Полиция Гирты (СИ) - Фиреон Михаил. Страница 37

— Это в двух с половиной тысячах километрах от нас — продемонстрировал рукой карту с пометками на стене Фанкиль.

— Тысяча пятьсот двадцать седьмого года? — уточнил детектив.

— Двадцать седьмого — улыбнулся в усы инженер — это вещание ведется с антенны острова Аркна уже полторы тысячи лет. По сути это просто навигационный радиомаяк. Там очень мощный архипелаговский передатчик и антенный массив. Еще античный. С их помощью раньше, до современных трансмерных технологий, проводили дальнее сканирование внешнего эфира. Так что его почти всегда слышно. Окончательно глохнет только при сингулярности, при аномально высоком уровне искажения. Только раньше до Гирты всегда доходил один белый шум. По его интенсивности, насколько он заглушен, можно было без приборов определить коэффициент абскурации пространства-времени. Есть даже справочные таблицы, специально рассчитанные для каждого региона на побережье. Но сейчас — сами все отчетливо слышите.

— Занимательно, бесспорно — покачал головой инспектор Тралле — мэтр Руксет, изложите в трех копиях, мне, леди Тралле и сэру Гессу.

Уже в коридоре первого этажа, проходя мимо распахнутых настежь дверей мастерской, за которыми вяло и громко переругивались слесаря, гремели железом, колотили по заготовкам, пилили, сверлили и клепали упряжь, доспехи и запчасти для карет, полицейские приметили две знакомые фигуры. Хвостист Прулле и бездельник Коц, оба в пыльных рабочих кожаных фартуках, стояли на каменной площадке ведущей в подвал лестницы, глядели в низкое арочное окошко на дождливый сад, слушали веселое журчание стекающей из водосточной трубы воды, смеялись над какой-то веселой шуткой, курили.

— А вы, недоумки, что тут делаете? — нахмурился, грозно крикнул им, перевесился через перила, сделал угрожающее лицо, инспектор.

— У нас практика — начал оправдываться хвостист Прулле — мы же политехники…

— А куда еще таких недоумков как мы? Только в полицию! — нагло и весело глядя на нависшего над ним с высоты лестничного пролета начальника отдела Нераскрытых Дел, широко расставив ноги и манерно разминая в руках чубук трубки, весело прокричал в ответ бездельник.

Уже наверху инспектор Тралле остановился, задумался и вонзил свой взгляд в детектива.

— Есть мысли? — только и спросил он.

— Есть — с готовностью кивнул Вертура.

— Ну так езжайте, не стойте — рассердился инспектор — в одиночку справитесь или выделить кого?

— Справлюсь — ответил он.

— Все, жду результатов проделанной работы. Идите.

Проверив перевязь, накинув на голову капюшон, детектив спешно вышел на улицу. Размышляя о том, что он знает о беспроводной передаче информации, возмущениях атмосферы, трансмерных технологиях и электропомехах, гулко шлепая по образовавшимся у тренировочных столбов лужам, он пересек плац и направился к воротам на проспект.

— Куда поехали-то в такую погоду, на картошку что ли? — поплотнее кутаясь в потрепанный черный плащ, прижимая к груди пику, чтобы были свободны ладони, пытался прикурить, спрашивал у выезжающих из ворот людей генерала Монтолле дежурный полицейский.

— А черт его знает! — стыдливо отводя глаза, отмахивался кучер — приказ командира обсуждению не подлежит.

Вместе с охотниками бригады снимались, уезжали и их семьи. Женщины выносили из общежития на северном краю плаща горы скарба, тряпья, посуды и утвари кидали их в фургоны и телеги. Заносили маленьких детей, сажали их в сооруженные из одеял и плащей гнезда, вручали им игрушку или леденец. Тем кто постарше чтоб не копались, помогали с погрузкой, давали подзатыльника.

— Что за исход евреев из города Мо? — строго спрашивал у возчиков капитан Кноцце.

— А мы в тайгу! Прыг и с головой! — с натужной веселостью отмахивались от его вопросов мужики — кедра наломаем, барсуков наколотим, разбогатеем!

— Крысы корабельные! — ругался, качал головой знакомый детективу пьяный полицейский капитан, делился недовольством с коллегой, глядя, как очередная телега прошла через ворота — керосин учуяли. Бегут пока не пригорело.

— Да — рассудительно согласился с ним начальник оперативного отдела — они-то мужики вольные, куда ветер подует, туда и покатятся. А у нас присяга, долг, честь мундира и трибунал, если побежим.

У кострища, где люди генерала Монтолле всегда готовили себе еду, уже снимали знамя. За эти дни его несколько раз подбивали кольями, чтобы ветер не вырвал из размытой дождями почвы и теперь никак не могли его вытащить. Тянули во все стороны, под задорные смешки полицейских, что обедали, развлекались зрелищем как спектаклем, наперебой советовали, как лучше сделать. Кто-то предложил просто срубить топором, а потом поменять флагшток, все равно поедут в лес, но в конце концов дернули под корень в шесть рук, но не удержали и уронили в натоптанную тут же у костра, черную от углей лужу. С руганью, обвиняя всех, кроме себя, принялись спешно отряхивать, отирать знамя от грязи.

— Это они запасы к зиме делать? — с видом знатока, поинтересовался у пьяного капитана детектив — охотиться поехали?

— Да вроде как — покачал головой тот и презрительно махнул рукой — у них какой-то переполох вчера ночью был, а сегодня вот охота и грибы уже у них. Духовник всей общиной на заготовки ехать благословил. Ничего, побродят по мокрым перелескам оголодают, никуда не денутся, вернутся. Далеко от кормушки не уедут.

Выйдя на проспект, Вертура решил прогуляться пешком. Он свернул на юг, прошел ворота и Старый мост, миновал дом депутатов, где перед парадным входом сейчас стояла полицейская повозка, и незнакомый жандарм листал какую-то папку, прикрывая ее от дождя зонтом, чтоб не намочить. Пересек проспект Булле, потом еще один перекресток, прошел улицу генерала Гримма, потом еще одну улочку, и вышел на площадь к проспекту Иоанна Крестителя, откуда по правую руку был виден темный фасад одноименного собора, куда детектив недавно ходил на литургию. Прошел площадь, и еще одну улицу, вышел к развилке, к крепостной башне и главпочтамту Гирты. Свернул перпендикулярно проспекту Рыцарей в сторону залива и снова пошел напрямик, срезая через переулки к улице Зеленого Мола, в сторону дома Тильды Бирс.

Терзаясь неприятными мыслями о возможной встрече с Эрсином, которого он выдал на допросе по делу ареста домовладельца Троппа, по рассеянности свернув не на том углу, он немного заплутал между каких-то незнакомых темных домов, но выйдя к искомому серому фасаду с низкой аркой, с нескрываемой радостью отметив для себя, что ипсомобиля Поверенного рядом нигде не видно, тут же повеселел, ускорил шаги.

У самых ворот, перегородив узкую улочку, стояла груженая напиленными на дрова бревнами телега. Мальчишки с трудом поднимали чурбаки, заносили во двор, в одном из чумазых работников, Вертура узнал сына Тильды Бирс.

— А это вы! — приветствовал знакомого юнец, с готовностью доставая трубку из своих широких штанин.

— Веди к матери — коротко и сурово приказал, привычным движением откинул полу плаща, демонстрируя подвеску лейтенанта полиции Гирты, детектив. Парень гордо передернул плечами, по-деревенски заломил руки в разрезы штанов и жестом указал следовать за ним.

Когда они поднялись на второй этаж, миновали поленницу и заставленный сломанными, полными всякого старого домашнего хлама шкафами, коридор, Вертура сразу заметил перемены, что случились в доме вдовы со дня его первого визита. Худая дверь и рассохшаяся рама были заменены на прочные, новые. На свежих желтых досках чернели массивные стальные щечки замка, а в самой квартире больше не пахло ни гарью, ни щелоком, ни дымом. Миновав сумрачную, пахнущую нафталином прихожую, мальчишка проводил Вертуру в зал, откинул, украшенный бисерными нитями полог, что заменял дверь. До этого Вертура заходил только на кухню, но оказавшись в комнате, тут же догадался, что и здесь все обновилось: свежие светлые занавески на окнах, вычищенные шкуркой, покрытые блестящим лаком дубовый стол и шкаф явно свидетельствовали о том, что хозяйка квартиры решила капитально взяться за обустройство своего жилища.