Время зверей (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 50

Пока толпа пребывала в частично потрепанном, частично дезорганизованном состоянии, я выскользнул из дверей кафе и быстрым шагом пошел в противоположную сторону — от той, в которую удалился Сазонов. Все смотрели вслед Сазонову, и потому мне удалось отойти шагов на двадцать, пока меня все-таки заметили.

Тут еще такая штука — если бы я сразу кинулся бежать, заметили бы сразу, с первой секунды. Во-первых, быстрое движение глаз отмечает скорее, чем медленное — это обусловлено нормальными инстинктами, вбитыми в голову гомо сапиенс за миллионы лет его существования. Медленное движение — меньшая опасность, быстрое движение — практически нападение. Потому мозг в первую очередь замечает именно быстрое движение (так мне рассказывал Сазонов). Если ты хочешь подкрасться к объекту (например, к часовому, или приговоренному) как можно ближе, боже упаси бежать к нему со всех ног. Надо медленно, со скоростью улитки подползти, и…двигающегося со скоростью улитки человека разглядеть гораздо сложнее, это знают все разведчики и диверсанты.

В общем, когда я услышал крик — «Держи его!» — от меня до преследователей было уже метров десять. А когда я бросился бежать, толпа преследователей ринулась за мной — хромая, матерясь, топая, как настоящее стадо слонов.

Надо все-таки отдать должное организаторам этого бедлама — они попытались перекрыть пути отхода, поставив вокруг кафе цепочку из милиционеров — скорее всего, как и всегда, это были несчастные участковые, которыми затыкают все возможные и невозможные дыры в планах начальства. Потому когда ко мне ринулись два лейтенанта — старший и младший — я ничуть не удивился, и сходу срубив обоих точными, но осторожными ударами в челюсть, на бегу извинился:

— Простите, ребята, но в моих планах нет посещения опорного пункта!

Впрочем, скорее всего они моих слов не слышали, потому что в этот момент мирно лежали на асфальте со спокойными бледными лицами. Ничего, отойдут. И даже челюсть не сломал — что я, не понимаю, что ли? Свои же люди! Я сам такой был три года назад!

От набережной к центру города шел небольшой подъем, и бежать было не так уж и легко, так что по дороге отсеялась как минимум половина моих преследователей. Во-первых, большинство из них было крепко помято Сазоновым.

Во-вторых, бежать по такой жаре, да с такой скоростью — это не для обычных ментов и комитетчиков.

Вот спецназ — те бежали хоть и не легко, тоже отдувались и обливались потом, но все-таки не отставали. Тренированные парни! Физо на высоте!

Мне нужно было оторваться как можно дальше, чтобы потеряться в толпе где-нибудь на центральном колхозном рынке, пробраться к «арендованной» девятке и нормально свалить отсюда куда подальше. А точнее — к гостинице, где меня скорее всего тоже ждали, но где меня дожидались деньги и Юра, с которым надо было что-то решать. То ли башку ему отвернуть, то ли простить, как запуганного и запутавшегося в сетях гэбэшников приличного парня. Я еще не решил, что с ним следует сделать, а потому отложил решение проблемы до места. Как себя поведет, а там и посмотрим.

Когда добежал до площадки, на которой решил дать бой преследователям, их осталось всего пятеро. Все крепкие ребята в темном камуфляже, все с открытыми лицами — маски они сняли, ибо бежать по городу в таких масках, это поднять такую волну слухов, что этой волной может смести и того, кто сидит довольно высоко и покидать свое кресло никак не собирается.

Это была тихая тенистая улочка, по которой редко проезжали машины — просто потому, что улицу непрерывно расковыривали, вытаскивая гнилые трубы, и опуская вместе них не менее гнилые (а иначе почему это надо делать каждый год? И новые трубы — гнилушки!) Вот и сейчас посреди улицы красовалась заполненная грязной жижей яма, огороженная деревянным заборчиком. Видимо предполагалось, что увидев этот забор никто не пойдет через яму и не утопнет.

Глупое это мнение, точно — наш народ любит все испытывать на своей шкуре. И привык не верить на слово, особо начальству, написавшие подобные дурацкие таблички. В общем — утонуть в яме с грязной водой у случайного прохожего имеются все возможные шансы.

Вот тут, на мостовой перед кучей выбранной из ямы земли я и встретил моих преследователей.

Теперь они уже тяжело дышали, а по широким лицам тек пот. Парни все были каждый ниже меня как минимумсантиметров на десять, но квадратные, как шкафы. И явно подкованные в дзюдо, а может и покруче — в системе Кадочникова, которую преподавали в основном только спецслужбам. Ну, ничего. Я знаком и с системой Кадочникова, и с еще как минимум пятком различных видов серьезных единоборств.

— Хорошо бегаешь, мужик! — задыхаясь, хватая ртом воздух заявил светловолосый крепыш, выдвигаясь из общего строя — Ты сдайся, шансов-то никаких! Нас пятеро, и мы не дети! Обещаю — бить не будем, и другим не дадим! Только наручники наденем, и все!

Остальные четверо в это время обходили меня с боков, полукольцом прижимая к пресловутой яме с грязной водой. Яму я никак перепрыгнуть не смогу, а впереди — пятеро мордоворотов, тренированных и умелых.

— Ребята, я не хочу вас обижать. Отпустите меня!

— Не можем. Мы ведь на службе, мужик! Кстати сказать, как бы мы тебя не обидели, вишь, чего он! Обидеть боится!

Говоря это, крепыш сделал шаг в мою сторону, входя в радиус, из которого сможет меня достать, и резко выбросил вперед ногу, целясь мне в пах. Подленький прием, скажет обычный добрый гражданин. А я скажу — нормально! На войне нет правил! Вернее — только одно правило: победить любой ценой. И нет тут никакой подлости — все, что ведет к победе, суть правильно и хорошо.

Я вошел в боевой режим мгновенно, без подготовки и раздумий. В этом режиме я могу вынуть из воздуха пролетающую рядом муху — так что мне какая-то медленно-премедленно тянущаяся в мою сторону нога? Шаг вперед, ногу ловлю левой рукой за пятку, а правой резко бью в голень.

Правильно было бы ударить не в голень, а в колено — и усилий меньше затратишь, и повреждения абсолютно катастрофичны — с разбитым коленным суставом не повоюешь! Но это ведь был не враг. Это был служака, которому отдали приказ задержать опасного преступника! То есть — меня. Как я могу его калечить? Мне совесть не позволит этого сделать! Кстати, вот в чем моя ахиллесова пята. Противники-то не сдержаны такими запретами!

Кость сломалась с резким хрустом, и ниже перелома нога торчала теперь под девяносто градусов к нормальномуположению. Я сделал подсечку, и боец шлепнулся на землю, еще до конца не поняв, что с ним случилось. Мозг не сразу чувствует боль. Сигнал дойдет до него только через несколько секунд. А пока что онемение и…недоумение.

Двое бросились на меня синхронно, как по команде. И как по команде задрали ноги, целясь мне в голову, будто актеры дурного голливудского боевика (Чаки Норрисы, мать их за ногу!). Ребята, ну в самом деле — это же смешно! Ну кто так делает?! Это же на идиотов расчет! А я не идиот.

Мгновенно подсаживаюсь, два коротких удара в пах, и…готово! Лежат в позе зародыша.

Остались еще двое. Один откуда-то извлек нож (на предплечье был?) — это уже серьезно. Второй с пистолетом.

И правильно — нахрена вы слушали начальство, мол, брать без повреждений, голыми руками? Гораздо проще прострелить противнику ногу, а можно и две, и уже никто никуда не бежит!

Бардак. Вся организация захвата — сплошной провинциальный бардак! Непрофессионально!

Пистолет улетел в яму с грязной водой. Пусть потом поныряет. А кому сейчас легко? Удар в скулу — чистый нокаут.

А вот этот, с ножом…умеет им работать! Ишь, как перебрасывает! Красиво! Но недостаточно красиво, чтобы меня впечатлить. Мне плевать на твой нож. Сазонов меня красивее ножом тыкал. Между прочим — настоящим ножом. Три ранения у меня от моего учителя — недостаточно ловко я уворачивался. Не как сейчас.

Нож рыбкой летит мимо моей груди, едва не пробороздив пиджак, но гораздо медленнее летит чем муха, или пчела. Потому я спокойно берусь за клинок, используя его как рычаг, выворачиваю кисть руки, нож остается у меня в руке, а я бью ногой, погружая носок ботинка в подреберье противника. По-моему пару ребер ему все-таки сломал. Но это ничего, ребра заживут — не смертельно!