Любовник королевы фей (СИ) - Лакомка Ната. Страница 33

Королева расхохоталась так резко и громко, что с ближайших дубов сорвались вороны.

— Мир между народами?! — она картинно вскинула брови. — Бедная девочка! Ты и правда думаешь, что меня интересует мир с вами — существами, чья жизнь короче, чем жизнь бабочки в моем лесу?! Да если вас всех перебьют, я и пальцем не шевельну, чтобы вам помочь. Вы ли, другие — нам нет разницы, кто будет жить по соседству. Главное, чтобы вот эту границу не пересекали вы — ничтожные, глупые, напыщенные людишки! — она указала на ручей, и лицо ее исказила злоба, мгновенно превратив златокудрую красавицу в злобную ведьму с резкими морщинами между бровей и от крыльев носа к углам рта.

— Зачем же тогда… — начала я, напуганная столь внезапной переменой в правительнице.

— Зачем я велела тебе остаться? — пришла ко мне на помощь Медб. Говорила она с издевкой, гримасничая, как шут на воскресной ярмарке. — У меня были причины!

— Причины? — Причины?

— Думаешь, мне легко терпеть тебя рядом? — продолжала тем временем королева. — Да я чувствую ярость всякий раз, когда твоя рыжая голова попадается мне на глаза!

— Тогда отпустите меня, ваше величество, — сказала я. — Отпустите меня к отцу, и покончим с этим. Зачем вам испытывать столько ненависти, удерживая меня?

— Да потому что он хочет тебя! — выкрикнула королева Медб.

Даже дрозды перестали стрекотать после ее крика. А я замерла, не зная, что последует дальше. Эльфийское колдовство я уже видела, и оно оказалось вовсе не безобидным. Что, если в порыве ярости королева применит магию и превратит меня, скажем, в лягушку? Много старинных баллад рассказывало об этом. И только потом до меня дошло, что королева говорила о Тэмлине. Сердце мое болезненно сжалось, дрогнуло и понеслось вскачь, не хуже развратных эльфиек.

— Тэмлин хочет тебя, проклятая человеческая дочь! — прошипела эльфийка. — А я привыкла давать ему все, что он хочет. И сейчас мне очень непросто видеть, как ты строишь из себя недотрогу, распаляя его! Но когда он тебя получит, то забудет сразу же. И ты отправишься к своему глупому отцу, и я даже щедро награжу тебя, как и обещала. Но я дала бы тебе в трижды больше, если бы ты сию секунду убралась отсюда. Перешла этот ручей и сгинула, оставив Тэмлина в покое. Ах, я должна была предугадать, что зов крови будет слишком силен…

— Тогда вам лучше так и поступить, — сказала я твердо, хотя меня трясло, как в лихорадке. — Потому что я никогда не стану любовницей вашего любовника, госпожа королева. И я отказываю ему не для того, чтобы вернее распалить, а потому, что слово «честь» для дочери графа Марча не простой звук. — Обманщица! — выдохнула королева и подняла руки со скрюченными пальцами, как будто хотела выцарапать мне глаза или наложить страшное заклятье. — Я вижу, как ты на него смотришь! И я ни с чем не спутаю этот взгляд. Так бы и вырвала твои проклятые глаза! Мне все да не нравились изумруды, а теперь я их просто ненавижу! Потому что он мой — Тэмлин. Понимаешь? Он только мой.

Любовь к нему — лишь это держит меня в этом мире, и я не позволю какой-то бабочке-однодневке забрать его у меня. Мне захотелось прикрыться от нее хотя бы ладонью, но я заставила себя не выказать страха. Расправив плечи и вскинув голову, я посмотрела королеве прямо в лицо:

— Тогда вам придется возненавидеть и листву деревьев в вашем лесу, и траву, и воду в болоте, и последний луч солнца. Но вы не можете ненавидеть весь мир, ваше величество. И когда-нибудь поймете, что не я — причина вашей ненависти. А вы сами.

— Дерзкая девчонка! — вскричала она. — Как ты смеешь!..

— Вы держите его на привязи, как породистую собачку, — продолжала я. — И бросаете ему косточки, когда он начинает тяфкать. Но я — не собачка, и не косточка. Такие игры не по мне. А вас должна унижать любовь на привязи. Потому что это — не любовь. Это ложь. Мне же больше по душе правда.

— Уходи, — сказала королева, указывая на ручей. — Иначе я нарушу слово, которое ему дала, и убью тебя прямо сейчас.

Сердце мое колотилось, как безумное. Я поклонилась королеве, а потом сделала шаг по направлению к границе, другой, третий…

Каждое мгновение я ждала, что сейчас меня настигнет смертоносное заклятье, но все было тихо, спокойно, и лишь вода звонко журчала, словно подбадривая меня.

Я перешла ручей и оглянулась. Поляна была пуста.

Подобрав юбку, я со всех ног помчалась в сторону замка.

Городские ворота еще не заперли, и стражники с удивлением проводили меня взглядами, не признав в новом платье, простоволосую и запыхавшуюся.

Я вбежала в Картехог и сразу же встретила отца, он о чем-то говорил с управляющим — поседевший, черный лицом, хмурый. При моем появлении отец замолчал на полуслове и замер, раскрыв рот. Я бросилась ему на шею, плача от облегчения и радости.

— Дженет? — спросил он, не смея обнять меня. — Это ты, Дженет?

— Это я, отец, ваша дочь, — говорила я, стараясь смеяться, но слезы все равно текли по щекам.

— Миледи вернулась, — сказал управляющий и начал молиться.

— Это, правда, ты? — отец схватил меня за виски, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Она отпустила тебя?

— Отпустила, сама! — подтвердила я. — Наконец-то я дома!

Позади кто-то ахнул.

Конечно же-мачеха.

— Смотри, Элеонора, Джен вернулась! — отец был слишком ради больше смотрел на меня, но я заметила, что мачеху попросту перекосило.

Но она быстро взяла себя в руки, подошла и расцеловала сердечно.

— Ты похорошела, — сказала она, оглядывая меня цепко. — И какое платье… Ноты вернулась с пустыми руками? А как же обещанная награда? Ты ведь говорил, дорогой? — она требовательно обернулась к отцу.

— Моя дочь вернулась — и это главное, — заявил отец.

— Хм… а не сбежала ли она? — спросила мачеха, глядя на меня с участием любящей мамочки.

— Нет, — ответила я ей в тон. — Простите, что не принесла вам ведро золотых, о которых вы мечтали. И в тот же миг что-то больно ударило меня по макушке. Еще и еще раз, а потом словно град мелких камней обрушился на меня. Я прикрыла голову и вскрикнула, потому что камни больно лупили по спине и плечам. Но мой крик утонул в общем возгласе удивления. Закрывая лицо, я посмотрела под ноги и увидела… золотые монеты.

Монеты новой чеканки — полновесные, с оттиском королевского профиля, так и сыпались на меня с небес. Когда их насыпало почти по щиколотку, дождь прекратился. Весь двор переливался золотом, будто солнце заглянуло к нам перед закатом.

— Немыслимо! — мачеха схватила монету и, не удержавшись, попробовала на зуб и взвизгнула: — Настоящие!

Я тоже подняла пару золотых кружков и подбросила на ладони.

— Королева фей сдержала свое обещание, — сказала я отцу.

А про себя подумала: «Вернее, бросила сучке косточку, чтобы не сманивала ее кобелька».

Глава 30

Вы вернулись, миледи, какое счастье! — напевала Лита, усадив меня в ванну и орудуя мочалкой. — Я чуть сума не сошла, когда милорд вернулся без вас! И как он мог решиться оставить вас там одну?!

— Теперь-то все хорошо, — ответила я сонно. Обильный ужин, горячая ванна, забота Литы, а больше всего — чувство безопасности, совсем разморили меня, и хотелось лишь спать.

— Теперь все позади, — Лита на второй раз прополоскала мне волосы и перебросила их через край ванны, чтобы вода с них стекла. — А вы так похудели, моя рыбонька. Смотрю на вас — только косточки остались. Неужели они вас там не кормили, эльфы эти?

— Это не от голода, а от тоски по дому, — сказала я. — Как же я по всем вам скучала…

— И по мне? — спросила разрумянившись Лита.

— А по тебе — больше всех.

— Будто бы, — притворно не поверила служанка, но я видела, что ей приятны мои слова. — Поди больше всех вы скучали по лорду Руперту.

Я беспокойно зашевелилась, и благодать вечера в родном доме исчезла.

— Лорд Руперт! Я и позабыла спросить о нем. Он уехал, Лита?

— Не уехал, — ответила она, хитро поджав губы. — Уехал из Картехога, но болтается где-то в деревне.