Самая главная злодейка (СИ) - Ильина Ольга Александровна. Страница 91

запрещен. Нам только и надо-то притвориться подружками невесты,

проникнуть на женскую половину и забрать ее до церемонии. Клем,

ну давай поможем, а? Соединим влюбленных. Ну, пожалуйста.

— Вы точно чокнулись, — обалдела я, а чтобы эти две идиотки

меня не уговорили, ушла в небольшую комнатушку рядом, уборную

местную. Правда, там ни воды, ни душа, ни даже бочки никакой не

было. Только тазик, кувшин с водой и ведро вместо туалета, которое

предполагалось опустошать по старинке, выливая в окно на головы

прохожим.

Да, погорячилась я с чистотой. Это на главной улице чисто, а

чуть отдалишься, и такой повсюду запашок стоит, да тем более на

жаре. Никакая зелень не спасает. Правда, каменные дороги каждое

утро и вечер водой промывают, но опять же — это только в богатых

районах.

Все это нам поведала дочка хозяина дома, знающая, по счастью,

всеобщий. Наши парни, кого хочешь, уговорят, особенно такие

красивые парни.

— Даже не вздумай соглашаться, — вставила свои пять копеек

вышедшая следом за мной Самира. — Они вдвоем не решатся на

подобные авантюры. Поэтому не вздумай.

— Да я и не собиралась.

— Знаю я твою подружку, и знаю, что она крутит тобой, как

хочет. Ты сдашься.

— Если буду считать, что они не правы, то сами демоны меня не

уломают.

— Ну-ну, посмотрим, — ничуть не поверила моим заверениям

заклятая подруга. — Мы не договорили тогда…

— Не о чем говорить. Это твоя семья, я в нее лезть не

собираюсь.

— Это ты сейчас так говоришь, но ты ведь знаешь, что связана с

ними узами куда крепче, чем можно себе представить. Ты ведь даже

сейчас это чувствуешь с Уиллом. И он чувствует это в тебе. Потому и

305

присматривается все время, понять пытается, что его в тебе смущает,

и глаз отвести не может.

— И что? Чего ты-то боишься? Что я займу твое место. Так

успокойся, не нужно оно мне.

— Почему?

— Потому что с меня хватает обязанностей. Дед их столько

понавешал. Не хватало еще один хомут на голову взвалить. Каким бы

драгоценным и заманчивым он не был. Да, и если правды хочешь, я

скорее примерю венец Илларии, нежели одену арвитанскую корону.

— А что, предлагают? — хмыкнула принцесса, просто так, к

слову, а я неожиданно растерялась и не смогла перевести все в

шутку. Самира, заметив мою заминку, резко перестала улыбаться и

вытаращилась на меня. — Только не говори мне, что ты и «илларский

демон»…

— Не скажу. У меня жених есть, между прочим.

— Ох, вот это ты попала, подруга, — не восприняла всерьез мои

слова Самирка, продолжая таращиться на меня. — Как же ты так

умудрилась-то?

— Слушай, я разве в твою личную жизнь лезу?

— Фу, какая недотрога. Можно подумать, это какая-то тайна

великая. Хотя постой… вот …!

— Ты заткнешься или нет? И вообще, принцессам ругаться

такими словами не пристало. И чего тебя вообще так удивило? Что, в

меня и влюбиться уже нельзя?

— Да я не о том, глупая. Я думаю, как еще твой демон тебя не

окольцевал и не запер в самой высокой и неприступной крепости

Илларии? Он что, идиот?

— С чего такие выводы?

— А с того, что ты, может, и не помнишь, а я вот до сих пор не

забыла, каким приезжал к леди Мариссе повелитель Дариан, и как он

на нее смотрел.

— Как?

— Как мой, то есть наш отец на королеву смотрит, или как дядя

Лазариэль на Иолу. Если б мог ее чувства, мысли и желания

контролировать, давно бы сделал. Что повелитель Дариан и делал по

первой с леди Мариссой. Я сама слышала, как она тете Омарис на это

жаловалась и переживала, что это может повториться. А еще я

помню, что с каждым годом его потребность в ней становилась лишь

крепче и сильнее. В последние годы он и вовсе стал отпускать ее не

на два месяца, как раньше, а на неделю, а то и меньше. Клем, он и

306

шагу тебе ступить не даст, за тебя дышать будет и думать тоже. Ты

уже его словами не говоришь, нет?

— Нет. И ты ничего не знаешь о связи истинных.

— Да боги упасите!

— Не зарекайся.

Самира на эти мои слова лишь беспечно фыркнула, а я

вернулась в комнату в растрепанных чувствах. В общем, уговорили

меня девчонки на эту безумную авантюру, но знала бы я, чем она для

меня закончится…

***

— ОХРЕНЕТЬ! — это единственное слово, которое сейчас

могло прийти в мою голову.

Нет, ну вы представьте — я стою в золотом тряпье, называемым

тут свадебным платьем, вся в золотых украшениях, звенящая, как

погремушка, при каждом движении, с красной вуалью на башке,

вокруг суетятся девицы, каждая в своем цвете. Их семеро, и если

рядышком поставить — радуга получится, только не понятно, каким

боком к радуге я отношусь?

Здесь уместнее всего невеста в белом, но нет — я в золотом, да

еще эта тряпка красная, а сверху пристроили еще одну,

неподъемную, в смысле меня как ею накрыли, в спине что-то

хрустнуло, и меня тут же к землице-то и прибило, скрючило всю. О!

Зато опора появилась. Я стоять могу на полусогнутых и даже внутри

этого шатра, свадебным нарядом зовущегося, перемещаться. Вот

жесть! Видел бы меня кто, точно от смеха бы загнулся.

Девицы чего-то щебечут, навешивая на меня еще по килограмму

погремушек, украшений в смысле, кружатся, сияют от счастья (ага,

это же не их тут в кокон заворачивают и замуж за басурмана

выдают), одна я ничегошеньки не понимаю ни по ихнему, ни какого

демона здесь делаю?

Щебетание неожиданно смолкло. Как и все звуки в округе. Она

явилась — тетка в черном балахоне. Зыркнула на всех своими злыми

глазенками да так, что девицы побелели, а некоторые и посерели от

нежданной «радости». И пока девицы впечатлялись, тетка, мамка,

или как ее там кличут, переключилась на меня. Осмотрела,

покрутила, благо под покрывало не заглянула, а то бы настал мне

полный…

307

Не будем о грустном. Свадьба, как-никак. Спросите чья?

Кажись, моя.

— Брынь, оклокум, — выдала тетка, тыча в меня пальцем. —

Курум?

А? Чего это ей надо? Моя твоя не понимать. Лесом иди, лесом.

— Курум? — тем временем свела брови она.

— Курум, — как можно тише пропищала я.

Курум, и что такое курум? Надеюсь, пароль правильный, а то

ждет меня вместо курума хрум-хрум. По шее моей хрум-хрум

топором, и стану я безголовая Клем. Впрочем, некоторые уже в моей

безголовости не сомневаются. Но опять же о грустном не будем. Да и

пароль, тьфу, слово вроде правильное оказалось. Ведьма

заулыбалась.

— Куру-у-ум.

Чувствую, если бы я тряпкой не была накрыта, она бы меня еще

и по щеке потрепала от счастья. Нет, надо все же выяснить у

знающего народа, что же этот «курум» значит. Вдруг что-то

неприличное.

Тем временем, события развивались. Курум, то есть тетка

лыбиться перестала и резко приказала девицам вниз спускаться, меня

толкнула следом, да так, что я едва кубарем не полетела,

споткнувшись о фиолетовую девицу. Удержалась чудом, а черная

лишь зыркнула и что-то там себе под нос прошипела. Надеюсь, не

проклятие.

И вот мы спускаемся во внутренний двор их домика замком

зовущегося, украшенного по случаю «великого» события шелком и

живыми цветами. Кругом народ, тетка позади, подружки невесты