Зона Надлома (СИ) - Белая Дарина. Страница 60

— А я не знал, ничего не знал, — тихонько прошептал Яшка.

Я обняла дракона, сердце болезненно сжалось. Мучительно хотелось попросить у него прощения, хоть я ни в чем не виновата. Не я бросила малыша в мусорный бак.

Ярослав отступил в сторону, луч фонарика заплясал по стене. Воцарившаяся темнота вернула в реальность. Светлое пятно поплыло дальше, я вскочила.

— Только не говори, что ты его здесь оставишь!

— Забирай, кто тебе мешает?

— Ярослав!

— Что?

— Ты…

— Стойте! — закричала Яна. — Что случилось?

Мы замолчали и переглянулись. А действительно, что произошло? Наверное, так рассказ подействовал, либо отголоски колдовства. Ну, отошел мужчина, вещи же он с собой не брал. Яна между тем продолжила:

— Ярослав, ты ведь и так знаешь, что Оля тебе скажет! Зачем ее провоцируешь? Оля, неужели ты не чувствуешь, что он не может все так оставить? Разве может нормальный человек бросить другого умирать?!

На меня в упор смотрели зеленые глаза, и было в них что-то такое, отчего действительно стало стыдно. Удостоверившись результатом, драконица переключилась на колдуна.

Ярослав устало прислонился к стенке. Всю дорогу мужчина, как и я, надеялся, что это просто случайное совпадение и в овраге умер не дознаватель. Морские змеи сказали, что их разбудили, мы не придали значения этим словам. Мысли колдуна занимало другое: тропа, что с каждым днем все сложнее ложилась; я же оказалась слишком ошеломлена открывшимся миром. Доказательства свалились как снег на голову. Прежние планы нуждались в корректировке. Однако отказать в помощи обреченному узнику Ярослав не мог, даже не думал об этом.

Первые бурные эмоции схлынули, но чувство тревоги продолжало терзать душу. Пусть дознаватель мертв, но само его появление — это словно вылезший из могилы мертвец. Невозможно поверить в происходящее, земля должна держать тело, а мерзкие, полуистлевшие, но, тем не менее, смертоносные руки, уже тянутся к горлу.

Соглашаясь на безумную поездку в зону Надлома, я предчувствовала перемены. Однако тогда они касались лишь короткого отрезка моей жизни. Сегодня я неожиданно поняла: она уже никогда не станет прежней. Что-то происходило — опасное, непознанное. Дознаватели никогда не появлялись просто так. Сколько их еще бродит по улицам наших городов, топчет тракты соседних стран? Сколько еще невинных, беззащитных жертв?

— Возьми мой рюкзак, — попросил Ярослав.

Ему хватило одной минуты, чтобы снова стать прежним. Нагнувшись, мужчина бережно поднял исхудавшее тело.

— Первое время, после такого всплеска магии, лучше ничего не делать, — пояснил колдун, опережая вопросы. — Выйдем с пещер, там посмотрим.

Я кивнула и вновь попробовала открыть двери прошлого, однако они оставались наглухо заколоченными. Пришло понимание — это навсегда. О своей жизни сможет рассказать лишь сам потерпевший, если помнит.

— Ярослав?

— Я не ошибся, и ты это знаешь. Помнишь приговор?

— Да, но…

— Это часть ритуала. Таковы их традиции. Дотронувшись до приговоренного либо его трупа, любой человек может узнать причину казни. Священную волю дознавателя, — последние слова мужчина выплюнул с отвращением. — Он, видимо, где-то ошибся. Ты ведь тоже поняла: этот человек невиновен, а о самом приговоре, мы узнали только то, что он есть в наличии.

— А почему скрыто прошлое?

— Оно принадлежит дознавателю, как и сам осужденный, — пояснил колдун.

— Разве может время кому-то принадлежать? — отозвалась я растерянно.

Стало неуютно в прежде относительно безопасном мире. Я знала гораздо больше простых обывателей, но сколько еще осталось неизведанного? И если раньше находиться рядом с Ярославом — это словно идти по острию лезвия, то теперь с ним я ощущала спокойствие.

— Все будет хорошо, — неожиданно вмешалась прежде молчаливая Яна. — Все будет хорошо, вот увидишь. Ты мне веришь?

— Что изменит моя вера или неверие? — произнесла резко.

— Что изменит пуленепробиваемый жилет во время штурма? — ее глаза горели спокойным огнем, точно — какой хозяин, такой и дракон.

— Если попадут в голову — ничего, — сказала совсем не то, что следовало, но дурное настроение и пережитое сказывалось.

— Не подставляй, — отрезал Ярослав. — Не бросай в могилу живых.

— Да никого я не бросаю! — закричала, потеряв контроль. Плохо, очень плохо.

— Нам нужно время. То, что сегодня кажется страшным, — завтра может стать иным. Пожалуйста, не давай им силы! — попросил мой спутник.

Как необычно, словно волшебное, звучит в его устах «пожалуйста». Всего одно слово — и бушующая внутри буря стала обычным ветром.

— Не дам, — пообещала заместительница прокурора.

— Мы сильнее истории, сильнее фактов, сильнее обстоятельств, — тихо, но властно, заставляя ловить каждое слово, говорила Яна. — Мы никто и ничто без веры, без борьбы, без любви и сострадания.

Голос драконицы стал целебным эликсиром, а может, я просто очень хотела излечиться.

Лил дождь, капли рикошетом отскакивали от стен, весело барабанили по полу. Специфический запах подземелий сменился живительной свежестью. Ночь наслаждалась могуществом стихии. Расшалившаяся гроза то тихо что-то пела, то заставляла все живое замирать от громовых раскатов.

Я сидела рядом с больным, сжав его руку. Ярослав провозился больше двух часов, но мужчина так и не пришел в сознание. Колдун сказал, что результат будет заметен ближе к утру, и растворился в сплошной дождевой стене — менять погоду. По прогнозам драконов дожди должны были идти не меньше двух дней. С гор с шумом стекали холодные потоки. Наполнялись русла едва заметных, величиной с ниточку, ручейков, превращая их в полноценные, полноводные горные реки.

Я не знала, как Ярослав собрался останавливать погодное безумие. В иной раз обязательно пошла бы посмотреть, сейчас же мне не давало покоя состояние потерпевшего. В рубашке Ярослава, болтавшейся на нем, как на неудачно подобранном манекене, мужчина казался еще бледнее и тоньше. Скулы заострились, под глазами залегли глубокие тени. Он вытягивал энергию — жадно, неосознанно, как и любой больной человек. Я слабела, но не замечала никаких улучшений.

Время тянулось как резиновое; тревожно, бесприютно. Колдун все не возвращался, дождь тоже не спешил на убыль. Если к середине ночи не прояснится — то выходить утром просто самоубийство. Страшно представить какой переход нас ждет… Одно можно точно сказать — короткий. А потом последует непродолжительное падение и удар о ближайший еловый ствол. Кстати, в старину у растущих в лесу елей подкапывали корни и в образовавшуюся яму клали тело покойника без гроба, а затем сажали дерево на прежнее место.

— Ольга, что за детский сад?! На две минуты нельзя одну оставить! — как всегда бесшумно подкравшись, раздраженно произнес Ярослав. — Теперь и тебя откачивать?

— Не надо, сама как-нибудь! — огрызнулась, не отпуская руки потерпевшего.

— Вот именно — как-нибудь, — в его голос просочилось столько яда — любая кобра позавидовала бы.

В этот раз Яна, гасящая на корню конфликты, отсутствовала. Вспышка молнии осветила склон, и драконы заметили абрикосу. Сначала они долго думали, присматривались, принюхивались, а потом переглянулись и скользнули во мрак. Из него раздались сдавленные возгласы — вода-то холодная. Затем все стихло — драконы добрались до вожделенных витаминов. А услышать их довольное чавканье мешал шум дождя.

— Мой ангел… — прошептал бывший пленник, открыв глаза. Слова, приготовленные для Ярослава, застряли в горле. — Я умер или это сон?

Но разве ангелы бывают в аду? Александр знал, что иное его просто не может ожидать после смерти. Хоть раньше мужчина не верил ни в чертей, ни в рай. Наверное, это лицо, эти зеленые, словно бескрайние степи, глаза — просто обман. Разве могут они оказаться реальностью?!

Барахтаясь на грани двух миров, мужчина погружался в пучину видений. Внезапно обретенные способности рвали сердце на части. Он знал, что это не воспаленная фантазия умирающего, а отражение жизни на другом берегу моря.