Там, среди звезд (СИ) - Бри Кети. Страница 39
— Откуда такая красота? — спросила, любуясь переплетением черных ветвей на белом фоне.
— Я сделал их сам. Когда учился на гончара. Здесь не приемлят дорогих украшений и все стараются, кто во что горазд. У моих родителей вообще кольца деревянные.
Анна провела пальцем по выпуклому рисунку с еще большей нежностью.
— Ну, когда я уезжал, я оставил их здесь — думал, что я, не наскребу денег на нормальные, что ли, если уж жениться решу? Мама их, как оказалось, хранила все эти годы. Сегодня я взглянул на них еще раз и понял — я делал их не для какого-то абстрактной девушки, а для тебя!
Анна почувствовала, что ее не держат ноги, и опустилась на колени рядом с Ричардом. Не отводя глаз от его лица, она почти на ощупь нашла в шкатулке второе кольцо — черное, украшенное тем же рисунком из ветвей и листьев, и надела его на палец того, с кем была согласна провести всю жизнь. На душе тут же стало легко и радостно, будто гора упала с плеч. И чего она только боялась? Слов подтверждения того, что и так кристально ясно? Ну что за глупость!
Свет вдруг померк перед ее глазами, звуки стали отдаляться, Анна едва успела услышать, как встревоженно зовет ее Ричард.
Рассел подал сигнал несколько раз, на разных частотах для полной уверенности, что его услышат, и откинулся на спинку, заложив руки за голову. Воздуха оставалось на сорок минут, топлива — по нулям. Он отключил бортовой компьютер, чтобы тот не гудел над ухом, и уставился в черный космос за панелью обзора. Снова и снова вставали перед глазами картины из прошлого. Он вспомнил их отдых на берегу моря, в крошечном бунгало. Вспомнил, как Анна разбудил Рассела через час после того, как они уснули, позвала любоваться океаном.
— Ты посмотри, какая красота!
Рассел кое-как продрал глаза и уставился в окно. Океан, казалось, горел. Словно ненавистный космос пришел к порогу дома Рассела.
— Не то звездное небо отражается в воде, не то светящаяся вода отражается в небе, — благоговейно произнесла тогда Анна, и взглянула в лицо Расселу. — Ради таких моментов и стоит жить, верно?
— Это всего лишь биолюминесценция, — как можно небрежнее ответил Рассел. — Фосфорный планктон.
Вспомнил, как Анна рассмеялась, и пошла по берегу. Ее белое парео развевалось как парус, открывая стойные ноги. Вспоминал, как она поманила его рукой.
— Пойдем поплескаемся!
— Дикарка! — проворчал Рассел.
Она только махнула рукой, и пошла будто по звездному небу, произнося глупые строчки из древнего стиха:
— Белорунных ручьев Ханаана,
Брат сверкающий — Млечный путь!
За тобой к серебристым туманам,
Плыть мы будем. О, дай нам взглянуть
Мертвым взором на звездные страны!
От этого голоса, от этих слов, и от этих звезд щемило в груди. А потом там, среди звездного неба был их первый поцелуй, и звезды отражались в ее глубоких глазах. Поцелуй был приправлен ненавистью, завистью и страхом, которым предстояло стать отравой, искалечивших их брак. Рассела трясло от ненависти. И он сам не мог сказать, к кому ненависти было больше — к себе или к Анне.
Воздуха перестало хватать. Вот и все, конец.
Но Рассел больше не боялся смерти. Он чувствовал, что он не один. Анна была здесь. Незримо, неощутимо, но была. Да что там… Она никогда его не оставляла.
— О дай нам взглянуть, — прошептал Рассел одеревеневшим языком. — Мертвым взором на звездные страны. Мертвым взором. На звездные страны.
Потом свет в глазах погас. Анна! Если бы Рассел смог любить, то… Неважно. Неважно. Неважно! Все закончилось!
Все наконец закончилось.
Анна со стоном открыла глаза и встретилась взглядом с обеспокоенным Ричардом.
— Как ты, любовь моя? — спросил он.
Она обнаружила, что голова лежит на коленях Ричарда, а на полу, у постели, сидит Малыш.
— Я? — рассеянно переспросила она. — Я? Хорошо.
— Что случилось? Питер молчит…
— Рассел умер.
— Что? Когда?
— Только что, — грустно и светло улыбнулась Анна. — Я была там, с ним. Помогла уйти человеком.
Ничего не говоря, Ричард крепко обнял ее и поцеловал в глаза, и Анна только теперь поняла, что плачет. Что ж, люди, какими бы они ни были, не должны уходить неоплаканными.
Глава 13. Счастье
Анна подняла голову с колен Ричарда и попросила:
— Пожалуйста, Ричард, поехали к детям! Я ужасно хочу их увидеть!
Через полчаса они уже тряслись в телеге по проселочной дороге. Мартин, отец Ричарда, сидел на облучке с таким видом, будто бы его вынудили проведать внуков. Однако, было видно, что он возбужден предстоящей встречей.
Когда они вошли в номер, в котором остановились няни с детьми, одиннадцатимесячный Алан, игравший на полу, неловко встал на четвереньки, а затем, опираясь на стену, и на ноги.
— Мама, — пролепетал он и, сделав несколько нетвердых шагов, вцепился в ноги Анны. Она опустилась на корточки, мягко обнимая сына. Теперь она знала, что все хорошо. Она там, где должен быть. С теми людьми, с которыми должен и хочет быть. Анна наконец-то дома!
Тем же вечером отец Ричарда принялся расспрашивать Анну о ее планах. Выслушав, он похмыкал и сказал:
— Еще одни отшельники.
— Не совсем, — улыбнулась Анна. — Мы не запремся на планете, не будем отрицать важность прогресса. Наоборот, уже сейчас ясно, что Нетинебудет обязан стать одним из центров культуры и науки!
Мартин ответил:
— Согласитесь, Анна. Это возможно только благодаря ему, — он кивнул в сторону Малыша, игравшего со своими братьями. — Без него ваша затея создать идеальное общество обречена на провал.
Анна с нежностью посмотрела на своего старшего сына.
— Вы совершенно правы, господин Мартин. Без него я ничего бы не достигла.
— Вы много говорите о свободе воли, о том, что не будете управлять чужими жизнями. Однако, чем, как не контролем, назвать всю деятельность Питера? Он ведь управляет всем: от погоды до мыслей жителей. Ни одного преступления не произошло на Нетинебудет за все это время, верно?
Анна согласно склонила голову.
— Можно долго спорить о том, является ли право совершать преступление частью свободы, но вот право не быть убитым, ограбленным, и изнасилованным уж точно является правом каждого!
— И все же, — добавил Мартин. — Человечество не способно жить в мире с самим собой, если нет сверху давящей силы.
— Сейчас не способно, — кивнула Анна. — Нет даже смысла спорить об этом. Но у меня есть уникальная возможность построить мир, используя весь накопленный опыт разных режимов правления, не повторяя их ошибок. Разве это не прекрасно?
— Прекрасно до тех пор, пока не иссякнет сила вашей чудо-машины. А если это произойдет, вся ваша утопия развалится, как карточный домик!
Анна все также вежливо улыбалась. Это была не первая пикировка на подобную тему и, она не сомневалась, не последняя.
— Может быть и рассыплется, — ответила он, внутренне содрогаясь от подобной перспективы — что может быть страшнее потери ребенка? Стоило в первую очередь подумать о том, что это будет крахом человечества, но… — А может быть человечество сможет найти в себе силы намертво склеить свой карточный домик.
В тот вечер ни один из них-таки не убедил другого.
«Александр Великий» — одиннадцать километров в диаметре, смотрелся рядом с основным телом Малыша, как арбузная семечка рядом с арбузом. Малыш занял место на периферии системы, в которой находилась планета Нетинебудет — иначе его сила гравитации влияла бы на всю систему, нарушая ход планет. Завтра, максимум послезавтра, они уже спустятся на твердую землю.
Малыш, его человеческая ипостась, казалось, был чем-то взволнован и напряжен. Он не играл, как обычно с детьми, и не общался с людьми на корабле, в попытках постичь человеческую природу.
— Что с тобой? — спросила Анна, опасаясь того, к чему могут привести эти страхи.