Спи спокойно - Эббот Рейчел. Страница 2

Полицейский, конечно, хочет знать подробности. Понять, отчего я так встревожилась. Дети с отцом, значит, для беспокойства нет причин. Пробовала ли я звонить ему на мобильный? Даже не удостаиваю констебля ответом.

Роберт ушел в шесть. Сказал, что собирается свозить детей в пиццерию. Порывалась ехать с ними, но Роберт хотел побыть с детьми наедине и настоял на своем. Сейчас даже думать тошно, но тогда я обрадовалась. Учитывая, как развивались наши отношения, я подумала, что это хорошая подготовка к будущим изменениям в жизни детей, когда мы расстанемся. Поэтому я отпустила их.

В первый час я не тревожилась. Не ждала, что они вернутся так быстро, и просто занималась делами. Роберт пиццу есть не станет — захочет поужинать со мной, когда дети лягут спать. Вот и решила приготовить чили — одно из его любимых блюд — в качестве благодарности.

Но вот все дела были переделаны, и я вернулась в гостиную, но там было слишком пусто. Привыкла, что днем кто-то из детей всегда рядом. Жасмин, конечно, уже ходит в школу, но Фредди всего два годика, поэтому он дома, со мной, а Билли отдаю в детский сад только на утро.

Казалось, будто из дома выкачали весь воздух, осталась только холодная пустота. Окинув гостиную свежим взглядом, с которого наконец спала пелена, понимаю, какое стерильное пространство мы создали. Эту цветовую гамму даже нейтральной назвать — преувеличение. Ни единого цветного пятна, ни одной личной вещи на видном месте. Ни фотографии ребенка, ни безделушки, купленной просто потому, что понравилась. Картины выбраны не из-за чувств, которые они пробуждают, а исключительно по цветовому признаку, чтобы сливались с безликой обстановкой. Все аксессуары подобраны по размеру, чтобы создать идеальный баланс. И конечно же Роберт не любит, когда в гостиной валяются игрушки.

Что можно сказать о человеке, который так оформил комнату? Вообще ничего. Вероятно, Роберта потянуло на нейтральное после стольких лет жизни в моей квартире, где оранжевые стены и изумрудно-зеленые пледы мирно сосуществовали в веселой гармонии. Но эти цвета излучали радость. А что излучает наша нынешняя гостиная? Правильно, ничего.

Я ответила на все вопросы полицейского. Тот вариант, что после ужина в пиццерии Роберт мог поехать с детьми в гости к родственникам или друзьям, мы исключили. Ни у меня, ни у Роберта родственников нет. Мои родители умерли давно, когда Жас была еще маленькая, а Роберт своего отца не знал. Мать потерял в детстве. У нас обоих ни братьев, ни сестер. Вот они, сухие факты, которые никак нас не характеризуют. Но как объяснить, что у нас нет ни единого друга? Почему мы живем так уединенно и замкнуто? На самом деле я знаю ответ на этот вопрос. Роберт хочет, чтобы я общалась только с ним. Ни с кем не желает меня делить.

Могла бы сразу понять, что дело нечисто. С каких пор Роберт начал проводить время с детьми без меня? Он этого никогда не делал. Надо было вовремя обратить внимание на тревожные признаки, и тогда я смогла бы остановить его, пока не поздно. «Оливия, — говорил Роберт. — Я просто хочу сводить их в пиццерию. Что ж тут удивительного? Некоторые отцы только так и видятся с детьми».

Неужели это был намек, и Роберт догадался о моих намерениях? Будь на его месте другой мужчина, я бы еще могла предположить, что он смирился с неизбежным уходом жены и хочет доказать, что справится и без нее. Но речь идет не о каком-то абстрактном мужчине, а о Роберте. С ним никогда не бывает просто.

Уже прокрутила в голове все возможные сценарии, и каждый повергает в ужас. Не знаю, что хуже — страх, что с детьми что-то случилось, или другие мои опасения. Те, которые я даже не решаюсь выразить словами.

Глава 2

Уже начало двенадцатого. Прошло пять часов с тех пор, как я в последний раз обнимала Фредди, ощущала его тепло, вдыхала самый приятный запах на свете. Одна мысль о том, что мой малыш напуган, невыносима. А Билли? Ему пора спать. Он всегда капризничает, когда устает. И моя милая Жасмин конечно же хочет домой, к маме. Она не любит расставаться со мной надолго, и вообще слишком осторожна для семилетней девочки. Только бы Роберт вернул их живыми и здоровыми! Тогда я сразу выброшу из головы все вздорные мысли о разводе. Научусь жить под постоянной слежкой, лишь бы с детьми все было в порядке.

Привези их домой, Роберт…

Полиция осматривает дом — совсем как в тот раз, когда пропал Дэн. Неужели думают, будто я их нарочно прячу? Потом полицейские ушли, начали стучать в двери, будить соседей. Не видел ли кто чего-нибудь подозрительного? Не располагает ли важной информацией? Потом приехали полицейские более высокого ранга — детективы.

— Миссис Брукс, — прерывает мои раздумья чей-то голос. Поднимаю взгляд и встречаюсь глазами с женщиной, лицо которой выражает сочувствие. На вид примерно моего возраста, но наверняка старше, потому что все обращаются к ней «мэм». — Не возражаете, если буду называть вас по имени? Меня зовут Филиппа. Боюсь, мы обзвонили все ближайшие пиццерии, но никто не видел вашего мужа и детей.

— Может, они передумали и решили поесть гамбургеров? Они ведь могли поехать в другое место, правда?

Я цепляюсь за соломинку, и мы все это понимаем.

— Почему вы не поехали с ними, Оливия?

Что я могу ответить? Не знаю. Раньше Роберт никуда не водил детей. Сама не понимаю отчего, но чувствую острую потребность что-то придумать, соврать.

— Роберт сказал, что у меня усталый вид и мне надо отдохнуть. Хотел помочь…

— Вы действительно сильно устаете? У вас нервная работа? Или дети плохо себя вели?

На что она намекает — я сама решила избавиться от детей?!

— У меня очень хорошие, послушные дети. И я не работаю. Хватает дел по дому — забочусь о малышах и о Роберте.

Вообще-то никогда не работала — если не считать нескольких месяцев до рождения Жасмин. Но когда закончился декретный отпуск, Роберт сделал мне предложение. Он был против того, чтобы я возвращалась на работу. Хотел, чтобы жена уделяла время только ему. Тогда я не возражала. Но теперь сомневаюсь, правильное ли приняла решение. Устраивает ли меня тот факт, что как отдельная личность я ничего собой не представляю.

Вопросы сыплются один за другим. Так и хочется закричать: «Хватит спрашивать всякие глупости! Найдите моих детей!»

— Извините, что приходится вас об этом просить, но не могли бы вы подняться наверх с одним из наших офицеров? Нужно проверить, не пропало ли что-нибудь из детских вещей. Одежда, любимые игрушки, книги. Сами понимаете.

Нет, не понимаю. Совершенно ошарашенная, молча смотрю на нее. С какой стати что-то должно было пропасть? Встаю с дивана и с трудом удерживаю равновесие. Чувствую себя раза в три старше, чем на самом деле. С чего вдруг они заговорили о пропавших вещах? Эта мысль вертится в голове, точно заевшая пластинка.

Один из офицеров идет со мной наверх. Лицо кажется знакомым, но где его видела, не помню. Хотя какое это имеет значение? Решаю начать с комнаты Жасмин. Она девочка аккуратная. Если что-то исчезло, сразу будет заметно. Подхожу к кровати и поднимаю покрывало, ожидая увидеть на подушке Лотти, тряпичную куклу Жас. Ее там нет. Сдергиваю одеяло. Где она? Даже в свои семь лет Жас продолжает спать с Лотти. Но куклы нигде не видно. Совершенно убитая, поворачиваюсь к полицейскому, но тот лишь молча глядит на меня.

Медленно приближаюсь к одежному шкафу. Не могу заставить себя открыть дверцу. Но полицейский не сводит с меня глаз. Нерешительно берусь за ручку, будто надеясь, что, пока тяну время, что-то изменится. Розовый рюкзак Жасмин исчез со своей полки. И тут я, как одержимая, принимаюсь двигать пустые вешалки туда-сюда и выдергивать ящики.

— Нет! — рыдаю я, превращая одно короткое слово в протяжный вопль. Куда делась одежда Жасмин?

Слышу на лестнице торопливые шаги, и в дверь заглядывает Филиппа. Подходит ко мне и берет за руку. Вопросов не задает — по моему лицу и так все ясно. Случилось именно то, чего я боялась. Роберт забрал моих детей.