Дракон должен умереть. Книга II (СИ) - Лейпек Дин. Страница 29

Вода была не просто холодной, а ледяной, но именно это нравилось Ансельму больше всего. Он с наслаждением окунался с головой в бурлящий поток, громко отфыркиваясь, как норовистая лошадь. Солнце только поднялось из-за деревьев, рассеивая туман, и брызги вокруг Ансельма искрились, падали на покрасневшую кожу каплями света.

Он побрел к берегу, аккуратно ступая по скользким камням на дне — и остановился, как вкопанный. В нескольких шагах от камня, на котором лежала его одежда, опершись на ствол старой скрюченной сосны, стояла Джо.

Коже стало вдруг очень горячо — хотя это могло быть и от холодной воды.

Он чувствовал себя совершенным идиотом. Мало того, что она застукала его, купающимся в чем мать родила, так еще и не думала уходить! Более того, Джо очень внимательно и при этом совершенно спокойно смотрела на него, и от этого взгляда хотелось провалиться сквозь землю. Ну или хотя бы утопиться, на худой конец.

Ансельм тихо выругался сквозь зубы и решительно направился к своей одежде. Он изо всех сил старался не торопиться, пытаясь сохранить остатки достоинства — хотя какое уж достоинство, когда натягиваешь на себя штаны под пристальным взглядом наглой девицы, с которой даже не спал! Одежда цеплялась за мокрую кожу, добавляя новый повод для раздражения, и, когда Ансельм подошел наконец к Джо, он почти что рявкнул:

— Что такое?!

— Завтрак готов, — улыбнулась она — и ее лицо стало мягче, ореховые глаза заискрились, и щеки округлились на высоких скулах.

— Я бы сам пришел, — буркнул Ансельм.

— Я знаю, — весело отозвалась она и пошла в сторону лагеря. Ансельм побрел следом, страшно ругаясь про себя.

Отряд сидел у костра, над поляной витал запах дыма, каши и эля. Утро было чудесным и свежим.

Ансельму хотелось утопиться. Или провалиться сквозь землю.

***

Он и не думал ей мстить, и вообще собирался забыть об этой ее выходке, — но два дня спустя, когда они стояли на берегу озера уже с другой стороны перевала, Ансельм утром обнаружил, что Джо у костра нет. Начало светать, скоро лагерь должен был проснуться — но надо было прищучить ее за то, что ушла. Поставить наконец на место.

«Да по нужде девка отошла, — приструнил его внутренний голос. — Что ты взъелся?»

Но раздражение взяло верх. Ансельм решил дождаться возвращения Джо и отчитать ее — как вдруг услышал еле различимый плеск.

«Вот видишь, — сказал он самому себе, — купается она. Угомонись».

Но ведь она и впрямь оставила пост — тот самый, что так самовольно решила занять. Ансельм решительно пошел к озеру.

Они разбили лагерь довольно далеко от воды — берег был голым, без единого деревца, и только колючий кустарник торчал меж камней то тут, то там. Плеск больше не повторялся, и Ансельм, шедший вдоль зарослей, решил было, что ослышался — когда в открывшемся просвете показался каменистый пляж. Почти у самой воды лежала небрежно сложенная одежда. Ансельм усмехнулся, вышел на берег и сел на плоский камень. Далеко впереди он мог разглядеть голову Джо над молочно-белой поверхностью озера. Ансельм, представлявший себе, насколько холодной должна быть вода, впечатлился. Он сомневался, что смог бы заплыть так далеко.

Ему долго пришлось ждать — солнце уже выглянуло в щель между двумя вершинами, когда Джо поплыла обратно. Шагах в пятидесяти она замерла. Ансельм, который уже успел было заскучать, снова усмехнулся.

— Так, — коротко заметила Джо. Ее тихий голос разнесся над идеально гладким зеркалом воды.

— Я, видишь ли, не нашел тебя на месте, — заметил Ансельм невозмутимо.

— Я поняла, — ему показалось, что Джо улыбнулась. Но на таком расстоянии он мог и ошибиться. — Теперь нашел?

— Ага, — довольно заметил Ансельм и откинулся назад, опираясь на локти.

Сначала она не двигалась с места. Потом послышался вздох — и Джо стала выходить из воды. Ансельм и не думал отворачиваться.

Он полагал, что она первым делом схватит что-нибудь из одежды — но недооценил ее. Она встала в паре шагов от него, уперев руки в бока. Мокрые волосы сбегали темными струйками к плечам, и вода стекала с них еще ниже.

Она вся была как будто чуть длиннее, чем нужно. Длинные ноги, с такого ракурса казавшиеся почти бесконечными, длинные тонкие руки, длинная шея. Это был совсем не его типаж — мягкая округлость Изы доставляла куда больше удовольствия — и все же Ансельм искренне наслаждался тем, что видел. Он заметил, что одежда Джо все-таки скрывала ее фигуру — вопреки впечатлению, которое у него сложилось, на месте были и грудь, и изящный изгиб талии, и плавная дуга бедер. Ей, пожалуй, не хватало женской мягкости, но зато кожа выглядела очень гладкой, а упругие мышцы под ней не проступали чрезмерно.

— Насмотрелся? — спросила Джо немного нетерпеливо.

— Не-а, — честно ответил Ансельм. Она фыркнула, схватила тунику и быстро натянула на себя. Теперь на виду остались только ноги — но теперь-то Ансельм знал, что скрывается под тонкой тканью.

— Между прочим, это не я начал, — заметил он, наблюдая, как она натягивает штаны.

Джо снова фыркнула, подняла с земли свои смехотворно высокие сапоги. Посмотрела на Ансельма — совершенно спокойно, как будто ничего и не произошло.

— Завтрак готов? — спросила она.

— Нет.

— Бездельник, — бросила Джо и пошла к лесу босиком, закинув сапоги на плечо.

Надо было, конечно, выставить ее из отряда.

Но не хотелось.

Убийственное милосердие

Позже Ансельм осознал всю тяжесть своей ошибки. Теперь всякий раз, когда он смотрел на Джо, он видел совсем не то, что должен был бы — и это ужасно отвлекало. К тому же он начал опасаться, что остальные заметят, как часто он на нее пялится — а уж этого никак нельзя было допустить. Пару раз Ансельм ловил на себе веселый взгляд агента — тогда раздражение достигало своего предела, и Ансельм посылал лошадь в галоп, обгоняя всю колонну, и потом долго ругался под нос.

«Идиот! — кричал он мысленно на себя. — Кто тебя просил? Знал же, что и так девка в отряде — та еще головная боль, так нет же, надо было все окончательно испортить. Как ты теперь будешь с ней работать?»

«А вот и буду, — решительно думал он, когда удавалось наконец успокоиться. — Еще чего не хватало, голову терять из-за голой бабы». Тогда он придерживал коня и дожидался, когда остальные его догонят.

Джо тихо ехала в хвосте колонны рядом с агентом и играла с ним в шахматы. На Ансельма она смотрела не чаще, чем обычно — точнее, не смотрела вообще.

И это раздражало больше всего.

***

Три или четыре дня спустя, на обратном пути из Гика в Моэрну, Ансельму приснился мерзкий, безобразный сон. В нем он насиловал Джо, грубо, как никогда в жизни не стал бы обращаться с женщиной, и все время отвращение к самому себе боролось с совершенно необуздываемым желанием. Однако конец был хуже всего — Джо вдруг извернулась, посмотрела на него, и он увидел, что ее глаза горят неестественным, ядовито желтым огнем. Она усмехнулась, жестко, холодно — и Ансельм совершенно отчетливо ощутил, что сейчас умрет.

Он проснулся, пробормотал ругательство, закрыв липкими ладонями лицо. Была еще глубокая ночь — в темноте он не мог разглядеть свои руки. Поняв, что просто так не успокоится, вскочил на ноги и, все еще пытаясь отделаться от кошмара, пошел на свет, к догорающему костру. И только уже почти вступив в круг света, он увидел Джо и понял, что идти ему следовало совсем в другую сторону. Ансельм снова тихо выругался, развернулся — но она, естественно, уже успела его заметить.

— Что-то случилось?

Он вздохнул, заставил себя повернуться и медленно, контролируя каждое движение, подойти к костру.

— Ничего не случилось, — ответил Ансельм ровно, опускаясь на бревно напротив Джо. Она внимательно смотрела на него. Лицо, подсвеченное теплым светом, было мягким, спокойным, и в ореховых глазах не было ни намека на пугающий желтый блеск. Она совершенно не напоминала девушку из сна — и от этого Ансельму стало немного легче.