Шиворот-навыворот (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 5

— Только пикни.

И с извечным вопросом "что делать?" примчался к Иштвану.

— Мы не при делах. Нас там вообще не было, — решил Цагерт. А про себя добавил: "Хорошо, что мы с Пахомом надели перчатки, улик никаких" И теперь надо срочно придумать алиби, пока не пришли работники внутренних органов и не спросили с пристрастием.

— Хочешь уйти от ответа, — не унималась мать. — Но я и так все знаю. Ты ездил на дачу. И испачкал там куртку.

— Какую дачу? — изумился Иштван, с трудом понимая, о чем речь

— На нашу. Какую еще? Не отнекивайся, — закричала мать, и ее лицо покрылось красными пятнами. — Софья Григорьевна видела вас с Лилей вчера. Она мне позвонила и все рассказала.

— Иштван. — Она перевела дух и продолжала уже более спокойным тоном: — Лиля — не та девушка, с которой можно просто развлечься. На таких женятся. А тебе еще рано. И не хватало мне претензий от ее родителей.

— Мам, — осторожно осведомился Иштван, все еще не веря в свалившуюся удачу. — Софья Григорьевна точно нас видела?

— Конечно, она очень хорошо рассмотрела девушку и мне ее описала. Это же Лиля Агапова, верно? И тебя заметила, в новой куртке. Вы сидели на качелях под грушей и целовались, а потом пошли в дом. Она, дружочек, в этом уверена. А вот почему врешь ты?

— Не хотел компрометировать девушку, — довольно рассмеявшись, "признался" Иштван. Гусар и джентльмен.

— С огнем играешь, сынок, — поостыла немного мать и с опаской заметила. — А вдруг придется на ней жениться?

— Мам, я хоть завтра. Если б Лилька согласилась.

— Она еще и не согласна, — возмутилась маман, сразу обидевшись за него.

— Я еще не предлагал, — усмехнулся Иштван. — Я люблю тебя, мам.

Он быстро чмокнул ее в щеку, обняв на ходу, и выскочил на балкон. Его друзья, молча, курили и смотрели с высоты пятого этажа на двор, усаженный тополями, на лавочки, засиженные местными сплетницами, на детей, копошащихся в песке или съезжающих с горки. При определенных обстоятельствах это могло бы стать воспоминанием, лет так на пять.

— Есть идея, — бросил Иштван. — Айда во двор.

— Зачем? — не унимался Кораб, пытаясь понять, что он задумал.

— Надо повидать кое-кого. Если дело выгорит, нам обеспечат самое лучшее алиби на этой планете. А лучше пройдемся до остановки, — уточнил Цагерт.

Ни Пахом, ни Кораб не стали возражать ему. Так уж повелось с детства, что Иштван у них верховодил. Неформальный лидер, как сказали бы сейчас.

К дому из центра ходил только один автобус, что всегда раздражало. Но сегодня Иштван радовался этому. Главное, не пропустить Лильку. Она вышла из автобуса с букетиком осенних цветов. И Иштван почувствовал, как его накрывает гнев. Он злился уже две недели. С тех пор как увидел ее в парке с каким-то парнем. Они шли в обнимку, смеялись и целовались, никого не замечая вокруг. Значит, роман, да? Любовь? И с кем? С обычным серым и невзрачным придурком. А самому Иштвану отведена роль всего лишь друга. И то пока. Он предлагал ей встречаться с класса восьмого, что ли? Она отказалась, сославшись на то, что у нее нет свободного времени на мальчиков. Еще через пару лет объяснился в любви. А она призналась, что не воспринимает его, как мужчину, а только как друга. Ведь знает его с детства. Сначала он обиделся — она нанесла по его самолюбию сильный удар. Он, Иштван Цагерт — красив и умен, всегда при деньгах и душа компании, — вдруг оказался отвергнутым. Но потом, хорошенько поразмыслив, решил, хорошо, пусть друг. Пока…

Лиля подошла, улыбаясь.

— Кого-то ждешь, Иштван?

Он стоял в одиночестве. Витька с Сережкой очень внимательно рассматривали ежемесячные абонементные талоны в сиротливо стоявшем ларьке.

— Тебя, есть дело.

— Ой, я забыла отдать ключи от дачи. Извини. Пойдем, заберешь.

— Пойдем. Но ключи пусть пока побудут у тебя, — процедил Иштван и подумал, что так даже лучше. — Но я ждал не поэтому.

— А зачем?

— Нужно поговорить.

— Что-то случилось?

— Да, у меня большие неприятности, — нехотя пробормотал он. — И помочь можешь только ты.

Деревянная беседка, давно покрашенная в синий и красный цвета, была их штаб-квартирой в детстве. Здесь придумывали, во что играть, спорили, перебивали друг другом. Но решающее слово всегда оставалось за Иштваном.

— Я сегодня не хочу в лова, давайте в казаки-разбойники, — говорил он, ничего не объясняя.

И все как-то сразу соглашались. Лиля этого терпеть не могла. И спорила с ним. И только к ее мнению он прислушивался. И ей всегда казалось, что это потому, что у нее сильный характер, и она может переубедить даже Иштвана Цагерта. Повзрослев, в той беседке пели под гитару. И каждый солист изображал из себя Высоцкого.

Иштван подал ей руку, помог сесть на перила.

— Меня подставили. И довольно сильно, — поделился он, сев рядом. — Я прошу тебя помочь, иначе окажусь в тюрьме, а потом на зоне.

— Что ты наделал? — испугалась Лиля, настороженно вглядываясь в лицо собеседника. Иштван спокойно смотрел на нее, лишь глаза выдавали сильное беспокойство, хотя он изо всех сил старался скрыть это.

— Ничего. Я никого не убил, не ограбил. — он, поморщившись, провел ладонью по затылку.

И это была правда. Убивать, конечно, никого не убивал. А ограбить — просто не успел. И ни он, ни Пахом не считали это воровством. Так, приключение, авантюра. Где-то с год назад Иштван придумал, как открывать замки на товарных вагонах. И сначала они просто баловались, оставляя вагоны открытыми. А потом поняли, что, взяв из вагона немножко того, немножко другого, и уже можно не выкраивать гроши на пиво и сигареты. Большим спросом пользовались радиодетали, продажа которых стала основным источником дохода, открывшим двери в бары и рестораны, сделавшим доступными немало красивых женщин. Приключения, дававшие остроту всей размеренной жизни, действовали на Иштвана и Витьку, как наркотик. Со временем нашлись желающие промышлять на товарной станции за долю малую, и отпала необходимость самим вскрывать вагоны. Но временами, когда хотелось почувствовать кайф от адреналина в крови, Герт с Пахомом сами выходили в "поле". Особенно в те дни, когда приходил дорогой товар.

— Что же тогда? — разволновалась Лиля.

— Знаешь Бумеранга? — невесело ухмыльнулся Иштван.

— Вову Нестерова, которого посылаешь подальше, а он всегда возвращается? — откликнулась она. — Этого придурка все знают.

— Он вчера убил человека. Его ищут, — стараясь сохранять хладнокровие, отрезал Иштван. — И есть информация, что Бумеранг может подставить нас. Кто-то кому-то натрепался, и понеслись слухи. — Иштван усмехнулся невесело. — Сережка узнал, отделение, куда его стажером взяли, это дело ведет. Нас с Витькой уже включили в список подозреваемых.

— А как же свидетели? — наивно удивилась Лиля. Иштван смотрел на нее, и внутри поднималось необъятное отвращение к себе. Просто так втемную использовать доброго и чистого человека — редкая подлость. Но что делать? Нужно выбираться из этой передряги.

— Эти люди, Лилечка, подтвердят все, что им скажут менты. И мы с Пахомом поедем куда-нибудь лес валить. Никто не станет искать тех парней, что действительно были с Бумерангом.

— Где находились вы? У вас должно быть алиби, — строго осведомилась Лиля и внимательно посмотрела на Иштвана.

— Вот в том-то и дело. Пахом, дурень, с Ларкой разругался. Мы пили вчера у него весь день. Две бутылки водки. У него алиби — это я. А у меня, соответственно, он. Я домой не помню, как дошел, куртку всю в грязи измазал. Мать сегодня орала, знаешь, как? — усмехнулся Иштван, силясь скрыть тревогу. Сильно давить на Лилю не хотелось, но и выпускать из рук такую возможность оправдаться тоже.

— И ты хочешь, чтобы я обеспечила вам алиби? Так?

— Да, но тебе не придется ничего врать. Ты же ездила вчера к нам на дачу. А представь, что не со своим мальчиком, а со мной, с Пахомом, с Леной, Корабом. В общем, целой толпой. Как раньше.