Аббатство Теней - де Кастелл Себастьян. Страница 37

— Не знаю, — ответил я. — Я больше ничего уже не знаю.

В своих путешествиях я привык — нет, утешался сознанием того, что уже повидал худшее, что мог предложить мне этот мир. Но за последние несколько дней я увидел своего первого демона, потом человека, который так жаждал стать демоном, что совершил зверства, которым теперь мы стали свидетелями. Поэтому трудно было убедить себя, что когда-нибудь я не найду чего-либо еще худшего.

Я скучал сейчас по Нифении — скучал по тому, как в таких случаях в ее глазах блеснула бы сталь, когда она решала не согнуться, не сломаться перед лицом бесконечной возможности людей творить зло. Я скучал по Фериус и по тому, как она могла уставиться в темноту и смеяться над всем, что пряталось в ней. Но больше всего мне хотелось, чтобы Рейчис был здесь — чтобы оскалить зубы и пообещать обрушить на магов вроде Тасдиема тысячу кар, хотя в большинство его планов входило пожирание глаз.

— Ты в порядке? — спросил Бателиос, подтолкнув меня.

— Я в полном порядке, что ты…

— Ты рычишь, — тихо сказал он.

— Я просто… Нет, ничего.

Здоровяк наклонился ближе:

— В следующий раз делай это, когда никого не будет рядом. У нас такие реакции легко могут неверно истолковать.

Остальные уставились на меня: они наблюдали за мной так, будто выискивали признаки, что я могу… Они гадали, не забирает ли меня Черная Тень, не становлюсь ли я похожим на Тасдиема. Не придется ли им меня убить.

Мой мир, похоже, с каждой минутой становился все опаснее.

— Мы должны отсюда уйти, — сказала Сутарей, перейдя с языка джен-теп на более распространенный дароменский, на котором говорили все остальные.

Турнам взял за плечо мальчика, Азира, прервав его пристальное глазение на упавших мертвецов с вырезанными на их трупах отвратительными метками отрицания.

— Встряхнись, коротышка, и проложи нам теневую дорогу домой.

Азир кивнул и сильно топнул босой ногой по земле. Черные метки на его ногах вытянулись перед ним, уходя вдаль. Он шагнул вперед, и остальные выстроились за ним. Я собирался последовать за всеми, когда ощутил внезапный холодок в правом глазу — том, где обитала сасуцеи. Я почувствовал, как вокруг меня поднялся ветер, закружив листья и донеся до меня звук настолько слабый, что сперва я подумал — мне почудилось.

— В чем дело, Сюзи? — прошептал я.

И снова подул ветер, и на этот раз я услышал более громкий звук. Плач.

— Здесь есть еще кто-то, — сказал я.

Турнам оглянулся на меня:

— Сомневаюсь. Твой соотечественник никого бы не оставил в живых. Они никогда никого не оставляют в живых.

Я не обратил внимания на его слова, бегом припустив к деревне.

— Эй! — закричал Турнам. — Не думай, что мы не уйдем без тебя, облачный мальчик!

— Келлен! — окликнула Диадера. — Куда ты?

Я бежал на хныканье и всхлипывания, подгоняемый Сюзи, которая не только позволила мне их услышать, но и придала крикам настойчивость порывами морозного воздуха в моем глазу. Я слышал, как другие следуют за мной; Турнам требовал сказать, что я делаю.

Должно быть, я пробежал всю деревню, прежде чем нашел толпу мужчин, женщин и детей, сбившихся в кучу, — их было не меньше пятидесяти. У некоторых из них имелись метки Черной Тени, у других — нет. Но их всех объединяло одно: вокруг шеи каждого обвивалась единственная нить блестящей медной проволоки, она тянулась от одного к другому, связывая их вместе. Маленький мальчик отчаянно пытался убежать, но его сдерживал мужчина — судя по всему, его отец. Остальные взрослые неистово шипели на мальчика, требуя, чтобы тот прекратил.

— Ты убьешь нас всех, маленький дурак! — сказала женщина на берабесском языке с сильным акцентом; ее пальцы отчаянно стискивали проволоку, врезавшуюся в ее шею.

— Кровавая петля, — сказала Сутарей, догнав меня.

Я никогда раньше такого не видел, но понял принцип. Заговоренная медная проволока, обмотанная вокруг шей, задушит людей, если хотя бы один из них осмелится на побег.

— Ты можешь разорвать узы? — спросил я. — У тебя зажигается татуировка крови. Если ты…

Она покачала головой:

— Все это сложнее. Мне бы понадобилось зажечь и железо. Вероятно, в придачу и песок.

— Ты джен-теп, — сказал Турнам, протягивая руки к толпе. — Всегда ищешь слабые маленькие заклинания вместо веры.

Теневые ленты размотались с его рук и потянулись к толпе.

— Нет! — закричала Сутарей, отшвырнув его в сторону.

Турнам посмотрел на нее с яростью в глазах, ленты его Черной Тени взмыли, устремившись к ней.

— Ты спятила?

— Если твои ленты прикоснутся к проволоке, ты запустишь стягивающую часть заклинания. Ты мог бы отрезать всем им головы, идиот!

— Тогда как нам это убрать? Мы не можем оставить их вот так!

Турнам был прав. Было прохладно, и становилось все холодней по мере того, как садилось солнце. Судя по виду жителей деревни, они уже долго здесь простояли. Наверное, Тасдиему нужно было исполнить ритуал отрицания по очереди сперва с одним человеком, потом с другим, держа остальных привязанными друг к другу, как домашний скот. Из этого вытекал важный вопрос:

— Как Тасдием освобождал их, когда ему требовался еще один?

Сутарей показала в центр толпы.

— Концы медной проволоки завязаны узлом, который выполняет роль своеобразного замка. С помощью магии железа и крови можно манипулировать замком, чтобы освобождать каждый раз по одной жертве.

Я повернулся, чтобы посмотреть на поднимающегося на ноги Турнама.

— Ты можешь пустить в ход свои теневые ленты, чтобы они проникли в центр толпы и развязали узел?

Он покачал головой:

— Они слишком тесно стоят. Я не могу контролировать то, чего не вижу.

Легкое дуновение ветерка в правом глазу сказало мне, что Сюзи пытается привлечь мое внимание.

— Знаю, — прошептал я в ответ.

— В чем дело, мальчик? — спросила Гхилла, внимательно наблюдая за мной. — Что говорит дух?

Я потянулся к подолу своей рубашки, в складках которой были зашиты монеты.

— У меня есть идея, — сказал я.

Она прищурилась:

— Хорошая идея?

Люди, сбившиеся вместе, смотрели на меня, явно задаваясь тем же вопросом. То, что я намеревался сделать, потребует ловкости, какой я никогда раньше не пытался достичь с монетой сотокастра. Если я ошибусь, дело кончится тем, что я убью всех пленников до единого.

Арта превис, напомнил я себе. Убеждение. Фериус великолепно владела этим даром, но я никогда не подавал в нем больших надежд.

— Не беспокойтесь, — сказал я жителям деревни. — У меня все под контролем.

Глава 35

ЗАМОК И КЛЮЧ

В Гитабрии танцующие с монетами, или, как их называют, — кастрадази, либо любимые народные герои, либо осыпаемые бранью преступники-бродяги, в зависимости от того, кого вы спрашиваете. В старые времена они могли совершать всевозможные подвиги и трюки с помощью своих необыкновенных монет. Но если раньше существовала двадцать одна кастрагензе, то есть красивая монета, теперь трудно найти танцора, который владел бы более чем двумя-тремя монетами.

У меня их было пять.

Полученные в подарок от незнакомцев, эти монеты были просто великолепны. Единственная проблема заключалась в том, что я не знал, как большинство из них работает. К счастью, среди монет была сотокастра — монета надзирателя — и у меня имелся некоторый опыт работы с ней.

Я пощупал в зашитой складке рубашки и вытащил самую маленькую монету, серебристо-черную, с выгравированным на одной стороне замком, а на другой — ключом. Самым интригующим свойством монеты была возможность манипулировать запирающими механизмами. Понятно, почему тайная полиция Гитабрии не любила именно эту кастрагензе.

Я несколько раз подбросил монету в воздух, отчасти, чтобы снова ее почувствовать, а отчасти для того, чтобы успокоить нервы.

— Что ты собираешься с этим делать? — спросил Турнам.

Его тон ясно говорил о том, что он питает нулевую уверенность в моих способностях.