Янтарные слезы Феникса (СИ) - Мозговая Екатерина. Страница 63

— Головой нужно думать, а не… — сорвался Аскрин, так и не усевшийся за стол. — Я тебе сразу говорил, что-то с ней не чисто. А ты заладил: гордость Союза — участвовала в сражении, незаменимый сотрудник. Знаю я, в каком месте, она у тебя не знала замены.

— Это было давно, и к делу не относится, — рявкнул в ответ эльф, в глубине души, согласный с нападкой. Их история с Арисией хоть и закончилась еще в том году, однако же он продолжал давать слишком много воли, что чувствам, что ей… Не видя очевидного.

— Я одного не могу понять, — подчеркнуто спокойно проговорил Лир, внутренне холодея: — С чего ее вообще понесло на подвиги? — и посмотрел, естественно, на Демирина.

Фениксу хотелось выдать в ответ нечто едкое, на тему яблоко от яблони и прочее. Но он поступил коварней — весьма красноречиво уставившись на песчаника, в притворном одобрении молвил:

— Этот вопрос лучше задать нашему незаменимому дипломатическому миссие.

— И? Считай, задал, — перевел хмурый взор отец Лиани непосредственно на упомянутого демона, который еще и от сравнения со святым был раздражен.

Однако пристального отцовского осуждения не вынес даже такой черствый до чужих бед песчаник, и, потупившись, тихо проговорил:

— Она знает предсказание.

— Какое еще предсказание? — поинтересовались одновременно и Волин и Чарчер, заметив, как побледнели мужчины рода Фирсен.

А когда пытливость их оказалась удовлетворена, ректор РАМИиЗ задумчиво проговорил:

— Все равно не сходится. Несмотря на импульсивность сирины Лианель, ее нельзя обвинить в легкомыслии. А ведь из всего выше озвученного, ей полагалось напротив, бежать куда подальше, а не лезть на рожон. С чего вдруг, она сама…

— Она все спланировала. Определенно. Даже сегодняшнее представление, — не дал договорить дяде эльфооборотень, поглядывая на осунувшееся лицо друга с тревогой. — Словно обрубая себе мосты для отступления. Осознано стремясь исполнить предначертанное.

— В этом мало логики, — скривился Сейхери средний. — И еще меньше пользы.

— Лишь на первый взгляд, — заключил до этого предпочитающий позицию слушателя правитель Рандии, не пожелавший оставить своих подчиненных. — Как ты сам заключил, брат мой, девушка заслуживает восхищения своим умом. И если она умышленно направилась к андрогинам, значит, смысл есть. Просто она поняла его первой…

— Я безмерно горд, что все так лестно отзываются о побеге моей дочери, — холодно напомнил о себе Лир, — но прошу не забывать, что он может стать фатальным. И не только для нее, если у перволюдов получится разрушить колдовство фейри. Поэтому ситуацию необходимо скорректировать. А мы теряем время.

Чевиан кивнул, не желая спорить со Знающим и миролюбиво заключил:

— Как понимаю, вам потребуется подмога. Сколько ты сможешь перекинуть солдат? — обратился уже к Миру, который от волнения, сковавшего внутренности тошнотворным спазмом не сразу его расслышал.

Тотем требовал воли и подвигов. И парень не сомневался, что последних предстоит с избытком.

— Тут скорее загвоздка в том, куда перекидывать, — вмешался нервно Аскрин. — Он ведь ее не чует.

— В человечьем обличье нет, — парировал Чар, будучи оборотнем куда более опытным, — но от второй его стороны она закрыться не способна. Это даже не магия, это природа. У нее свои законы. Так что давай, Феникс, бери след.

Стоит ли говорить, что дважды его понукать не пришлось.

ГЛАВА 26

Хочешь насмешить Бога? Расскажи ему о своих планах…

Тело плыло и качалось, удерживаемое путами проклятой магии. И виделась я себе в этом мрачном перемещении — корабельной доской, уцелевшей после крушения и дрейфующей по обманчиво тихой воде. Темной, вязкой с множеством чудовищ, притаившихся на глубине. Действительность от воображения отличалась кардинально, поскольку здесь монстры прятаться и не думали…

И пусть веки столь же крепко держало закрытыми проклятье, а сознание туманила отравленная магия, но… Все шорохи, отрывистая, гортанная, более подходящая очеловеченному животному речь, появившихся словно из ниоткуда андрогинов, спорящая с кем-то Арисия, поутратившая самоуверенности, не давали отделаться от мысли, что сновидения куда более безопасны. И нужно бы сдаться. Провалиться в них с головой, поскольку там, в реальности меня ничего не держит, а задуманное я могу исполнить и так…

Малодушие проходило. Было оно жадным, и с каждым своим неудавшимся наступлением, пыталось захватить с собой кусочек моей веры в свою правоту, однако я не сдавалась. Из врожденного и выстраданного упрямства, кое, думается мне, останется рядом даже на алтаре, я сопротивлялась чарам, не желая уходить в темноту неведения.

К слову, левитировала я не так чтобы долго. Процессия сопровождаемых меня приспешников Безымянного, шествующих по вырытым ходам дроу, довольно скоро вышла на площадку, судя по притокам воздуха, явно размеров серьезных. Я не могла этого увидеть, но интуиция подсказывала — вот и пункт назначения. Скорее всего какой-то природный подземный грот, размещенный аккурат в середине Гор Забвения Фей, дабы и алтарь было где состряпать, и удар от извлеченной из носителя силы прошелся в основание ненавистного андрогинам кургана. Что там должно произойти дальше по умозаключением четвероруких, я точно не знала. Вариантов много. Или преграда расколется, или раскрошится на мелкие камушки, или и вовсе истает, наконец, дав завершить чудовищам начатое.

Внутренний глас, несмотря на серьезность и незавидность моего положения, как умеет один лишь он, язвительно пропел — то-то они удивятся…

Угу, и даже взбесятся. Если успеют. Но я этого уже не застану.

Если бы могла, по привычке тряхнула головой, отмахиваясь от мучающих дум, однако чего-чего, а с подвижностью не заладилось. Еще и не к месту возникла неуместная, но в раз взволновавшая мыслишка — интересно, а у них на алтарь деву одетую класть принято, или раздевать станут? Вот последнего не хотелось точно. Во-первых, каменюка наверняка холодной окажется, и вряд ли в проклятых достанет заботы ее подогреть, а во-вторых… Негоже незамужней сирине блистать первозданной своей красотой. И пусть мне иной статус теперь не светит по определению, однако убежденность от сего крепость не растеряла, словно строительный раствор в кадке, забытый на солнышке. Угу, не вытрясти, не выскребать.

Нашла, как говорится, о чем думать.

А с другой стороны, лучше уж размышлять о мелком соре, который непременно вопьется в оголенные лопатки, чем о кинжале, пробьющем сердце. Так что, да, на раздевание не подписываюсь. Зря я что ли, ночную рубаху с умыслом выбирала? Чтоб и вырез удобный и помирать прилично можно.

— Даршех србадезар пршсхар дэ граш.

Раздалось в пространстве повелительное, и тут же разлетелось эхом по округе, заставив всех прочих умолкнуть, а меня непроизвольно напрячься. Просто некто, и как подозреваю, жрец Безымянного не двояко намекнул, дескать, пора начинать. Я не смогла полностью идентифицировать фразу, перевела только обрывки: "положите здесь" и "источник". Вскользь, который раз, подивившись предусмотрительностью отца, умудрившегося заставить дочь выучить язык перволюдов, не посвящая в то, кому он принадлежит. Дальше мысли перепрыгнули к самим толкованиям сказанного: последнее, видимо, обо мне. Впрочем, и про "положить" в принципе непосредственно меня касалось, поскольку спина враз утратила невесомость и упокоилась на чем-то твердом, и естественно холодном. Даже сквозь платье. Шерстяное. Никакого почтения перед жертвами у этих проклятых нет, хоть бы постелили чего. Определенно если удумают стягивать одежду, придется отбиваться. Важность момента, важностью, а девичье смущение дороже. Еще и пятка нервно засвербела, заставляя сконцентрировать внимание на ее бедах, и понять — обувь таки уже сняли.

Когда чьи-то многочисленные конечности зашевелились на мне и задергали пуговицы, очи непроизвольно заморгали, пытаясь открыться. И никакая магия, даже самая проклятая не могла управиться с моим желанием отстоять одежду.