на холодную каменную стену, прикрыл глаза. В этот момент, кажется, глашатай прочитал его имя, тринадцатое в списке нового Совета — но Генри было совершенно все равно, как остальные лорды отреагировали на эту новость.