Янтарные слезы Феникса (СИ) - Мозговая Екатерина. Страница 14

— Ой-ой-ой, — воскликнула, начиная хихикать. — Локоточки уже, небось, занемели от усилий. Где ты видишь этих конкурентов?

— Да везде, — возмущенный тем, что не прониклась, и не поверила на слово, проговорил женишок. — Взять хоть эту деревяшку с прорезью. Думаешь, я не вижу, как он на тебя зыркал.

— В прорези? — сочла своим долгом уточнить, всячески подавляя желание засмеяться в открытую.

И хоть понимала — Феникс всего лишь этим незатейливым спором отвлекает от предстоящего знакомства с родителями, к слову весьма успешно, но приятное чувство осознания, что меня ревнуют, укрывало сердце нежным одеялом, дабы оно перестало волноваться и отстукивать дробный ритм. В общем, хитрый замысел огненноволосого говоруна оказался раскрыт, однако признан удавшимся.

— Да, — вошел в образ ревнивца ненаглядный. — Он же в эти щелочки, зенки свои наглые едва полностью не высовывал, чтоб внимание к себе привлечь.

Все же не выдержала и расхохоталась.

— Думаю, его замысел удался, — проговорила отсмеявшись. — Твое внимание он к себе точно, даже не привлек, а приковал.

— Главное, чтоб не твое… — уже совершенно серьезно, возвестил Рыжик и эдак испытывающе на меня воззрился.

Улыбка тут же застеснялась, поняла, что она на этом празднике жизни лишняя и покинула мое лицо.

— Мир… — произнесла с легким укором, досадуя на то, что сей ревнивец, хоть и отшучивается, но, поди ж ты, все равно переживает на счет рарха.

И как при этом уломал себя помощи у него попросить?

Вспомнила о том, что мне, да и ему завтра предстоит, и расстроилась сильнее. Вод ведь ни дня спокойно. Сегодня к старшим фениксам на "заклевание", завтра к демону на растерзание. Что за жизнь?

— Я уже умолчу о том скудоумном дроу, лишенном всяческого инстинкта самосохранения, — решил не заметить моего упрека Демирин.

— О-о-ох, — вырвалось на выдохе, — нашел, что вспомнить. Помнится, тем памятным вечером ты тоже себе позволил много лишнего.

— Речь не об этом… — пошел на попятную Рыжик, сообразив, что действительно сболтнул лишнего, и что теперь грозовые тучи выяснения отношений, до сего момента висевшие над моей головушкой, могут скоропостижно сменить дислокацию и расположиться аккурат над огненной шевелюрой некоторых.

— Да, конечно, — похоже, дурной пример заразителен. Иначе, почему я так резко завелась и уже сама готова обвинить ненаглядного во всех наших злоключениях?

— Рад, что ты со мной согласна, — совершенно не убоялся обвинительного тона огненный хитрец. Однако предусмотрительно захватил в плен мою ладонь и самым наглым образом стал переманивать ее поцелуями на свою сторону.

Она сопротивлялась. Сначала уверенно и настойчиво, пытаясь вырваться, после, осознав невозможность сей затеи, предпочла сделать вид, словно ласка ее нисколечко не волнует. Но постепенно потеряла бдительность и под умелыми губами, расслабилась. Стоит ли говорить, что я испытывала все те же чувства, что и моя конечность?

И вот так, каждый раз. Только огненноволосый поганец применит этот в высшей степень подлый прием, как моя несклонная к слабости натура, тает, будто подледеневшая речушка, дождавшаяся весеннего ветерка.

— О чем мы с тобой говорили? — несвязно пролепетала, когда бессовестный рыжий плут чуток ослабил хватку и позволил мурашкам отступить от центра управления сознанием.

— О том, награда моя, что тебе совершенно нет смысла о чем-либо беспокоиться, — уверенно выдал Феникс, приподнимая мой подбородок для пущего закрепления эффекта. — Я ведь рядом.

Блики расплавленного золота, засветившиеся в глазах жениха, словно две монеты, завораживали и заставляли поверить в выше сказанное. Да и без сих признаков проявления оборотнической сущности, Демир был сама уверенность. А я давно отвыкла сомневаться в его словах.

— И уж тем более не стоит нервничать о том, что ты не успела подготовиться к встрече с моими родителями. Ты прекрасна.

— Скажешь тоже, — от похвалы невольно смутилась, ибо сколько не уговаривала организм привыкнуть к комплиментам, на которые любимый щедр, а все одно продолжала то робеть, то краснеть, то бледнеть.

И хорошо, если эти процессы не протекали одновременно.

Оставшееся время до приезда в фамильный особняк Алых Фениксов, мы скоротали, ведя непринужденную беседу о темах, никак не связанных с предстоящим знакомством, наших недавних приключениях и маячившем на горизонте, малоприятном считывании моей ауры. В самом деле, еще представится шанс об этом подумать. Причем, не зависимо от нашего желания.

— Лиани, не упрямься, — мило улыбаясь, но при этом, поглядывая с неодобрением, сквозь зубы выдал женишок, когда осознал, что вылезать вслед за ним я не тороплюсь и протянутую для помощи руку игнорирую.

И, между прочим, у меня есть причина. Масштабная, сверкающая, на грани ослепления, и, безусловно, баснословно дорогая причина.

Нет, мне, конечно, Инка рассказывала, что их семейка не бедствует, но чтобы настолько…

Особняк четы Фениксов был роскошным, и откровенно говоря, переполнял и так практически переливающуюся через край неуверенность в моей душе.

— Ты не говорил, что являешься наследником столь богатого рода, — прошипела зло, дабы быть услышанной только женихом, а не выпорхнувшей нас встречать прислугой.

— А ты не требовала справок о доходах, — немного наклонив голову и поглядев с эдаким веселым огоньком, выдвинул встречную претензию Рыжик. А после, откровенно наслаждаясь моей растерянностью, и вовсе включил привычное амплуа, под названием — алый паяц, — И потом, я скрывался. Ну, вдруг бы тебе приглянулось мое наследство, гораздо больше, чем я. Как бы я пережил сию корысть?

— Не знаю, — ответила раздраженно, и все-таки благосклонно протянула недрогнувшую ладошку рыжему говоруну, чтобы он смог красиво и галантно вытянуть меня из, как выяснилось — убежища, — Но могу с уверенностью пообещать тебе, что утаивание сей информации тоже понижает твои шансы на выживание. Еще пару таких вскрытых секретов, и я за себя не ручаюсь, — угрозы пришлось выговаривать сквозь широко расползшиеся губы, пытающиеся изобразить счастливую улыбку, дабы окружающие, не дай боги, не заподозрили меня в желании подпортить жениху… Хоть что-нибудь, но подпортить.

— О, моя грозная и воинственная, обожаю выражение скорой расправы на твоем серьезном личике, — естественно, не проникся Рыжик, и залыбился совсем уж провокационно. — А вообще, ты меня сегодня балуешь, — выдал с наигранным одобрением, подталкивая меня по направлению к массивным дверям, больше напоминающим закрытый до поры до времени рот диковинной, но непременно зубастой зверушки. — То надругаться обещаешь, то и вовсе, как я понял — прикопать где-нибудь от большой любви.

— Рада, что ты у меня такой понятливый, — цежу, яростно посверкивая глазами, пытающимися посоперничать с яркостью фонарей, коих здесь множество, утомляющее в своем количестве. — Вот бы почаще в тебе сия черта проскальзывала, дабы твоя невеста не чувствовала себя так неловко в столь претенциозном месте, — добавляю обвинительно.

— Не наговаривай на себя, — лениво заметил расслабленный провокатор, дожидаясь пока дворецкий разогнется из "трех погибелей" и отворит сирину хозяину дверь. — Ты прекрасно владеешь собой. Да и нужный запал в твоей душе уже пылает ярко и неистово, так что, если честно, мне уже жаль родителей, Воительница…

— Так может, оградим их от незавидной участи, а? — вопросила практически умоляюще, потому что, несмотря на уверенность во мне Феникса, я таким похвастать не могла. Оттого и предприняла последнюю попытку к бегству, перед тем, как преодолею порог рыжиковского дома, и отступать станет окончательно поздно.

Мир глянул в ответ, ну очень красноречиво, и добил категоричным отказом:

— И не надейся.

В свою очередь, смиряясь, пожала плечами и тихонечко прошептала себе под нос:

— Попытаться стоило…

А дальше, влекомая женихом, все-таки вошла в холл особняка. Мило улыбаясь, позволила поухаживать за собой и забрать верхнюю одежду и так же мило вновь доверила руку ненаглядному, чтобы быть сопровожденной до места, где нас дожидались старшие Фениксы.