Дороги, ведущие в Акарам (СИ) - Белая Дарина. Страница 27

Тяжело.

Теряя силы, не жалея себя.

Может ли один человек накормить всю стаю? Кто-то скажет — исключено, но Алиса не думала, что возможно, а что нет. Там ее подданные, и она их НЕ БРОСИТ. Да и хозяйка темных пустошей не одна. Близнецы, неважно, что тела только формировались, вместе с матерью делились силами с красношерстными защитниками.

Когда прибыли офицеры, все уже закончилось. Стая зализывала раны, Алиса сидела на полу, обхватив колени руками. Встать молодая женщина не могла. Сильные эмоции, как положительные, так и отрицательные, ведут к истощению. Прибывший с офицерами ведьмак хотел помочь, но взбудораженный Крис отказался его подпускать ближе чем на два метра.

Дружина опередила Яна буквально на минуту. Говорят, владыки страшны в приступе гнева, все так, но еще хуже — холодная ярость.

— Я найду создателя этой мерзости и уничтожу, — пообещал хозяин Акарама, глядя в глаза жены.

Найдет. Уничтожит. Пусть кто-то только попробует оспорить это право. И неважно, что неизвестный ведьмак — гений: защита разрушена, один из офицеров спецподразделения убит, второй выжил буквально чудом, но сумеют ли лекари убрать все последствия схватки — неизвестно.

Князь напоил жену зельями и сидел, держа ее за руку, пока Алиса не заснула. Мантикор забрался на кровать, вытянулся вдоль спины, даря чувство защищенности. "Сторожи", — безмолвно приказали серые глаза.

"А то я не знаю"

Неслышной поступью Ян покинул спальню. Всего мгновением назад заботливый и любящий муж превратился в одного из самых могущественных одаренных, которому не просто ПОСМЕЛИ бросить вызов, а попытались отобрать самое ценное, что он имел.

В доме пахло гарью. Хмурая, сосредоточенная Адель обрезала у пирогов корочку. Выпечка не давалась девочке от слова "никак". Правда, сегодня явный прогресс: черного только одна четвертая общей массы.

Адель проведала княгиню на следующий день после нападения. Алиса угостила чаем и попросила повременить с визитами, пока владыка Акарама не устранит угрозу.

Александр присел к столу, заинтересованно разглядывая блюдо.

— Привет, — заискивающе улыбнулась дочь и подвинула поближе к нему тарелку с готовыми к употреблению пирогами.

— Проси уже, — вздохнул офицер, прекрасно читающий "тайные" знаки.

— Разреши мне обучаться в Школе Стражей, — выпалила Адель на одном дыхании.

— С каких пор тебе понадобилось мое одобрение? — хмыкнул отец-одиночка и мысленно отругал себя за резкость. Тяжелые смены не должны влиять на отношения в семье.

— Потому что без него меня не принимают, — прямолинейно ответила девочка.

— Ясно, — только и сказал Александр.

— Папа, ну пожалуйста. Ну что тебе стоит?

— Женщина-страж, как ты себе это представляешь? — в голосе скользнула тщательно выверенная доза иронии. Не помогло.

— Так же, как и женщина-советник, — парировала малолетняя нахалка.

Александр понурился. И не возразишь ведь. А он так надеялся на благотворное влияние хозяйки Акарама. Только ради этого он не стал запрещать неположенные для их статуса встречи.

— Солнышко, послушай…

— Не нужно, ничего нового ты не скажешь, — хмуро отрезала Адель.

Она не стала, как обычно, демонстративно хлопать дверью или замолкать на день, устраивая молчаливый протест. Юная грифоновладелица опустилась на стул и уперлась взглядом в цветастый узор ковра.

— Если бы мама прошла обучение, она бы не погибла тогда. Она бы обязательно выжила.

— Детка, — потрясенно пробормотал офицер.

— Почему ты ее отпустил? Зачем? — со слезами выдохнула Адель.

Александр ошеломленно смотрел на дочь. Восемь лет она молчала.

— Я себе этого никогда не прощу, — глухо произнес мужчина. — Только наша мама живой человек, а не зверь. Ее не запрешь в клетке, пусть клетка будет размером с целое княжество. Ты просишь свободы для себя и в то же время спрашиваешь, почему я ее однажды предоставил.

— Прости, — вымолвила Адель редчайшее из слов в своем лексиконе. — Знаешь, — продолжила она неожиданно, — мне не следовало выгонять тетю Селению.

Зрачки отца-одиночки расширились от изумления.

— Ты стала совсем взрослой, дочка… А у Селении не было ни единого шанса, — признался он в свою очередь. — Я, наверное, однолюб. Когда мы убили последнего члена банды, поджегшей трактир, в сердце воцарилась мертвая пустота. Если бы не ты, не знаю, что со мной бы стало. Воспоминания — вот и все, что у меня осталось… Картинки, такие яркие и далекие, словно вся прежняя жизнь была лишь сном.

— Папочка, — шмыгнула носом Адель, обогнула стол и уткнулась в его плечо.

Куклы в роскошных нарядах, рядком заседающие на полке, насмешливо взирали глазами-пуговками.

— Я дам тебе разрешение на обучение, но пообещай, что пойдешь к князю проситься в стражи, только если это будет самый-самый последний вариант обустройства твоего будущего.

— Спасибо. Большое-большое спасибо.

Дочь вскочила и закружилась по комнате.

— Жалеть буду, — печально констатировал Александр.

— Не будешь. Обещаю, — серьезно ответила Адель, крепко обнимая. — Ты у меня самый лучший на свете.

Вечер юная грифоновладелица встретила на крыльце рядом с Тифоном, задумчиво перебирая его перышки. Сегодня она впервые всерьез задумалась, кем еще может стать в Акараме, кроме стража (то, что погоны носили всего две барышни, девочку не смущало).

Быть просто хозяйкой и женой? Такая перспектива совершенно не привлекала. Тогда какой путь избрать? Адель не знала ответа, но она не привыкла сдаваться и всегда упорно шла к своей цели. Этот день выставил новые приоритеты. Вот только хватит ли сил исполнить данное слово?

Княжество Межгард,

первая неделя желтня 69-й год

Дом могущественного и уважаемого в определенных кругах человека (если это определение верно в отношении ведьмака) занялся с четырех сторон и полыхал, несмотря на заботливо нанесенные защитные руны. Ян применил древнее, изжившее себя, как наивно считали в княжествах, право сильного, заключающееся в простом: пришел, увидел, победил. Церемониться с теми, кто угрожал его супруге, хозяин темных пустошей не собирался. Отряд специального назначения быстро и безжалостно зачистил усадьбу. Ценные, уникальные разработки отправились в небытие. Что хорошо в ведьмаках — они не любили делиться своими открытиями, и тайна создания нового вида оружия — а как иначе именовать уникальную тварь? — умерла вместе с наставником Монреля.

Внутри здания что-то взорвалось, крыша обвалилась вниз. Дом, в котором Томас прожил одиннадцать лет, превращался в пепел, но юноша не чувствовал ни удовлетворения, ни злости. Боль от пыток и смерть Кристины не свели Монреля с ума, как могло показаться вначале. Том очнулся в одиночной камере, связанный зачарованными веревками. Наставник не приходил, а вот давний соперник заглянул, похвастался будущим участием в ритуале. Томасу предстояло стать одной из жертв. Действительно, разве должен материал пропадать? С подвала ученик ведьмака уходил раздосадованным — он не рассчитывал столкнуться с отстраненным равнодушием. Сердцебиение Монреля замедлилось, дыхание стало более поверхностным и размеренным, а все чувства кто-то неизвестный собрал в мешок и туго затянул горловину.

Голодные камни алтаря и холодные цепи не смогли вырвать Томаса из этого состояния, как и убийство чужаками учителя. Собственное спасение он тоже воспринял с удивительным равнодушием. Огонь, жадно пожирающий дом, пытался разрушить возведенные щиты, но получалось плохо.

Ян не собирался сторожить пожарище (ограничивающие знаки не дадут пламени перекинуться на другие строения), однако планы пришлось изменить. Князь нашел недостающего ведьмака для "Стремительного". Осталось вернуть юношу к жизни и восполнить однобокость полученных им знаний. К счастью, от лени Том не страдал, а желание резать людей на алтаре у него пропало напрочь.