Колдунья - Гриффит Рослин. Страница 37

У Фрэнсис было белое как мел лицо, она смотрела, как он садится на лошадь.

— У вас все получится, — сказала она нежно. — Обязательно получится.

В ее лице Чако прочитал нечто большее, чем просто заботу о нем. Она подошла к нему и накрыла своей рукой его руку, и тепло ее руки прошло через его руку прямо к сердцу.

Когда он ехал, он мог поклясться, что слышал слова де Аргуэлло, которые эхом пронеслись над ним, хотя ему казалось, будто их произнесла она: «Да хранит тебя Бог».

Чако желал этого, но если бы он только знал — какому Богу ему молиться!

Он взял довольно спокойный темп, проехал мимо караульных, махнув им. Когда он выехал за пределы имения, он знал, что за ним уже следят. Глаза были везде, у каждой горы его поджидала опасность.

Замедлив ход, он отбросил шляпу и распустил волосы, показывая свое прямое сходство с предками-индейцами. Он приветствовал их, выкрикивая слова на языке апачи:

— Я пришел с миром, поговорить с предводителем, рассчитывая на его мудрость.

Хотя кроме камней и кактусов, полыни и нескольких американских тополей, никого и ничего не было видно, он не сомневался, что везде затаились воины джикарилла. Весь вопрос был в том, сколько их тут и как скоро они собирались нападать.

Чако придержал лошадь. Подняв одну руку, он медленно опустил другую руку с ружьем. Он старался все сделать спокойно и осторожно, чтобы в его движениях не было ни малейшего намека на угрозу с его стороны. Затем он высоко поднял руки над головой, удерживая ружье обеими руками.

— Я так же, как и вы, ищу ведьму, которая днем ходит в образе женщины, а ночью превращается в волка.

В ответ над ним, над поднятыми руками Чако пролетела стрела, которая едва не задела его. Можно было не сомневаться, что стрела начинена ядом, что было для него небезопасно.

Его даже пот прошиб.

Стиснув зубы и зная, что они, если захотят, убьют его, Чако выжидал, все еще сидя в седле и не двигаясь. Спустя несколько минут все кругом словно ожило и его окружила дюжина храбрецов. Все были вооружены, и не только традиционными видами оружия — луками, стрелами, дубинками и щитами, у некоторых было оружие, отобранное у белых людей.

Чако понял, что если ему не удастся убедить их не идти к де Аргуэлло, то прольется кровь и он будет первым.

— Кто ты такой, что говоришь на нашем языке? — наконец спросил один из воинов.

Чако посмотрел на этого воина, в одежде которого были предметы одежды белого человека — брюки и рубашка, на нем также были одеты традиционные штаны апачи из оленьей кожи и мокасины. У многих воинов не было головных уборов, но на лбах была толстая бандана, которая удерживала длинные черные распущенные волосы. Однако на одном был одет головной убор из оленьей кожи, украшенный бусинами и рогами антилопы. Такое мог носить главный воин, поэтому Чако и обратился к нему:

— Я — апачи.

— Нет, ты не похож на нас.

— Моя мать была чирикахуа, — добавил Чако в надежде, что эти представшие перед ним индейцы не враждуют с теми, в родстве с которыми состояла его мать. Чако медленно опустил руки, но все еще держал ружье и сказал: — Ведьма для вас такой же враг, как и для меня. — Он подумал, что это заявление как-то убедит индейцев. Затем он добавил: — У меня с вами…

— Нет! Несмотря на то что в тебе течет кровь апачи, — оборвал его предводитель, — ты живешь среди бледнолицых. Ты стремишься защитить их.

— Да, я не хочу, чтобы пролилась кровь, это правда.

— Если они отдадут нам ведьму, — сказал предводитель, — ничья кровь, кроме ее, не прольется.

— Они не знают, кто она. — Даже если бы они и знали, белые люди не отдали бы ее этим дикарям.

— Ты знаешь эту ведьму?

— Нет, я тоже не знаю, кто она в ее человеческом облике, — признался Чако. — Пока еще не знаю. Но я доберусь до нее. — При этой мысли он даже содрогнулся. — Она уже, превратившись в оборотня, гонялась за мной.

— Я — не дурак! — сказал предводитель. — Твое горло все еще в порядке.

— Потому что я ранил ее.

Предводитель показывал свое недоверие и даже презрение к тому, что говорил Чако.

Пытаясь доказать, что говорит правду, Чако прибегнул к последнему средству:

— Многие говорят, что я шаман-знахарь и могу справиться с любым злом.

К этому заявлению предводитель отнесся внимательно. Его глаза сузились, и взгляд его черных глаз был настолько пронзителен, что Чако почти чувствовал, как взгляд проходит внутрь его, оценивая, насколько он искренен.

Чако продолжал:

— Возможно, ты слышал о Гойяхкла. Белые называют его Джеронимо. Так вот, он и моя мать имели одного отца.

Это признание явно произвело впечатление на индейцев, они начали между собой переговариваться. Чако все еще продолжал сидеть в седле и молча наблюдал за реакцией каждого из них.

В случае, если…

Затем предводитель подъехал к Чако, и все догадки исчезли. Чако, не отводя глаз, смотрел на сдержанное лицо предводителя, но за маской спокойствия ничего не мог разглядеть. Однако он почувствовал, что этот человек справедливый и умный. Хотя пони индейцев стояли в нескольких метрах от него, Чако все же внутренне весь сжался.

Какое-то время предводитель все еще продолжал удерживать его в неопределенности, изучая его своими непроницаемыми черными глазами. Он все еще раздумывал. Наконец он кивнул головой, и пони отошли назад, дав возможность Чако спокойно вздохнуть.

— Что ты хочешь от нас?-спросил предводитель.

Чако понимал, что не должен показать ни малейшего намека на свою слабость.

— Мира. Для всех так будет лучше, как для бледнолицых, так и для апачи.

— Мы должны отомстить.

— Но ведь за смерть ответственна лишь одна ведьма.

— И она живет среди бледнолицых. Мы должны сделать все, что необходимо, чтобы уничтожить ее.

Чако быстро сообразил:

— Может быть, она только того и желает, чтобы в погоне за ней вы перебили всех невинных людей. Ну а тогда правительство белых людей пошлет своих солдат для отмщения. Апачи будут вырезаны. Кровопролитию не будет конца, и все из-за этой дьявольской женщины, которая не стоит и одной человеческой жизни.

Чако мог бы поручиться, что предводитель весьма серьезно отнесся к его словам. Учитывая, что Чако имел дело с человеком, который был себе на уме, он прекрасно справился со своей задачей, и Фрэнсис могла гордиться им.

— Ты мудро говоришь, — наконец вымолвил предводитель. — Но ведьма не может уйти безнаказанно.

— Она и не уйдет, — быстро заверил его Чако, надеясь, что кто-то непременно столкнется с ней, возможно, даже и убьет ее.

— Ты сам сможешь увидеть, как она получит заслуженное наказание? И ты заверяешь, что она больше не соблазнит ни одного апачи своим дьявольским способом?

Чако опять бросило в пот, и струйки стекали под его рубашкой. Хотя Чако понимал, что оборотень не перестал преследовать его, но он как-то не задумывался о своей личной ответственности за него. Но именно это хитрая лиса предводитель и предложил ему.

— Я не могу ничего обещать…— начал было Чако, но сразу заметил суровый взгляд предводителя. — Но я постараюсь.

В тот момент, когда он произнес эти слова, у него появилось чувство, что он сам осудил себя. Ведьма, должно быть, сильный враг, и сразиться с ней один на один он не был готов. Многие годы он жил, не расставаясь с оружием, убивая людей, и только теперь задумался над всем этим. Даже если ему придется погибнуть в смертельной схватке с ведьмой, то это будет ради спасения других людей… ради благополучия Фрэнсис Ганнон…

Честно говоря, Чако полагал, что это не такая уж и плохая сделка.

Глава 11

Фрэнсис едва сдержала свои чувства, когда увидела, что Чако целым и невредимым подъехал к конюшне. Хотя он отсутствовал меньше часа, ее нервы были так натянуты, что казалось, еще немного — и они лопнут. Она с трудом удержала себя от соблазна броситься к нему, как только он слез с лошади, не сомневаясь при этом, что выглядела бы по-дурацки. Но все же она стояла сзади, когда все окружили его и приветствовали со счастливым возвращением.