Зона Надлома (СИ) - Белая Дарина. Страница 42

Герман привлекает девушку к себе, бережно целует.

— Все хорошо, — мягко, но властно говорит мужчина. — Родная моя, все хорошо! Просто посиди две минуты. Все хорошо.

Первое время глаза привыкали к темноте. Если немного отойти от магистрали — видно брошенный фонарь. Кусты, зеленым саваном, надежно укрывали обнаженное тело. Если бы не эта случайность, ему предстояло там лежать еще долгое время, но Судьба распорядилась иначе. Несметное количество ран, лицо залито засохшей кровью, вывихнуты или сломаны ноги. Грязные свалявшиеся волосы непонятного цвета.

Герман опустился на корточки, направил луч света на труп и вздрогнул. Мужчина был совсем молодым, возможно, они одногодки. То, что человек мертв не вызывало ни малейших сомнений; шея холодная, губы синие, когда Герман услышал слабое биение сердца — просто не поверил. Но оно повторялось снова и снова.

Герман подхватил раненого на руки и побежал к машине. В мыслях билось одно: хоть бы успеть! Фонарь так и остался лежать в кустах. Кое-как мужчина открыл дверь.

— Помоги мне! Он еще живой.

— О, господи!

Куда-то исчез ее страх, вместе пара бережно уложила на заднее сиденье истерзанное тело.

В палату вошел мужчина еще довольно молодой, но глаза светились жизненным опытом и силой. Лицо спокойное и бесстрастное: маска, которую носил на работе будущий Генеральный прокурор.

— Здравствуй, Ярослав.

Больной не спешил отвечать, напряженно изучая пришельца. Пусть магия ему недоступна, но интуиция никуда не делась.

— Прости за беспокойство, обстоятельства вынудили, — повинился Владислав Владимирович.

В палату прошел еще один человек. Прокурор взглянул на него, словно на досадную помеху и продолжил:

— Вы подпишите мирный договор, — он не просил, не спрашивал, даже не приказывал — просто констатировал факт. В руках Владислав Владимирович держал книгу в деревянной обложке. От нее веяло магией, на ней горел оттиск печати времени.

— С ним? Черта с два! — глаза Ярослава вспыхнули ненавистью. Бездонной, лютой, поднявшейся с самой глубины души.

Его научили ненавидеть с такой силой, что взор застилала черная пелена. Никогда ранее не испытывал колдун подобного чувства. Даже когда думал о катастрофе, создавшей зону Надлома. Тогда вместе с болью жило стремление созидать. Теперь душа колдуна жаждала разрушений.

— Яков, подожди за дверью, — распорядился прокурор.

Нагло ухмыльнувшись, маг вышел из палаты.

— Ты ведь понимаешь, что по-другому не выживешь? Просто не выйдешь отсюда.

Ярослав неожиданно усмехнулся. Улыбка напоминала оскал — часть лица осталась парализованной.

— Это мы еще посмотрим.

— Мне нечего смотреть, — отрезал гость. — Здесь и так все ясно. Едва к тебе вернется магия, твой приговор вынесен наперед.

Ярослав не ответил. У него не осталось сил на прежний юмор или колкость. Некоторое время Владислав Владимирович подбирал слова. Его ошибки стоили очень дорого: кому-то счастья, кому-то жизни. Он ошибся снова. С магами всегда сложно. Держать в узде, незаметно руководить, отслеживать их действия, заставлять с собой считаться. Прокурор разыгрывал сложные комбинации, но предусмотреть все невозможно. Три года назад они оба знали, что ходят по острию лезвия. Сейчас каждый из мужчин думал о чем-то своем, но мысли так и остались скрытыми.

— Разве у тебя не осталось ни одной причины, чтобы жить? — тихо спросил прокурор. — Ведь что-то должно быть, то, что держит тебя в этом мире, кроме ненависти.

— Ты редкая тварь.

— Яков, заходи!

Слова… Как давно они стали пустым звуком. Утренним туманом, что уходит с первыми лучам солнца. Слова. О долге, о любви, о ненависти, что небрежно бросаются и еще быстрее забываются, как и обещания, сотканные из их нитей. Они легко произносятся и от них также легко отрекаются. Будь то простое заверение или страшная клятва. Что значит обещание врагу, если с легкостью карточного домика, нарушается оно, данное другу?

Для них время скользнуло назад, и Слово обрело истинную силу. Не отступиться, не забыть. Ибо как сказано, так и исполнится. Пусть Ярослав лежал без капли колдовской силы, его, как и Якова окутывала магия — древняя, как сам мир. Ибо родилась она вместе с ним и века шла рука об руку. Все черпали ее дары и были рождены управлять ею. Это потом она стала Чудом и получила Имя.

Яков отпустил ладонь Ярослава, поднялся и молча вышел.

— Ты встанешь, — сказал прокурор на прощание.

— Я не нуждаюсь в твоих комментариях.

— Здесь нет места для ненависти, — тихо произнес Владислав Владимирович, указав на том в своей руке.

«Расскажи это кому-то другому», — хотел ответить парализованный колдун. Но промолчал.

Это напоминало безумие. Я спотыкалась, обдирала ладони о стебли трав, в последний момент уклонялась от веток и продолжала бежать. Куда? Зачем? Почему так сложно думать, когда что-то неведомое указывает дорогу? Оно исходит не извне, это новое чувство внутри меня. И опасность, что растекается ядом. Я остановилась, напряженно оглядываясь, и крадучись продолжила пробираться к вершине.

Мы увидели друг друга одновременно. Возможно, я располагала несколькими секундами форы. Руки выхватили пистолет, я спустила курок, но пуля вырвалась на свободу слишком поздно, она просто не успеет. Это страшно и завораживающе — когда вперед устремляется, выпущенный драконицей огонь и падает брошенный киллером нож, не долетев каких-то несколько метров до цели. А цель — это я…

Я видела застывший ужас на лице незнакомца, но объятый пламенем человек не сумел издать ни звука. Вместе с ним падала винтовка, которую мужчина так и не выпустил из рук. Тело ударилось о землю, и огонь погас, лишь лениво тлели отдельные фрагменты одежды. Пахло горелым мясом, этот мерзкий запах заполнил пространство. А я так и осталась сидеть на земле с широко раскрытыми глазами.

— Оля, — тихо, нерешительно позвала Яна, — ты бы не успела увернуться. Он бы тебя убил! Он пришел за нами! — под конец драконица кричала, хвост нервно сминал траву.

— Оля! — позвал Яшка. Его голос звучал испуганно, но дракон держался — чтоб быть похожим на подругу.

— Спасибо, — выдохнула хрипло. — Спасибо, Яна.

Она сразу расслабилась и повеселела. В воздухе витал незаданный вопрос: что делать дальше? Решать его следовало немедленно. Ну почему иногда (так не вовремя!) хочется побыть простой слабой женщиной? Не смотреть на обожженное тело, не касаться винтовки…

Маг не пожалел денег ни на наемника, ни на его оружие. Дорогущий кортик — на рукоятке драгоценные камни. Стали не меньше двухсот лет, но от этого она не стала ни на йоту хуже. Даже наоборот.

Винтовка оказалась иностранной, однако происхождение не спасло ее от драконьего пламени. Оплавился приклад, пришел в негодность оптический прицел. Продукт отечественной индустрии пострадал бы меньше, но с каждым годом у нас сокращается производство и возрастает импорт.

Радовало только одно: мы пришли вовремя. Из нее сегодня еще не стреляли. Я отбросила оружие в сторону и произнесла со смесью злости и обиды:

— Жалко, хорошая была. Дальность не меньше трех километров.

— Извини, так получилось, — потупившись, пробормотала Яна.

— Да, зачем она тебе? — удивился Яшка.

Он еще не отошел от происшествия, и в голове у дракона царила полнейшая каша.

— Закончить начатое, — ответила мрачно и собранно.

По-прежнему дорого каждое мгновение. Внезапно стало страшно, что если убийца не один? Я заметалась, как пойманный в клетку зверь, но потом взяла себя в руки и заставила успокоиться. Интуиция молчала — значит, пока угрозы нет, да и драконы никого не чуяли.