Девушка без сердца (СИ) - Брейн Даниэль. Страница 43

Даже Джулия меня обняла. Вот от кого я точно не ожидала таких эмоций.

Я в который раз пересказывала ход своих мыслей. Холодильник, аквариум, запах, вытяжка, кухня, химический шкаф. Я принимала все заслуженные мной похвалы, я искренне собой гордилась. Пусть я не слишком сильна в следственной работе, пусть этому мне еще придется учиться, но хватка эксперта и моя репутация — мое все.

И меня даже не особенно грызла досада, что Брент стоял у стены и никак не выражал свое мной восхищение. Надменный тип. И обидчивый.

Всеобщую эйфорию прервал писк смартфона и то, как сразу нахмурился наш шеф.

— Да, господин референт.

Комиссар быстро вышел, успев мне подмигнуть. Королева дала нам три дня? Мы уже готовы написать обвинительное заключение.

— Давайте заканчивать здесь, — распорядилась я, — дожидаемся информации про видеозаписи, изымаем последние улики, оформляем и закрываем квартиру на чип. Вы все отлично поработали. Я рада и горда тем, что вы в моей команде.

Никто не закричал «ура», потому что все помнили, с кем сейчас говорит комиссар, но несомненно — подумали.

Ничто не придает столько сил, как успех и удачно завершенное дело. Я обернулась к Бренту, желая услышать от него хоть что-нибудь, не обязательно теплое и доброе.

— Я не могу сказать, что мне жаль разочаровывать ее величество, — сообщила я, — но все улики говорят против ректора Томаса. Что бы она ни ждала, он виновен.

— Виновен, — согласился со мной Брент. — Вы собрали все улики, которые собрать в принципе было возможно. И которые невозможно, собрали тоже. Это делает вам честь как специалисту. Скажу больше — Томасу пока удалось обдурить всех, кроме вас.

— Я сочту это за признание моих заслуг, — я чуть наклонила голову. — По крайней мере, мы наконец-то сошлись в том, что Томас не уйдет от наказания.

Брент едва заметно помотал головой.

— Что? Он находился в квартире один. У него было достаточно времени, чтобы сделать то, что он сделал. Где-то, хоть в каком-то месте, но он проколется, где-то мы обязательно найдем его отпечатки и докажем, что они могли появиться только в определенном случае. Чего еще не хватает, чтобы умерить ваш скептицизм, Брент?

— Мотива. Нам не хватает мотива, — заупрямился он. — Может быть, тот мотив, который я посчитал верным, тоже ошибочен.

Что он имел в виду под словами «тоже ошибочен», я решила не уточнять. Ни к чему было сейчас обострять с ним отношения. Я помнила про логику Брента и совет доктора Меган.

— Поговорим с Майклом, — пообещала я. — Зададим ему те вопросы, которые не задали с самого начала. Наверное, сейчас мы знаем больше, чем тогда. Нет?

— Этот Майкл сможет ответить, как и где ректор Томас так ловко научился расчленять трупы? — иронически поддел меня Брент. — А ведь Суд обязательно за это уцепится, даже если адвокату будет на все наплевать.

Да, в этом Брент прав. Это последнее слабое место. Я вздохнула. Томас будет молчать, это уже очевидно.

— Как вы смотрите на ужин? — внезапно спросил Брент. — Это деловая встреча, не подумайте, что я за вами начал ухлестывать. И не переживайте насчет денег, я угощаю.

Я растерялась. Конечно, сейчас, когда дело полным ходом неслось к завершению, я ощущала дикий, почти животный голод. И я, разумеется, и без Брента была намерена поесть. Но сначала все равно оставалась работа.

— Поговорим с Майклом, потом определимся, — выкрутилась я. — Он уже давно должен был добраться до гостиницы или где он сейчас там живет.

— Как думаете, какую роль во всем этом играют руки? — спросил Брент, сделав вид, что я его не отшила. — Зачем он их спрятал там, где они сохранились бы до…

— До, — эхом откликнулась я. — Вот почему он тянул время. Ему было важно, чтобы руки дождались его возвращения. И что он собирался с ними делать? Что вообще можно делать с руками?

Ответить мне Брент не успел. Я услышала шаги комиссара и обернулась.

Иногда бывает так, что все идет замечательно. Ты первый у финишной ленты и соперников не видно и близко, а потом вдруг оказывается, что ты бежал дистанцию не по тому маршруту. Ты уже считаешь себя победителем — и получаешь дисквалицикацию.

— Ее величество распорядилась отпустить Томаса.

— Что? — ошарашенно переспросила я. — Как отпустить? Под залог?

— Нет, совсем. Она считает, что его вина не доказана.

Я смотрела на комиссара, комиссар смотрел на меня, и мы понимали друг друга без слов.

— Формально она права, но мы без ее условий имеем в запасе сутки, — продолжал комиссар. — Будут еще экспертизы, снимут отпечатки с пластика, проведут анализ биочастиц с рук. Где-то он должен был допустить ошибку.

Я кивнула. Мало того, что приз я не получила, его еще и вручили тому, кто даже не бежал этот марафон.

— И все же ее величество распорядилась отпустить Томаса.

— Но это же невозможно! — беспомощно простонала я. — Допустим, он никуда не сбежит, но… мы ведь можем его оставить в камере? Помните, Эндрю говорил — «оставить под стражей в целях его собственной безопасности»?

— Этот довод мы уже приводили, когда королева изъявила желание, чтобы мы его выпустили, — махнул рукой комиссар. — Сейчас она настаивает. Это приказ, ослушаться которого мы не можем.

— Куда он пойдет? — хмыкнул Брент. — В любом месте его будут ждать голодные журналисты. При всем моем уважении к ее величеству, этот ее приказ — бессмысленный и необоснованный каприз.

— Вот знаете, Брент, за все то время, что я вас знаю, мне впервые не хочется с вами спорить, — буркнул комиссар и обратился ко мне: — Я поеду к себе, насколько я понял, Дональд пытается ее величество переубедить. Хранят Создатели разум этого человека.

— Я поговорю с Саффи Майклом. Мало надежды, что он что-то скажет такое, что даст нам основания оставить Томаса под стражей, но вдруг?

Комиссар кивнул, развернулся и вышел. Я посмотрела в окно: уже ночь.

— Сколько времени, вы не знаете? — спросила я Брента.

— Примерно половина десятого.

— Вот дерьмо. Майкл давно должен был нам ответить…

Брент улыбнулся. Вот странное дело — когда он улыбался так просто, без привычного выпендрежа, мне будто бы становилось легче.

— Давайте поужинаем, — предложил он. — Ночь нам предстоит еще длинная…

Я с большим удовольствием провела бы ее в кровати, подсунув под бок Бу, но кто меня спрашивал?

Веренира сверкала огнями и казалась украшенной к празднику. На улицы выбрались туристические магбусы с открытыми площадками, и иностранные туристы упоительно фотографировали все, что видели. Даже полицию, которая все еще дежурила возле дома ректора. Но, наверное, именно это туристов не смущало, просто мы все случайно попали в объективы камер.

Комиссар и Эндрю уже уехали. Брент вытащил смартфон, вызвал такси. Мы стояли в стороне, но не покидали оцепления: зеваки давно рассосались, но пока шли следственные мероприятия, в подъезд пропускали только жильцов этого дома. А за оцеплением, конечно же, облизывалась пресса.

— Знаете, я считал, что ректор любил свою жену, — поделился Брент. Прозвучало, как будто он высказал мне наболевшее. — Думаю, я ошибся.

— Почему? — равнодушно спросила я. — Какая теперь уже разница?

— Потому что все его действия — если не умысел, то расчет. Даже если убийство было совершено импульсивно.

— Он говорит, что любил ее.

— Любил, да… — Брент, не отрываясь, смотрел на проезжающие кэбы и машины. — Как он сказал — не хотел видеть рядом никого, кроме нее? Это ведь и ребенка касается. Полагаю, в этом он нам не соврал, а еще — именно поэтому он выдумал любовника Таллии.

— Он много чего выдумал, — вырвалось у меня. — Мне уже вот где сидят его выдумки.

— Он в привилегированном положении, — напомнил Брент. — Он доказывать ничего не обязан. Наше такси, прошу вас.

Я даже думать не хотела, какие выводы могли сделать мои коллеги. Но — какие? Комиссар уехал, не забирать же нам было служебный транспорт? О том, что королева распорядилась выпустить Томаса, все могли уже знать, так что наш пункт назначения был ясен: Королевская Магическая Полиция.