Брачный реванш (СИ) - Пожарская Анна. Страница 34

В нос ударил сладковатый запах багульника с едва заметной полынной горечью. Максис оторвал взгляд от резвящейся в воздухе стайки пыли и посмотрел на кровать. Леката сидела, опершись на подушки и, закрыв глаза, подставляла лицо проникающим сквозь окно теплым солнечным лучам. Выглядела она хоть и растрепанно, но обыкновенно, разве что на лице красовалась ссадина, глаза чуть припухли от слез, а губы раскраснелись — то ли от тех же слез, то ли искусала их от боли.

Наместник приблизился и уселся на кровать рядом. Осторожно погладил супругу по щеке.

— Леката, — позвал он, лаская на языке ее имя. Хотел поцеловать, но отчего-то не решился. — Рад, что с тобой все хорошо.

Она открыла глаза и посмотрела на визитера. Вымученно улыбнулась.

— Садис позволил даже на праздник вечером сходить. Только сначала поспать велел.

— Не думаю, что этот выезд необходим, — покачал головой Максис. — Курт переживет и без нас.

— Я хочу! — твердо произнесла Леката и пристально посмотрела на супруга. — Дочери Элиора Сотхаса давно пора положить конец разговорам.

Запрокинула голову и тяжело проглотила слюну.

— Он сказал тебе? Про ребенка? — поинтересовалась натужным голосом.

— Да, — выдохнул наместник и попытался поймать взгляд супруги. Надеялся уловить ее мысли. Понять, что она чувствует.

— Не хотела его, Макс, — Леката облизнула губы и закрыла глаза. — Злилась, переживала, даже отвар купила. Потом, когда мы с тобой сблизились, почти смирилась, подумала, что мне, наверное, тоже пора семью. Не девочка давно. А теперь его нет. И отчего-то так больно… — тяжело проглотила застрявший в горле ком и прикусила губу, роняя беззвучные слезы. — Думала, все по-человечески у нас будет… Не судьба, видно. Может, и впрямь, врата — мой удел, и здесь цепляться смысла нет?

Шмыгнула носом. У Максиса засосало под ложечкой.

— Какие глупости говоришь, — прошептал он и рывком прижал жену к груди. Хотелось защитить, согреть, дать понять, в конце концов, что рано вычеркивать его из жизни. — У нас все и так по-человечески, — поцеловал ее в макушку и погладил по голове. — Началось не с того, но теперь-то все как надо.

— Не знаю, Макс, — Леката уткнулась в его грудь и разразилась рыданиями.

Он поглаживал ее спину, прижимал к себе, стараясь окутать теплом, создать иллюзию защиты, целовал волосы, лицо, шею, но никак не мог отделаться от дурного предчувствия. Казалось, кто-то безжалостный запустил механизм, и еще немного, и они услышат бой часов. Что будет после, Максис даже предположить не брался.

Ушел, лишь когда Леката заснула. Договорились, что ближе к выходу слуги принесут одежду, приготовят ванну и разбудят госпожу. Она приведет себя в порядок, облачится и придет за супругом в кабинет. Максис ждал приезда сестры, тоже приглашенной на торжество, и после обеда не планировал покидать дом.

На выходе стоял Карлин, вид у него был обеспокоенный, но зато утреннюю болезненность как рукой сняло.

— Все хорошо, Леката спит, — наместник поспешил успокоить архитектора.

Карлин шумно вздохнул и покачал головой.

— Если бы я знал, никуда бы ее не пустил, — прошептал он. — Но хорошо хоть малой кровью отделались, все цело. Пугали, что у Далита перелом, но и там все хорошо, хвала труду. Платформа, видимо, падала медленно. Пойду работать, а то не разгребусь потом.

— До вечера, — попрощался Максис и потер лицо ладонями. Отделались немалой кровью, ох немалой, но обсуждать этот вопрос с наставником супруги не хотелось.

Вернулся к себе, пообедал и засел в кабинете с бумагами. Ближе к ужину принесли записку от дознавателей. Они утверждали, что опоры вышки были подпилены, причем весьма странным образом: распилы красовались чуть ниже или чуть выше оставленных меток. Поиск магией результатов не дал, слишком много вокруг народу, а строители никого чужого рядом с местом не видели. Максис только головой покачал: распилы будто слепой делал. Не самый лучший признак для поиска вредителя. На стройке у Карлина работает больше тысячи человек, поди разберись, кто из них хорошо видит, а кто нет. Да и характер у архитектора отвратительный, врагов небось хоть отбавляй.

В том, что покушались именно на Карлина, сомнений не было: никто, кроме него и Лекаты, не знал, что на стенах будет ученица, а не наставник. Стоило, конечно, рассмотреть еще вариант покушения на Далита, но вероятность этого события была настолько мала, что Максис отмел его почти сразу. Отписав дознавателям продолжать поиски, наместник вернулся было к бумагам, но поработать ему не удалось. В дверь кабинета постучались и, не дожидаясь разрешения, вошла молодая женщина. Ярко-одетая милая пышечка с огромными янтарными глазами и вздернутым носом. Максис улыбнулся и поднялся из-за стола обнять сводную сестру Арьяру.

— Страшно рад видеть тебя, — расцеловал он гостью. — Даже не гадаю, что побудило принять приглашение Курта, ты всегда терпеть его не могла.

— Это повод встретиться с тобой, — Арьяра, в свою очередь, расцеловала братца. — Вели принести чай и что-нибудь вкусное. Есть разговор.

Максис нахмурился и позвонил, вызывая слугу. Когда сестра говорила «есть разговор», ничего хорошего это не сулило.

Глава семнадцатая

Леката еле разлепила веки: отвар Садиса делал свое дело, боль почти прошла, правда, и забытье не отпускало. Склонившаяся над ней служанка, как обычно, ласково улыбалась, но сейчас ее улыбка вызвала лишь досаду, чужая радость раздражала. Леката потянулась. Сон принес облегчение телу, но на душе легче не стало. Заставила себя встать и отправилась принять ванну. Теплая вода окончательно вернула в реальность: защипало места с содранной кожей. Леката выкупалась, вместе со служанкой смазала раны и синяки оставленной лекарем мазью и облачилась.

Посмотрелась в зеркало. К счастью, ткань отлично прятала все следы утреннего падения. Оставалась ссадина на лице, но и она должна была скрыться за слоем пудры. Леката выпила обезболивающий отвар и уселась на стул в ожидании самого страшного испытания — прически. На этот раз служанка удивительно легко справилась с шевелюрой госпожи, и Леката потопала в дом наместника. В планах были легкий перекус и поход на торжество. Пусть танцевать она сегодня не сможет, но и давать повод говорить, что дочь Сотхаса испугалась приличного общества, она не собиралась.

Дошла до кабинета супруга быстро и легко. К вечеру стало понятно, что падение больше испугало, чем покалечило, и даже потеря ребенка хоть и отзывалась тупой болью в пояснице и внизу живота, гораздо сильнее ранила душу, нежели тело. О потерянном малыше думать не хотелось, терзала не только боль потери, но и едва заметное чувство вины: Леката, конечно, не знала, что ее ждет на вышке, но все равно могла бы и поберечься.

Остановилась в нерешительности перед приоткрытой дверью, втянула носом запах булочек с корицей: наместник пил чай в компании незнакомой женщины. Они сидели чуть сбоку от входа и если бы не были так заняты спором, заметили бы Лекату без труда. Но нет! Глаза обоих горели нехорошим огнем, а чашки сотрапезники сжимали так, что будь те помягче, давно бы превратились во что-нибудь непотребное.

— И что же я, по-твоему, должен делать, чтобы все было правильно? — ехидно поинтересовался Максис, приподнимая левую бровь. Поставил чашку на блюдце, и та издала резкий жалобный звон. Будто на помощь позвала.

— Развестись, — вынесла вердикт собеседница, отпивая из своей кружки. — И жениться на Маритте, женщине, которая для тебя действительно важна. С которой ты пробыл вместе несколько счастливых лет без ссор и нареканий.

— И которая по совместительству твоя подружка… — ухмыльнулся Максис. Открыл рот сказать еще что-то, но ему не дали.

— Мать никогда не хотела твоего брака с Сотхасами, — твердо перебила женщина. — Я удивилась, когда узнала, что отчим не прислушался к ее словам и состряпал этот союз. Поверь, никакое приданое не заменит благосклонность короля. А Русовус, думаю, еще найдет способ высказать свое отношение.