Академия "Алмазное сердце" (СИ) - Фрес Константин. Страница 33

Уна глубоко вдохнула, позволив страсти Дерека передаться ей, чуть раскрыла губы, принимая его поцелуй и ощущая мягкие прикосновения его языка к своему. Ладонь Дерека по хозяйски легла на ее живот и юноша медленно, наслаждаясь каждым мигом, каждым прикосновением, теплом тела сквозь тонкий нежный атлас, провел ею вниз — до линии трусиков, чуть угадывающихся под платьем, — отчего ее животик затрепетал под его прикосновениями, еще вниз, с наслаждением накрывая пальцами мягкий треугольничек между ножек девушки, поглаживая его жадно, лаская сквозь платье, пытаясь проникнуть дальше меж ног Уны, чтобы погладить жаркое влажное лоно сквозь тонкую ткань одежды.

От этой бессовестной, развратной, откровенной ласки Уна громко ахнула, колени ее дрогнули, но Дерек не позволил ей сжать ноги. Все так же крепко прижимая ее к стене всем своим телом, он бесцеремонно задрал ей платье, и его рука скользнула в ее трусики, коснулась горячей влажной кожи. Его пальцы бесцеремонно раздвинули нежные, чуть набухшие складки, осторожно коснулись чувствительной точки — от прикосновения к ней Уна дрогнула, закусив губу и отчего-то вспомнив бессовестный сон, подаренный ей Демьеном, — и жестко, почти грубо проникли в ее трепещущее лоно, толкнулись в горячую бархатную влажную глубину сильно, жестко, так, что Уна почти закричала, чувствуя, как пальцы Дерека ласкают ее изнутри.

— Поиграем? — шептал он, продолжая свою жестокую ласку, с почти садистским удовольствием глядя, как Уна, прижатая к стене, извивается, охая и дрожа, на его пальцах. Ее глаза — затуманенные, полные наслаждения и умоляющие продолжить сладкую пытку, — и его — внимательные, светлые, как весенний лед в горных озерах, — встретились, и он, вкрадчиво погладив ее упругий возбужденный клитор так, что ее колени ощутимо задрожали от строго удовольствия, — произнес чуть слышно: — Как тогда… во сне?

— Ай! — вскрикнула Уна, чувствуя, как влажные от ее соков пальцы Дерека касаются ее там, сзади, и один из пальцев настойчиво нажимает на стыдливо сжавшееся колечко ануса, проникает в ее тело, рождая знакомое восхитительное чувство беспомощности и блаженства. — Нет, нет!

Ах, значит, так… он тоже видел этот сон и кое-чему научился, судя по всему…

— Почему нет? — шепот Дерека вышел каким-то развратным, быть может оттого, что вкрадчивый голос его дрожал от желания, или это показалось Уне, когда юноша ловко просунул меж ее бедрами свое колено, заставил ее пошире развести ноги и одной ногой обнять его, открывшись для его жадных рук полностью. Его пальцы безжалостно ласкали ее упругий влажный клитор, то прижимая его крепко, то чуть касаясь самыми кончиками пальцев, делая наслаждение невыносимо острым, и Уна, дрожа как осенний лист, жалобно постанывала, поскуливала, стараясь вывернуться из-под терзающих ее пальцев. — Тебе будет хорошо… как во сне… я обещаю.

— Нет! — пискнула Уна, но Дерек ее уже не слушал.

Ее белое роскошное платье упало к ее ногам, скользнув гладкими складками по бедрам, Дерек бесцеремонно толкнул ее в постель, неспешно расстегивая свою серую строгую форму.

— Что ты задумал? — выдохнула Уна, глядя, как он избавляется от одежды. Прежде она не видела его обнаженным. Тот, первый раз был не в счет. После они одевались, стыдливо отвернувшись друг от друга, прикрываясь, прячась. Сейчас Дерек прятаться не стал, и Уна, заливаясь краской стыда, сквозь опущенные ресницы рассматривала его обнаженную грудь, плоский живот, по-юношески стройную фигуру… и его возбуждение. Никогда прежде Уна не видела обнаженного возбужденного мужчину, и ей стало невероятно стыдно и вместе с тем волнительно — до прилива волнующего удовольствия, — когда Дерек лег рядом, склоняясь над ее грудью и целуя ее остренькие соски, и одновременно сжимая ее пальцы на своем вставшем члене.

— Я хочу, — хрипло произнес он, заставляя ее пальцы скользить вверх-вниз по напряженной жесткой плоти, — чтобы ты сделала мне вот так…

Уна подчинилась и застонала, когда Дерек навалился на нее, целуя, прихватывая е губы своими губами, снова вводя в ее мягкое податливое тело пальцы, так же жестко, властно, массируя бархатное упругое донышко ее лона. Он нарочно делал все неспешно, но максимально чувствительно, вслушиваясь в жалобные, животно-беспомощные стоны девушки, вылизывая горячим языком ее дрожащие губы.

— Ноги шире, — велел он, едва заметив, что Уна пытается сжать коленки. Ее дыхание было частым, девушка извивалась, стараясь как-то перетерпеть удовольствие молча. Пальцы Дерека, выскользнув из ее узкого лона, чуть погладили девушку, ее припухшие губки, мокрые от возбуждения, и снова вернулись к горячей пульсирующей дырочке, только уже не два, а три, и вошли в ее лоно жестко, безжалостно, выбив из напряженного горла девушки жалкий крик. Эта жесткая, даже жестокая ласка странным образом возбудила девушку, ее бедра бесстыдно двигались, она насаживалась на терзающие ее пальцы и замирала, затаив дыхание и подтягивая колени к груди, когда толчки в ее теле становились быстрее, сильнее, глубже.

— Ножки шире, — мягко повторил Дерек. Его ласкающий слух голос словно принадлежал другому человеку, потому что рука его двигалась в теле девушки быстро и сильно, то ли лаская ее тело, то ли терзая его. Уна заходилась в беспомощных стонах, извиваясь и дрожа, когда его пальцы, чуть покачиваясь туда-сюда, растягивали ее лоно, а большой палец вкрадчиво поглаживал самую чувствительную точку. — Шире. Слушайся меня, или будешь наказана.

— Не могу, — стонала Уна, стараясь подчиниться ему и раздвинуть дрожащие бедра. — Не могу…

— А если я захочу посмотреть?

Руки Уны сжимали, комкали простыни, когда Дерек силой развел ее колени широко и опустился меж ее разведенными ногами, прижался на миг лицом к ее животу.

— Да, — выдохнул он с восторгом, покрывая ее дрожащие бедра поцелуями, жадно стискивая ее мягкие ягодицы. — Красивая…

Уна заворчала, чувствуя, как его язык касается ее там, где невыносимо жарко горел огонь желания. Несмело, неумело, но жадно, словно пробуя девушку на вкус, Дерек вылизывал розовые нежные губки, чуть поглаживал языком мокрую дырочку, щекоча возбужденный клитор. Каждое его прикосновение было слишком тонким, Уна на миг притихла, переводя дух, потому что ласка языком — хоть и страстная, — была намного нежнее, чем пальцами. Но уже в следующий миг она взвизгнула, чувствуя, как в ее разгоряченное мокрое лоно толкается слишком большой гладкий шар, немилосердно растягивая узенький вход, терзая ее не меньше чем пальцы Дерека.

— Что это? — взвизгнула она, чувствуя, как шар исчезает в ее теле, растягивая нежные ткани, словно кто-то его проталкивает в ее тело безжалостной рукой, прокатывается до самого донышка и медленно возвращается обратно, отчего у девушки перехватывало дыхание. — Что это?!

Дерек не ответил, крепче сжав ее бедра и плотнее прижавшись ласкающим языком к ее клитору, а шар, чуть не выскользнув из ее тела, чувствительно растянув сжавшийся вход, снова прокатился внутрь ее лона, наполняя живот Уны приятной тяжестью. Она ахнула и безвольно откинулась на постель, расставив ноги так, как принуждали ее руки Дерека, чувствуя, как шар раз за разом проводит в ее лоне горящую возбуждением полосу. Дерек все ласкал ее, крепко сжав трясущиеся от напряжения и наслаждения бедра, его язык чувствительно щекотал клитор, и Уна застонала, откровенно и громко, жалобно, чувствуя, как шар как будто нашел самое чувствительное местечко у нее внутри и теперь настойчиво давит на него, тревожит, поглаживает, заставляя ее то кричать, то задыхаться от нарастающего возбуждения, скользя в ее теле быстро, часто.

— Вынь его, — умоляла Уна, извиваясь. Ее лицо покраснело, пальцы вцепились в простынь, комкая ее, и Дерек с трудом удерживал ее трясущиеся коленки разведеными. — Не могу, вынь!

— Думаешь, если я выну, — пробормотал Дере, бережно целуя ее трепещущий живот, — тебе легче станет?

— Это слишком… слишком… я не могу, не могу!

— Можешь.

Шар почти выкатился наружу. Теперь он ласкал вход в лоно Уны, то выскальзывая наружу, то погружаясь в ее тело, часто и ритмично, неумолимо, настолько механически, что ей на миг показалось, что он навсегда останется там, и никакими силами его не вынешь. Язык Дерека, лаская ее клитор, наполнял ее тело приятным жжением, и удовольствие обрушилось на нее вдруг, внезапно, сильно, так, что она не смогла сдержать крика, дрожа всем своим напряженным телом, подчиняясь толчкам в своем теле и считая ослепительные вспышки оргазма.